Поводок для волка - Елена Малиновская

— Илария, иди сюда, — вдруг приказал Айрон.

В этот же момент юноша, все еще придерживавший мою руку, разжал пальцы и отпустил меня. Но куда интереснее оказалась реакция Гортензии. Она не одобрила распоряжение мужа. Оскалилась, обнажив все свои мелкие острые зубки.

На какой-то миг мне почудилось, что сейчас она перекинется и набросится на Айрона, чтобы показать ему, кто в стае вожак. Должно быть, Айрон тоже ощутил неладное, потому что торопливо обернулся к супруге.

Нет, он не сделал ни шага ей навстречу. Не сказал ни слова. Даже не пошевелился. Но воздух вдруг превратился в горячий вязкий кисель. Я внезапно почувствовала себя мелкой незначительной букашкой, которую вот-вот раздавят и даже не заметят этого.

Краем глаза заметила, как переменился в лице мой сопровождающий, столь бесстрастный и бесстрашный до сего момента. Как-то нелепо съежился и словно уменьшился ростом. Это обрадовало меня. Значит, не одна я ощутила напряжение, разлитое в пространстве.

Понятия не имею, сколько продлилась эта сцена. Скорее всего, не больше секунды, а возможно, двух. Но мне они показались вечностью.

Оборвалось все совершенно неожиданно.

Дверь, ведущая в ресторан, скрипнула и открылась. На пороге стоял Норберг Клинг собственной персоной.

Мое сердце опустилось в пятки. Затем подскочило к горлу и там отчаянно затрепыхало. О небо! Я и не подозревала, что буду настолько рада его видеть. Еще бы не показать ему своих эмоций.

Как и в прошлую нашу встречу, он был одет в черный камзол с неяркой серебряной вышивкой. К слову, Норберг не выглядел взволнованным или обеспокоенным. Напротив, на его губах играла легкая улыбка, а глаза искрились затаенным смехом.

Я почему-то смутилась, когда он посмотрел на меня. Опустила глаза и с преувеличенным вниманием принялась ковырять носком сапога камешки. Теперь я чувствовала себя неловко за свои потрепанные штаны и рубашку не первой свежести. Пожалуй, я бы не отказалась сейчас от какого-нибудь сногсшибательного платья.

Но Норберг уже обратил все свое внимание на Гортензию.

— Добрый вечер, виера, — вежливо поздоровался он. — Честное слово, я заждался вас и испугался, не случилось ли чего-нибудь. Ночные улицы Гроштера бывают весьма опасны.

В его тоне чувствовалась ирония. Практически неразличимая, она все-таки присутствовала. Странно. Он вел себя как хозяин положения, а не как человек, загнанный в угол обстоятельствами. Почему так? Неужели настолько уверен, что Гортензия сдержит слово?

«А знает ли он о предательстве Фелана? — подумала я. — Точнее сказать, о том, что его брат начал собственную игру?»

На какой-то миг улыбка Норберга словно поблекла. Впрочем, я не могла утверждать с уверенностью. Возможно, мне просто показалось.

— Со мной все в порядке, — процедила Гортензия, почти не разжимая губ.

— Отлично! — Норберг воссиял самой радостной из всех возможных улыбок. Добавил вкрадчиво: — Тогда позвольте пригласить вас войти. Я взял на себя смелость арендовать на этот вечер весь ресторан. Чтобы никто не помешал нашему разговору.

Ах вот, значит, почему слышна только музыка, но нет разговоров и веселого шума. Ресторан пуст.

Гортензию, по всей видимости, слова Норберга неприятно удивили. Она даже попятилась от безмятежно улыбающегося мужчины, сдавленно и сбивчиво забормотала:

— Арендовали? Но откуда вы узнали, где… Я отправила вам название заведения всего полчаса назад…

Звучит странно, но мне стало ее даже жалко — настолько растерянной выглядела тигрица в тот момент. Она вряд ли ожидала подобного поворота событий.

— Считайте, что у меня очень хорошо развита интуиция, — спокойно сказал Норберг. — Почему-то мне показалось, что вы выберете именно это место. Оно тихое, в стороне от главных улиц. Да и кормят здесь отлично.

И вновь в его тоне проскользнула насмешка. Как будто в глубине души он потешался над женщиной.

Она нахмурилась, должно быть уловив сарказм в его тоне. Но почти сразу усилием воли спрятала свои эмоции под маской демонстративной любезности.

— Что же, в таком случае могу лишь восхититься вашей интуицией, — проговорила любезно. — Но, надеюсь, вы помните основное условие нашей встречи?

— Конечно! — Норберг фыркнул от еле сдерживаемого смеха. Но почти сразу посерьезнел и добавил: — В ресторане нет никого из моих родственников.

При этом он так явно подчеркнул последнее слово, что Гортензия скривилась. Должно быть, почуяла, что ее ждет некий сюрприз. И вряд ли приятный. Беспомощно обернулась к Айрону, словно безмолвно прося его о помощи.

— Большое спасибо за приглашение, виер Норберг, — пророкотал тот. — Я и моя супруга с удовольствием проведем этот вечер с вами.

— Было бы невежливо оставлять ваших людей на улице, — проговорил маг. Он позволил себе всего один быстрый взгляд в мою сторону, после чего вновь со всей возможной доброжелательностью посмотрел на Айрона. С иронией сказал: — Право слово, не будут ведь они стоять и ждать окончания беседы. Наш разговор может затянуться. Пусть войдут. Я с превеликим удовольствием угощу их вином.

Я услышала, как юноша, стоявший рядом, гулко сглотнул слюну. Недоуменно покосилась на него.

Глаза моего сопровождающего затуманились. Он словно спал на ходу. И, судя по довольному выражению лица, ему снилось что-то очень приятное.

Я обернулась к двум другим оборотням из стаи Гортензии и почти не удивилась, заметив на их лицах то же отсутствующее выражение. Они чуть ли не пускали слюни, как будто в своих мечтах уже пили вкуснейшее из всех возможных вин.

Гортензия тоже заметила странности, которые происходили с ее охраной. Ее светлые глаза вспыхнули голубым пламенем ярости, она подняла руку к шее и сжала что-то между пальцами.

— Со мной твои шуточки не пройдут! — выплюнула тигрица. — Норберг, я наслышана о твоем таланте менталиста, но…

— Но на вас амулет, — перебил ее маг, завершив фразу. — На вас и на вашем муже. Что же, весьма предусмотрительно с вашей стороны. А теперь, быть может, вы все-таки войдете в сие славное заведение? Вроде бы вы меня не для драки сюда пригласили. А всего лишь для разговора. Что же, я готов побеседовать.

Даже со своего места я услышала, как Гортензия рассерженно зашипела. А вот ее муж, которого я пока так и не воспринимала как отца, отреагировал более сдержанно.

— Конечно, виер Норберг, — сказал он. — Мы с превеликим наслаждением разделим сегодня с вами ужин.

После чего улыбнулся.

Говоря откровенно, выглядело это несколько жутковато. Как будто в действительности Айрон испытал на редкость мучительный спазм — настолько болезненным вышел у него оскал. А возможно, он просто не привык улыбаться.