Форпост - Григорий Солонец

Запросто ведь могла и в полковой штаб заглянуть, скорее всего, именно он и был самой желанной целью моджахедов. Даже одной мины хватило бы, чтобы нанести существенный урон беззащитному сборно-щитовому сооружению и людям, в нем находящимся. Когда рядом со свистом разорвался душманский подарок, Нестеренко по иронии судьбы как раз допечатывала приказ начальника штаба об усилении подразделений боевого охранения и караула. Что делать в этой ситуации, она не знала, поэтому, как и все женщины, осталась сидеть на месте. Хотя и испугалась, но ей психологически было легче находиться внутри помещения.

Обстрел, к счастью, закончился быстро, чему способствовали заработавшие в ответ «Грады». Эти реактивные установки, эффективно бившие по площадям, наводили на моджахедов панический страх.

— Ну что, с боевым крещением вас, Инна Николаевна.

По раздавшемуся от дверей басу она не сразу определила, кто это впервые здесь назвал ее так уважительно, по имени-отчеству. Повернув голову, увидела начальника штаба майора Игоря Селиванова. «Он, наверное, подтрунивает над ней. Хотя лицо, как всегда, серьезное, будто каменное. Неужели он никогда не улыбается на службе? Впрочем, глупо было бы веселиться, когда мины рвутся за окном».

— Не сильно испугались?

— Есть немного, я такая трусиха. Но все уже прошло.

— Как видите, у нас тут не курорт. «Духи» не дают расслабиться. Но ничего, мы их тоже щедро огоньком угощаем.

С тем и ушел: непонятно, зачем вообще заглянул. Неужели только захотел убедиться, что все служащие на рабочих местах, а не разбежались в страхе кто куда?

Должность машинистки не бог весть какая важная, поэтому Инна нос не задирала: с девяти до восемнадцати с двухчасовым перерывом на обед и жару исправно стучала наманикюренными пальчиками по клавиатуре. Начальник штаба претензий к ее работе не имел: печатала она приказы, распоряжения и другие документы быстро и грамотно.

Когда же проскочила та неуловимая искра симпатии, обдавшая ее приятным теплом? Инна заметила, что при появлении майора Селиванова ее глаза становятся непослушными, так и норовят оторваться от рукописного текста, лишь бы увидеть стройную, подтянутую фигуру офицера, его аккуратно выбритое, гладкое лицо, всегда пахнущее свежим одеколоном. Как-то начштаба двое суток отсутствовал: проверял сторожевые посты и заставы, а она не находила себе места, переживала, как бы чего не случилось в дороге. Никто ведь не застрахован от обстрела, подрыва на мине. Дурные мысли Инна старалась гнать прочь из головы. И сама не замечала, что волнуется за офицера, как за близкого, родного человека. Таким он был в ее мыслях, женском воображении.

«Да ты, подруга, никак влюбилась в начальника штаба, — иронично удивлялась самой себе. И как в большой тайне признавалась по „секрету“ себе: — А если и так, то что тут плохого?»

Нестеренко от штабных женщин немало узнала о Селиванове. И то, что он, единственный из командования полка, хранит верность жене и за год так и не завел себе любовницы, хотя стоило лишь пальцем поманить, и многие из женщин с удовольствием заполнили бы вакансию. Бабы судачили еще, что начштаба карьерист, фанатично предан службе, поэтому на амурные дела у него просто не остается времени. Если это правда, то оно, может, и к лучшему. Зачем ей лишние душевные страдания, переживания, не девчонка ведь уже? Да и не за этим она сюда ехала. Но чем настойчивее внушала себе не думать о майоре Селиванове, тем явственнее перед глазами вставал его облик. И с этим она ничего не могла поделать.

Близился Новый год, который впервые в жизни Инна встречала столь экстравагантно: вдали от дома, в мусульманской стране, без традиционной елки: здесь, в горно-пустынной местности, это непреодолимый дефицит. Майор Селиванов добровольно взял на себя обязанности Деда Мороза и по-военному скупо поздравил с праздником всех штабных работников, в том числе четырех женщин. Начштаба подарил Нестеренко чуточку больше внимания и даже слегка улыбнулся. А может, это ей только показалось?

…В новогоднюю ночь в полку случилось ЧП: ночью пропал автомат с двумя снаряженными рожками. Как еще не утащили вместе с оружием уснувшего на посту часового — неясно. Вот это обстоятельство больше всего и озадачило тех, кто проводил расследование. «Духи» вряд ли пощадили бы безалаберного солдатика и либо унесли бы его с собой в качестве живого трофея, либо вонзили бы нож в сердце. Подозрение пало на своих, в частности на «дембелей»: за проданный афганцам автомат можно выручить неплохие деньги, которых не на одни джинсы хватит. Но сколько ни «копали» под эту версию следователи прокуратуры, так никаких доказательств и не добыли. Из штаба округа в полк в середине января прислали комплексную комиссию во главе с первым заместителем члена Военного Совета. Она должна была поставить точку в зашедшем в тупик расследовании, а также заодно разобраться с анонимной жалобой на аморальное поведение командира полка подполковника Алексея Кудрявцева, поступившей неделей раньше в политуправление.

