Миры Роберта Хайнлайна. Книга 7 - Роберт Хайнлайн

Вскоре его внимание было отвлечено от чувства голода растущим звоном в ушах, который становился все громче. Он потряс головой и постучал по ушам ладонями, но это не помогло; тогда он решил не обращать на это внимания. Еще через полмили юноша внезапно заметил, что слышит шум своих шагов. Он остановился и хлопнул в ладоши. Сквозь продолжающийся звон в ушах он услышал звук хлопка и, ободренный этим, продолжил путь.

Наконец он увидел впереди широкую долину. В призрачном лунном свете были видны грузовая трасса, ведущая на юго-восток, и, как ему показалось, даже светящиеся в темноте направляющие линии на дороге. Юноша прибавил шагу.

Он уже слышал шум проносившихся грузовиков, когда заметил впереди огонек. Он пошел на свет и вскоре увидел, что это не огни остановившегося грузовика или окна дома местного фермера. Перед ним был костер, видимый со склона, но закрытый от дороги известняковым выступом. Над огнем склонился мужчина, помешивавший что-то в консервной банке.

Макс опустился на землю и пополз вперед, чтобы заглянуть вниз, в логово бродяги. До него донесся запах варева, и рот наполнился слюной. В нем боролись два чувства; голод и свойственное ему недоверие ко всем чужакам. Он неподвижно лежал и смотрел на костер. Наконец мужчина у костра снял банку с огня и громко произнес:

— Ну хватит прятаться, спускайся!

Макс был настолько изумлен, что не знал, как ответить.

— Да спускайся ты к огню, — повторил бродяга. — Я не собираюсь нести тебе еду.

Макс встал и соскользнул по крутому склону в круг света, отбрасываемый костром.

— Привет! — поднял голову незнакомец. — Бери кресло и садись поближе.

— Привет, — осторожно произнес Макс и посмотрел через огонь костра на бродягу.

Он был одет хуже Макса и к тому же небрит. Тем не менее лохмотья выглядели на нем почти щеголевато, а сам он вел себя с забавной заносчивостью.

Мужчина продолжал помешивать содержимое банки, затем зачерпнул ложкой, подул и проглотил.

— В самый раз, — объявил он. — Четырехдневная тушенка, как раз годится. Еще немного — и начала бы пахнуть. Бери себе тарелку.

Он встал, наклонился, покопался и куче маленьких консервных банок позади себя и выбрал ту, что почище. Макс немного поколебался и последовал его примеру, остановив выбор на банке, в которой раньше был кофе и которой после этого как будто никто не пользовался. Бродяга отмерил ему щедрую порцию месива и вручил ложку. Макс посмотрел на нее с подозрением.

— Если ты не слишком полагаешься на того, кто пользовался ею до тебя, подержи ее над огнем и вытри о траву, — посоветовал ему бродяга. — Что касается меня, я не беспокоюсь. Если на ложке сохранились микробы, они умрут ужасной смертью.

Макс последовал разумному совету, сунул ложку в огонь и держал до тех пор, пока ручка не стала горячей, потом вытер о рубашку.

С голоду варево показалось ему невероятно вкусным. Оно состояло из овощей и кусков мяса неизвестного происхождения. Макс не стал задумываться о том, откуда взялись составляющие блюда, а набросился на еду как голодный волк. Доев свою порцию, мужчина поднял голову.

— Хочешь добавки?

— Что? Да, с удовольствием. Спасибо.

Съев вторую порцию, юноша насытился, и его охватило чувство блаженства. Он лениво потянулся, с удовольствием ощущая усталость.

— Теперь лучше? — спросил мужчина.

— Да, конечно. Еще раз спасибо.

— Между прочим, меня зовут Сэм.

— А меня — Макс.

— Рад нашему знакомству, Макс.

Макс помолчал.

— Послушай, Сэм, как ты узнал, что я стою невдалеке? Ты что, слышал мои шаги?

