Только ради любви - Ширли Басби

Надежда схватить Мида с поличным при попытке возвратить документ на место также провалилась: меморандум обнаружили тем же утром на столе капитана Браунвела, чей кабинет находился рядом с кабинетом Мида. Капитан был потрясен, когда нашел важный документ среди прочих бумаг на своем столе, и сразу доложил об этом старшему офицеру.

Айвес целые сутки находился на ногах и был в дурном расположении духа, встретившись утром со своим крестным в «Зеленом кабане». Роксбери, тоже измученный недосыпанием, не успел присесть, как Айвес резко спросил:

— Так кто вернул документ?

— Не знаю, — мрачно ответил Роксбери и задал не менее неприятный вопрос:

— А что Мид? Вернулся домой?

Айвес покачал головой и упал в кресло.

— Нет еще. И это беспокоит меня — он давно должен был вернуться. Его ведь ждут сегодня в штабе, не так ли?

— Вообще-то нет. Полковник отпросился на две недели, сказав, что ему нужно съездить в Брайтон.

— И когда вам стало известно об этом интересном факте?

Роксбери вздохнул и потер переносицу.

— Как раз перед тем, как я направился сюда. Кажется, дорогой полковник договорился об этом только вчера вечером. И сейчас нет смысла расспрашивать об этом, поскольку старший офицер не в курсе наших подозрений. Круг людей, которым известно про Мида, сведен мною до минимума.

— Но если он собирается в Брайтон, — удивился Айвес, — то Почему не пришел домой перед отъездом? Бьюсь об заклад, он уже мертв. Я уверен, что именно наш Лис убедил его отпроситься на отдых. Теперь никто не будет волноваться из-за отсутствия полковника Мида в течение двух недель.

— А документ? Как он оказался на столе капитана Браунвела? По волшебству?

Айвес улыбнулся.

— Это, вероятно, было легче всего — благодаря взятке какому-нибудь мелкому чиновнику. Скорее всего тот, кому заплатили за возвращение документа, сидит в штабе.

— И мы, конечно, не будем никого расспрашивать об этом, чтобы не испортить нашу игру, — подхватил Роксбери.

В комнате надолго воцарилось молчание, которое нарушил Айвес:

— Похоже, сегодня утром у нас только плохие вести, сэр.

Люди, которые должны были следить за Гримшоу и Коулменом, доложили, что они отправились по домам и ни один из них не выходил до утра.

— Черт! Если ни один из них не является Лисом, то кто же тогда?! — взорвался Роксбери, стукнув кулаком по столу.

— Я бы не стал пока исключать их, сэр. Возможно, что один все-таки покинул свое жилище незамеченным. Не забывайте, мы сами только что узнали о тайных туннелях. Есть еще кое-что, о чем я не упомянул раньше, поскольку не придал этому значения.

И Айвес неохотно рассказал о странном ощущении Огдена, будто кто-то наблюдал за ним прошлой ночью.

— Не могу передать, как меня ободрило это сообщение, — продолжил Роксбери с возрастающим гневом. — Ты хочешь сказать, что твои люди упустили Лиса и он спокойно шныряет у нас под носом?

— Это возможно, если принять во внимание подозрение Огдена. Значит, все это время мы следили не за тем человеком! Лис — это не Коулмен и не Гримшоу. Кстати, в ту ночь Огден как раз наблюдал за Гримшоу, который в последнее время слишком много внимания уделяет мне и моим привычкам. Кроме того, этот парень мне не нравится.

Слишком он скользкий.

— Думаю, следует признать тот факт, что Лис перехитрил нас. Содержимое меморандум;", без сомнения, уже на пути во Францию, и Лис получил свое золото, а Мид — свою пулю.

Капкан пуст, след потерян. Мы снова там, где и начинали.

— Может, и нет, — задумался Айвес. — Капкан не сработал, сэр, но не забывайте, что, вероятно, именно Лис убил Эдварда и Агнес Уэтерби. Вдруг в процессе расследования этих двух преступлений нам удастся найти новый след, который приведет прямо к его норе?

Роксбери заинтересовался.

— Возможно, ты прав. Впрочем, у нас больше нет никаких вариантов.

Нужно поговорить с Софи о ее дяде и этом загадочном ограблении, подумал Айвес. Тут должна быть какая-то связь.

Нужно отыскать ее, ведь она может вывести на Лиса. На сей раз нужно расставить такую ловушку, чтобы хищник не ускользнул!

Утром Софи спускалась по лестнице, когда Айвес вошел в дом. Его не было всю ночь, что было видно по отросшей щетине на лице и той самой одежде, в которой он вечером уходил. Губы Софи презрительно изогнулись, и она хотела пройти мимо, но Айвес схватил ее за локоть.

— Убери свою руку, — ледяным тоном потребовала Софи, — Мне нужно поговорить с тобой. Наедине и сейчас.

— Не представляю о чем.

— Софи, это очень важно. Пожалуйста.

— Хорошо, милорд. Мы можем пройти в ваш кабинет?

Он улыбнулся такой нежной и очаровательной улыбкой, что Софи почувствовала, как гнев ее тает.

— Благодарю, милая. Ты не пожалеешь, клянусь, — тепло сказал Айвес.

Софи усмехнулась, но последовала за мужем.

Дверь за ними закрылась, она посмотрела на его осунувшееся лицо и помятую одежду, а затем прошла к висевшему в углу шнурку.

— Я думаю, тебе станет лучше, если ты поешь и выпьешь.

Айвес благодарно улыбнулся ей. Сбросив камзол и развязав тугой галстук, он согласился, что немного крепкого кофе действительно не помешает.

Появился Эмерсон и, выслушав просьбу Софи, удалился, Оставшись наедине, они тревожно всматривались друг в друга. Софи продержалась сколько смогла, но, когда тишина стала невыносимой, спросила:

— Ну? Что ты хотел сказать?

Айвес покачал головой и устало опустился на кожаную софу, что стояла возле стены.

— Если не возражаешь, я бы предпочел подождать кофе.

Не хочу, чтобы Эмерсон прерывал наш серьезный разговор.

Сердце у Софи едва не замерло. Неужели он сейчас скажет, что их брак оказался ошибкой? Господи! Может, муж решил оставить ее? Похолодев, Софи смотрела на Айвеса, понимая, что уже не представляет своей жизни без него.

Софи с нетерпением ждала, когда дворецкий закончит сервировать стол. Не успела за ним закрыться дверь, как Софи спросила:

— А теперь, милорд, вы скажете наконец, какова причина столь неотложного разговора?

Осторожно поставив на стол чашку с крепким кофе, Айвес кивнул.

— Речь идет об убийстве твоего дяди и Агнес Уэтерби.

Софи вздохнула с облегчением — страшная перспектива развода отступила. Она устало опустилась в кожаное кресло рядом с мужем.

Но что же могло произойти прошлой ночью, если сразу после возвращения домой мужу было так необходимо поговорить с ней об Эдварде? Несмотря на уверенность в том, что Софи точно знала, чем Айвес занимался всю ночь, у нее неожиданно промелькнула мысль: «Может, муж не таскался по шлюхам и не играл в карты? Вдруг его внезапное исчезновение из дома и возвращение утром таким усталым имело какое-то отношение к поиску убийцы Эдварда?» Она предпочла бы думать именно так, но несколько лет замужества за отъявленным негодяем не давали ей повода для оптимизма.