Генерал, формально выслушав на КПП доклад комполка, не только не подал руки, но в качестве приветствия даже не кивнул встречавшим его офицерам головой. Такое показательно-холодное обращение высокого гостя не сулило ничего хорошего.

— Бордель какой-то, а не боевой полк! — в праведном гневе рокотал генерал. — Какой вы пример показываете подчиненным, товарищ подполковник?! Никого не стесняясь, с любовницей ночуете в женском модуле, которая, по нашим сведениям, уже забеременела. Замполита тоже втянули в блуд, с ним у меня будет отдельный разговор. Потому и пропадают у вас автоматы, — без всякой логической связи перескочил на недавнее ЧП первый заместитель ЧВС округа.

Попытка подполковника Кудрявцева оправдаться мгновенно была пресечена еще более резкой руганью. Стало ясно, что молчание действительно золото.

Через двое суток высокая комиссия убыла в Кабул, а оттуда — в Ташкент. Перед отъездом генерал на служебном совещании огласил приговор: командира и замполита полка временно отстранить от должности. Начальнику штаба за упущения в организации службы войск объявить о неполном служебном соответствии. Поиски бесследно пропавшего автомата приказано продолжать. Уснувший на посту солдат отправлен на гауптвахту, на него заведено уголовное дело.

Внезапный приезд начальства и суровые оргвыводы стали темой номер один в женском общежитии. Тем более что некоторых его обитателей она непосредственно касалась. Вечером в бытовой комнате было не протолкнуться. Состоялся своего рода женсовет. Неформальный лидер сообщества продавщица военторговского магазина Света Разумкина, как обычно, за словом в карман не лезла:

— Девки, ну так же нельзя! Кому наш Кудрявый не угодил? Нормальный мужик, командир, хорошо к нам относится. А какая-то стерва, которая сейчас, возможно, стоит здесь и в душе радуется, решила сломать человеку карьеру. Позавидовала она чужому счастью, кляузу в политуправу настрочила, для убедительности сочинив байку про беременность. Узнать бы, кто на такую подлость способен…

Любовницы командира симпатичной тридцатилетней официантки Вали здесь не было. Она, закрывшись в своей комнате, никого не хотела видеть, затаив обиду на всех. Вот ведь как бывает: их интимные отношения ни для кого не были тайной, но никто ни командира, ни официантку Валю за глаза не осуждал. А вдруг у них настоящая любовь? Да, подполковник Кудрявцев официально женат, но кто, кроме него самого, знает, насколько счастлив он в браке. Да и семейное положение Валентины до конца неопределенное — то ли разведена, то ли все еще стоит формальный штампик в паспорте. Наверняка так и дальше встречались бы они как гражданские муж и жена, не выйди эти неузаконенные отношения за КПП полка. И тут средь бела дня грянул запоздалый гром с начальственными молниями, под их воздействием в политотделе уже требуют заклеймить позором аморальное поведение коммуниста и комсомолки… Еще немного, и можно будет грешников по афганским средневековым законам публично казнить физически. А пока разрешено в упор расстреливать души.

Когда эту мысль вслух произнесла хохлушка Инна Нестеренко, некоторые девки ей, как в театре, зааплодировали. Она, не ожидавшая такой реакции, слегка смутилась. Просто высказалась откровенно. Почему люди не могут обходиться без зависти, кляуз? Насколько ведь дышалось бы и жилось легче…

ЧП и последовавшее за ним строгое взыскание майор Селиванов принял близко к сердцу. Он, и без того не особо разговорчивый, еще больше замкнулся в себе, ходил мрачнее грозовой тучи. Вечерами подолгу засиживался в кабинете: корпел над бумагами, кого-то вызванивал по телефону, уточняя обстановку, а ближе к ночи шел проверять караул и только после этого направлялся в свою отдельную комнату в офицерском модуле. Такой сверхурочный график изматывал физически, но он же притуплял боль от учиненного начальством разноса. Майор Селиванов считал его лишь отчасти справедливым. Если бы не этот злосчастный автомат, поиски которого так ни к чему и не привели, полк по-прежнему был бы на хорошем счету. И про личную жизнь командира никто бы не трезвонил. А теперь во всех смертных грехах обвиняют, что было и чего не было приписывают. Но у Селиванова совесть чиста: ни в чем постыдном, недостойном звания офицера он не замешан. Служба, как и полагается, на первом месте. Как в песне о летчиках из популярного кинофильма: «Первым делом, первым делом самолеты, ну а девушки, а девушки потом».