Доктор и Постапокалипсис (СИ) - "RedDetonator"

Ну и тут я начал стрельбу. Целился в глаза, но тот прикрывал их рукой, видимо, ученый.

Расстреляв магазин ARX-160, поднял ПКМ и начал палить из него. На бегу, близкому по скорости к спринту, прицельно попасть куда-то из ПКМ практически невозможно. Попавшие в Колчака-старшего пули нихрена не изменили.

Ох, сейчас будет бо-бо! Я закидываю в рот пять таблеток «Марекс-1144». Удар массивной когтистой лапой по ногам — не то, чего я ожидал. Но, как я понимаю, он заботится о сохранении как можно большего количества биомассы.

Треснула броня из обычного Колчака, а я вдруг понял, что у меня больше нет высокотехнологичных протезов ног. Сука…

Левая моя рука с ошеломительной болью отделяется от меня и на лету ловко ухватывается пастью Колчака-старшего, принявшегося его жевать вместе с бронёй обычного Колчака. Под второй удар подставляю всё ещё сжимаемый в правой руке ПКМ, который помялся в районе ствола, но из-за смазанности удара не разрушился до непригодности. Колчак-старший подхватывает меня за торс, из-за чего я практически слышу, как ломаются мои рёбра, а затем продолжил бег.

Аномально резкий рывок в сторону: противотанковые ракеты, не рассчитанные на стрельбу по столь манёвренным целям, пролетают мимо и улетают в никуда.

Раздался неприятный звук, ну, знаете, этакий «т-р-р-р-р!!!», а затем Колчак-старший засверкал ослепительными вспышками и местами загорелся, но загорелся так же и ошмёток моей левой ноги.

Эти скоты палят по мертвяку фосфорными снарядами! Я увидел характерную крупицу фосфора, которая попала мне на шлем и задымила обзор. Она воняет сраным чесноком, глаза слезятся как у Кейт Уинслет в Титанике, но я упорно пытался навести ПМК на башку мертвяка.

Мертвяк тем временем замахнулся для отрыва моей правой руки с пулемётом, но тут ему в позвоночник влетел бронебойный подкалиберный оперённый снаряд, ну или что-то типа того. Во всяком случае удар я тоже почувствовал. А ещё я почувствовал, что окончательно лишился протеза правой ноги. Охуенно, блядь…

Мертвяк покатился кубарем, прижав меня к себе. Вот этот вот хватательный эффект… Его из человека даже смертью не выбьешь! Жрачка, пусть и Доктор, но жрачка! Моё! Моё! Не отдам!

Пидор…

Меня сломало ещё в паре мест, но обезбол поглощает большую часть боли, поэтому ломающиеся кости воспринимаются почти отстранённо. Будто это кому-то что-то сломали, а не мне.

Правой рукой сосредоточенно сжимал ПКМ с чуть помятым стволом.

Стрекот и по броне Колчака-старшего застучали тридцатимиллиметровые снаряды. Один очень нехорошо залетел мне в бочину и начал её запекать в фосфорном пламени. Сука…

Колчак-старший перестал катиться и выпустил меня из когтей. Как понимаю, когда этот крутой снаряд его протыкал, было задето что-то важное, видимо, настолько важное, что повреждение этого чего-то, подозреваю, что позвоночника, пересилило хватательный рефлекс.

Я не сразу осознал, что лежу сейчас и смотрю прямо в чёрные глаза как минимум десятирангового мертвяка. Он тоже лежит и смотрит мне в глаза.

С криком, так как напряжение всего тела воздействует на такое количество сломанных костей и открытых ран, что обезбол не справляется, я своей теперь уже единственной рукой поднимаю ПКМ и опускаю его себе на грудь. Кусочек белого фосфора прилип к прикладу, но это сейчас наименьшая из моих проблем.

Всё это время я неотрывно смотрю в глаза Колчака-старшего. Он всё видит и всё прекрасно понимает. Он знает, что символизирует ПКМ, уже нацеленный мною на его голову.

«Чутьё стрелка» говорит мне, что первая пуля точно попадёт в приоткрытый рот, а если я не буду тупить, то, пользуясь отдачей, второй можно засандалить прямо в глаз. Шикарный расклад.

— Попробуй-ка этого… — произнёс я и зажал спусковой крючок.