Сэм ухмыльнулся.

— Нет. Но ты стоял на фоне неба. Никогда не делай этого, малыш. Это может оказаться последним моментом в твоей жизни.

Макс обернулся и взглянул на то место, где стоял недавно. Действительно, Сэм был прав. Черт побери, как этот горожанин ущучил его, местного жителя!

— И куда теперь направляешься? — поинтересовался Сэм.

— Далеко.

— А твои родные не хватятся тебя?

— Почему ты так думаешь?

— Что ты убежал из дома? Но ведь это действительно так.

— Да, ты прав.

— Когда ты спустился к костру, ты выглядел измученным. Может быть, еще не поздно вернуться назад и не сжигать за собой мосты? Подумай об этом, малыш. Бродяжничать нелегко. Мне-то это хорошо известно.

— Вернуться домой? Никогда!

— Неужели дело так плохо?

Макс уставился в пляшущее пламя костра. Ему отчаянно захотелось поделиться с кем-то своими заботами, даже с незнакомцем, а с этим человеком, читающим его мысли, было так легко.

— Послушай, Сэм, у тебя когда-нибудь была мачеха?

— Мачеха? Вроде не было. В кроватку меня укладывали служащие приюта для беспризорных детей Центрального Джерси.

— Вот как? — И Макс рассказал Сэму обо всем. Тот внимательно слушал, время от времени задавая вопросы. — Вот потому-то я и убежал, — закончил юноша. — У меня просто не было другого выхода. Как ты считаешь?

Сэм наморщил лоб.

— Да, пожалуй, ты прав. Этот двойной отчим похож на мышь, чувствующую себя крысой. Ты поступил правильно, уйдя от него.

— Как ты считаешь, меня будут искать и пытаться вернуть домой?

Сэм подбросил в костер хвороста.

— Трудно сказать… — задумчиво произнес он.

— Почему? Я не нужен ему. Да и мать вряд ли будет беспокоиться. Ну, постонет немного, но и пальцем не шевельнет, чтобы найти меня.

— Понимаешь, речь идет о ферме.

— О ферме? Да мне наплевать на нее, особенно теперь, когда отца нет. Откровенно говоря, какая это ферма. Гнешь спину, стараясь собрать урожай и свести концы с концами. Если бы закон о защите производителей сельскохозяйственной продукции не запрещал собственникам бросать землю, отец отказался бы от нее давным-давно. Потребовалось бы что-то вроде правительственного разрешения, чтобы найти кого-то, кто забрал бы ее у нас.

— Вот об этом я и говорю. Этот козел уговорил твою мать продать ферму. Я не слишком разбираюсь в законах о недвижимом имуществе, но мне кажется, что деньги от продажи должны стать твоими.

— Я и думать не хочу ни о каких деньгах, Сэм. Мне просто хочется уехать отсюда.

— Не говори так легкомысленно о деньгах; сильные мира сего посадят тебя в тюрьму за богохульство. Впрочем, не имеет никакого значения, как ты к ним относишься, поскольку господин Монтгомери захочет как можно быстрее встретиться с тобой.

— Это почему?

— Твой отец оставил завещание?

— Нет. Да и завещать ему, кроме фермы, было нечего.

— Мне неизвестны все тонкости законов вашего штата, но можно не сомневаться, что по крайней мере половина фермы принадлежит тебе. К тому же твоя мать, скорее всего, не владеет второй половиной, а всего лишь имеет право на пожизненное пользование ею, причем и эта половина перейдет к тебе после ее смерти. Но одно несомненно — продать ферму без твоего согласия и твоей подписи нельзя. Так вот, как только завтра утром откроется нотариальная контора, покупатели сразу узнают об этом. И тогда примчатся на всех парах к твоей матери и захотят увидеть тебя. А еще через десять минут твой Монтгомери кинется на поиски, — если только уже не ищет тебя.