Эйя - Мирослава Мэй
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эта девушка за считанные часы возымела над ним какую-то мистическую власть. Он думал о ней не переставая. Тщетно пытался отбросить эти назойливые мысли от себя. Они упорно лезли в голову, не давая ему спокойно есть и пить, сосредоточиться на чем-то еще. Впервые в жизни он был всецело поглощен кем-то, кроме себя. И от этого ему действительно становилось страшно.
«Это все потому, что она аннерийка. Ты же помнишь, что говорил достопочтенный магистр Мариус? Они умеют подчинять своей воле одним лишь только взглядом! Борись!» – Твердил ему разум, но сердце шептало, что эту битву он с позором уже проиграл. И не только он. Галариан также попался в эти сети. И в этих самых стенах сейчас наверняка соблазнял малышку новыми впечатлениями. Он дико ему завидовал, боясь признаться в этом чувстве самому себе.
Данте нашел их в оранжерее матери. Скрытый за листвой тенистого дерева, он наблюдал за ними издалека уже около получаса, безуспешно пытаясь подавить в себе клокочущую ревность. Он просто сходил с ума! Гал развлекал девушку разговорами о замке и их семье, и парочка была похожа на влюбленных, воркующих пташек.
Его брат то и дело норовил дотронуться до Айвен. Заботливо брал под руку или легонько касался поясницы, тишком перебирая в руке ее распущенные, длинные волосы. Казалось бы, ничего предосудительного, если бы Данте не был уверен в том, что этот поганец получает от этих безобидных прикосновений огромное удовольствие. Его так и подмывало набить эту довольную рожу. Он злился. Безумно. На всех. На Галариана за то, что привез аннерийку. На отца и мать, за то, что решили ее оставить в замке. На саму Айвен, за то, что позволяла брату дотрагиваться до себя. Она не должна делать этого! Ни сейчас, никогда! Все чувства Данте словно оголились и бились в агонии, выплескиваясь через край, и превращаясь в едва контролируемую ярость.
Гал что-то сказал и Айвен, краснея, застенчиво улыбнулась ему. Только одна Сайя знает, как он смог сдержаться в тот момент, чтобы собственноручно не свернуть ее спутнику шею. Он быстро выскочил из оранжереи и почти бегом направился во внутренний двор. Грудь рвало на части от невообразимой боли. Он задыхался, а по непривычно бледному лицу стекали мелкие капельки холодного пота.
Немного придя в себя отсидевшись на скамье, он решил подняться наверх, в самое свое излюбленное место во всем доме, где и только там всегда удавалось привести мысли и чувства в равновесие. Но, ступив на смотровую платформу, он снова увидел их. Просто ирония судьбы! Айвен – объект его вожделения вместе с Галом тоже находилась там и стояла к нему спиной.
Ее золотые волосы развевались на ветру, как горящее пламя. Она что-то говорила и холодный поток уносил ее восторженные слова куда-то вдаль, а он в тот самый миг, окончательно понял, что для него теперь существует только одна она. Все отошло на второй план и стало абсолютно неважным. Данталиан захотел ее и будь она хоть трижды проклятой аннерийкой и весь мир ополчится против него, но все преграды и запреты будут пустым ничем, если Айвен согласится связать с ним душу. Полюбит его.
Чаяние сердца принял разум. Он твердо решил навсегда завладеть этой девушкой.
– Ты не замерзла? Может быть стоит вернуться? На холодном ветру очень легко простудиться. Здесь заметно холоднее, чем внизу. Накинь на плечи мой камзол. – услышал он голос Галариана.
«Какой приторно заботливый, аж зубы сводит». – Подумал Данте, сказав:
– Твой камзол слишком тонкий и едва ли спасет ее от ледяного ветра.
Они резко обернулись и Айвен посмотрела прямо на него, но тут же, словно уличенная в преступлении, виновато потупила взор. Все же, она высвободилась из объятий Гала и подошла к нему.
– Я искренне благодарна вам за проявленную заботу, Данте. Комната, которую вы для меня выбрали, чудесная. Я хорошо выспалась. Большое спасибо. Вы очень добры.
«Как дивно звучит мое имя на твоих устах… Так бы и слушал тебя вечность», – чуть не ляпнул юноша, но вовремя спохватившись, вытолкнул из себя лишь короткое:
– Я рад, что смог угодить.
Она опустила голову, поджав губы.
«Ну и где твое хваленое красноречие? Если ты не высунешь язык из одного места, она отвернется и уйдет!» – Бешено стучало в мозгу у принца.
– Мы уже уходим, Данте. Ты прав. Здесь еще слишком холодно для прогулок.
В их разговор влез проклятый Гал. Он по-свойски взял девушку за руку и повел прочь со смотровой, а Данталиан убийственно смотрел вслед уходящей паре. Если бы Гал обернулся, то прочел бы на лице брата новую, доселе незнакомую ему эмоцию, которая не сулила ему ничего хорошего.
– Кажется у нас и впрямь любовный треугольник. – Невесело констатировал первый принц. – Но знай, любимый братец, – я не отступлю.
Он пробыл на платформе не меньше часа, обдумывая свои дальнейшие действия в отношении девушки, а затем спустился в плотницкую мастерскую, намереваясь до вечера поработать с деревом.
***
Айвен поужинала вместе с Галарианом в Голубой башне. Он накормил ее до отвала вкусным, пшеничным кулешом с пряными травами. Был еще сыр, кусочки какого-то мяса и все тот же ароматный джем с белым хлебом, который так понравился ей до этого. Все это богатое угощение она запила сладкой, медовой водой.
Галариан не отходил от нее все время, лишь на короткие промежутки оставляя, чтобы узнать, чем заняты остальные члены семьи и не нуждается ли королева-мать в его помощи. В последнюю из таких отлучек он прихватил с собой пару книг с сонетами. Юноша был приятно удивлен, что оказывается она умеет не только говорить, но и прекрасно читать на дуагском.
Он искренне интересовался ее мнением о том или ином произведении, был так непринужден и открыт, что Айвен все чаще ловила себя на мысли, будто они родственные души и знает этого парня всю жизнь. Поразительно, как люди совершенно из разных слоев общества могут так быстро сблизиться друг с другом, удивлялась она. Второй наследный принц был действительно замечательным человеком.
– А вот это