Глава двадцать пятая… или никто

//Залив Петра Великого//

Мартын Леонидович стоял на мостике яхты «Моргана» и изучал серый берег в мощный бинокль.

Nautor's Swan 98 — так называлась модель этой крейсерской яхты А-класса. Водоизмещение её составляло шестьдесят три тонны, топливный бак вмещал три тонны солярки, но основным движителем являлся парус, поэтому с заправками в пути особых проблем не состоялось.

Они добыли эту яхту в порту Сингапура, докуда добрались на рыболовецком траулере, который однажды придрейфовал к острову Самуй. Траулер был совершенно пустым, без каких-либо признаков жизни, но с пятнами крови и одним изрешеченном телом, лежащим у штурвала. Они заправили в траулер топливо и двинулись к крупным стоянкам яхт и кораблей.

Во встречаемых по пути прибрежных городах c подходящими яхтами дело обстояло плохо. Основной яхтный фонд составляли прогулочные и прибрежные, поэтому нужно было место, где раньше было много денег и яхтсменов. Естественно, что Сингапур под эти требования подходил лучше всего.

В сингапурском порту Мартын Леонидович с удивлением обнаружил очень много яхт. Слишком много. Первой мыслью было, что город сумел удержать удар мертвецов и выстоял, но дальнейшее изучение показало, что как раз наоборот. Он просто пал очень быстро. Настолько быстро, что сбежать смогли единицы.

«Моргана» была пришвартована в элитной части порта, они оперативно угнали её и посреди сингапурского пролива перегрузились с траулера вместе со своими пожитками.

Дальнейший путь был очень комфортным. Четыре роскошные двухместные каюты, общий зал, кухня — тесно не было. С провизией был полный порядок, а полторы тонны пресной воды в баке яхты дополняли их объемные бутилированные запасы.

Для управления яхтой было достаточно троих, а их группа насчитывала семь человек: Мартын Леонидович, Варвара Сергеевна, Алеся, тайский мальчик Ниран, ещё один той же национальности парень Авут, а также две бенгальские студентки Султана и Рита.

Алеся — студентка МГУ, которую Мартын Леонидович спас на острове Теан. Нирана и Авута они подобрали со спасательной лодки на побережье Паттани, что на юге Таиланда. А Султану и Риту Мартын Леонидович спас во время абордажа их траулера группой каких-то мутных типов. Мутных типов он перебил, затем порылся в трюме их яхты и обнаружил избитых и ревущих студенток. Бросать их среди трупов было не по-людски, поэтому Мартын Леонидович пустил их на борт.

Путешествие было, как уже упоминалось, очень комфортным, особенно если сравнивать с постоянной борьбой за выживание и против мародёров на острове Самуй.

Мартын Леонидович за это время, всё-таки смирившись с этим постоянно лезущим на глаза безумием, достиг сто двадцать первого уровня. Пусть на море он был слабоват, но вот сотни мародёров, которые поняли, что острова вокруг уже опустошены от провианта, начали упорно щемиться на Самуй, где все запасы съестного были только в одном месте — в отеле. Отель за эти месяцы превратился в полноценную крепость, но долго так продолжаться не могло.

Пойманных мародёров Мартын Леонидович демонстративно вешал на холме, но это никого не останавливало.

В конечном счёте пришлось уйти, пусть и достойно.

Среди навыков, полученных от этого «Интерфейса», Мартын Леонидович в самом начале вычленил особо важный:

«Огнестрельное оружие: Штурмовые винтовки» — на 154 % увеличивает скорость и сноровку использования указанного огнестрельного оружия.

Этот навык выручал его в семи из десяти столкновений, в остальных столкновениях его выручал следующий:

«Холодное оружие: Клинковое» — на 190 % увеличивает скорость и точность применения указанного оружия.

Бился он преимущественно с людьми, голодными, но высокоуровневыми. Мертвецы тоже случались, но очень редко. Впрочем, он успел выяснить, что они тоже не стоят на месте и обладают зачатками интеллекта, который крепчает вместе с рангами.

Самый мощный мертвец, которого он видел, был пятого ранга, достаточно умный, чтобы подкрасться незаметно при заправке топлива на острове Уллындо, что некогда был южнокорейским, а теперь мёртвым и пустым.