География - Страбон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
3. Иберия похожа на бычью шкуру, вытянутую в длину с запада на восток (передние части ее обращены на восток), а в ширину — с севера на юг. В длину она имеет приблизительно 6000 стадий и 5000 стадий наибольшей ширины; в некоторых местах ширина ее гораздо меньше 3000 стадий, в особенности у Пиренеев, которые образуют ее восточную сторону. Эта сплошная горная цепь, простирающаяся с юга на север, отделяет Кельтику от Иберии. Но так как ширина Кельтики, как и Иберии, не везде одинакова, то самое узкое место каждой страны между Нашим морем и океаном — это ближайшая к Пиренеям часть по обеим сторонам этих гор; она образует заливы как у океана, так и у Нашего моря. Кельтские заливы (называемые также Галатскими) более обширны, и образуемый ими перешеекуже по сравнению с Иберийским[357]. Восточную сторону Иберии составляют Пиренеи; южная часть образована отчасти Нашим морем от Пиренеев до Столпов и Внешним морем — от этого пункта вплоть до так называемого Священного мыса; третья сторона, западная, приблизительно параллельна Пиренеям и тянется от Священного мыса до Артабрийского мыса, который называется Нерием; четвертая сторона — от мыса Нерия до северных отрогов Пиренеев.
4. После этих общих сведений приступим к описанию отдельных областей Иберии, начиная со Священного мыса. Это — самый западный пункт не только Европы, но и всего обитаемого мира, ведь обитаемый мир кончается на западе этими двумя материками (именно мысами Европы и крайними оконечностями Ливии; одну из этих областей занимают иберийцы, другую — маврусии); однако оконечности Иберии выдаются у вышеупомянутого мыса приблизительно на 1500 стадий. Кроме того, страну, примыкающую к этому мысу, по-латыни называют cuneus[358] ввиду ее клинообразной формы. Самый же мыс, далеко выступающий в море, Артемидор (посетивший, как он утверждает, эту местность), уподобляет кораблю, прибавляя, что 3 маленьких островка усиливают это сходство по форме: один из этих островков занимает место корабельного носа, другие же, имеющие небольшие стоянки для кораблей, — место штурмовых балок. Что же касается Геракла, то, по словам Артемидора, на мысе нет ни его святилища (как неправильно сообщает Эфор), ни алтаря ему или какому-нибудь другому богу; там только во многих местах лежат кучами камни, которые посетители по унаследованному от отцов обычаю переворачивают и затем, совершив возлияние, уносят. Жертвоприношения здесь не допускаются, добавляет он, и ночью даже не позволено подниматься к этому месту, как говорят, потому, что в это время им владеют боги. Тем не менее пришедшие сюда для «созерцания»[359] проводят ночь в соседней деревне, а днем поднимаются на гору, причем несут с собой воду, потому что там ее нет.
5. Эти утверждения Артемидора по крайней мере еще допустимы, и им приходится верить, но его рассказы во вкусе простонародной толпы никоим образом не заслуживают доверия. По словам Посидония, например, в народе говорят, что размеры солнечного диска на океанском побережье при заходе больше и солнце садится с шумом, как будто море шипит в то время, когда оно гаснет, оттого что погружается в морскую пучину. Посидоний говорит, что это неправда, так же как и то, что ночь наступает тотчас же после захода солнца; потому что в этих местах она наступает не мгновенно, а немного спустя, так же как это происходит у других больших морей. Ведь в местностях, где солнце заходит за горы, утверждает он, продолжительность дня после захода солнца больше из-за косых лучей; наоборот, на океанском побережье не бывает значительных промежутков, но темнота наступает не вдруг, а так, как это происходит на больших равнинах. Что касается зрительных представлений о величине солнца, говорит далее Посидоний, то они возрастают в равной степени как при закате, так и при восходе на морях, потому что в это время с воды поднимается большее количество испарений; проходя через эти испарения как через линзы[360], лучи преломляются[361], а зрительные образы воспринимаются в большем объеме. Это точно так же происходит, когда заходящее или восходящее солнце или луна видны сквозь сухое тонкое облако, в то время как звезда также кажется красноватой. Посидоний говорит, что убедился в обмане зрения во время своего тридцатидневного пребывания в Гадирах, когда ему пришлось наблюдать заходы солнца. Тем не менее Артемидор утверждает, что заходящее солнце там в 100 раз больше дневного и ночь наступает внезапно. Однако, как он сам мог увидеть на Священном мысе, это явление нельзя себе представить, если внимательно прислушаться к его собственным высказываниям: ведь он говорит, что ночью никто не поднимается туда даже и при заходе солнца, если действительно ночь наступает мгновенно. Но и на другом месте океанского побережья он также не наблюдал этого явления; ведь Гадиры как раз находятся на берегу океана и Посидоний и некоторые другие свидетельствуют против него.
96. Примыкающее к Священному мысу побережье на западе служит началом западной стороны Иберии вплоть до устья реки Тага, а на юге — началом южной стороны до другой реки Ана и ее устья. Обе реки начинаются в восточных областях; но Таг, который гораздо больше другой реки, течет прямо на запад, тогда как Ана делает изгиб к югу и отделяет область междуречья, которую по большей части населяют кельты и некоторые луситанцы, переселенные сюда римлянами с другого берега Тага. В глубине страны обитают карпетаны, оретаны и большое число веттонов. Эта страна не очень плодородна, но область, непосредственно прилегающая к ней на востоке и юге, не уступает ни одной местности во всем обитаемом мире в смысле плодородия и ценных продуктов, добываемых из земли и моря. Это область, через которую протекает река Бетий, берущая начало в той же местности, где Ана и Таг; по величине Бетий является приблизительно средней между двумя другими реками. Подобно реке Ана она течет сначала к западу, затем делает изгиб на юг и впадает в океан на том же побережье, что и Ана. От названия реки страна получила имя Бетики, а от имени жителей — Турдетании; жителей называют то турдетанцами, то турдулами,