Брачный контракт - Натали Май

Увидев Бэрил Стоун, большинство зрителей и аудитория на экране затаили дыхание от восторга. Малышка стала еще больше похожа на херувима. Бэрил тщательно одели для съемок. В воздушно-голубом платье, с синей лентой в белокурых волосах, она явилась олицетворением невинности, чистоты и счастливого детства. Ее вид должен был говорить: «Сделайте свой выбор в пользу моего папы, и ваши дети будут такими же». Дуглас сиял, предвкушая восторженные отзывы в прессе.

Девочка продержалась около пятнадцати минут. От волнения Бэрил утром не смогла съесть ни крошки. Голова у нее закружилась, во рту пересохло. Все поплыло перед глазами, и слезы хлынули сами собой. Она с ужасом поняла, что рыдает и не может остановиться. Все смотрели на нее, подходили, что-то говорили. Она ничего не слышала и не понимала. Эго была неизбежная реакция на страшное нервное напряжение последних месяцев. Она повторяла как заведенная: «Я больше не могу… не могу…» И все это в прямом эфире!

Выходя из студии, девочка упала в обморок. Журналисты тут же окружили врача и вырвали у него диагноз: «Недоедание, хроническое переутомление и нервный срыв».

Утренние газеты пестрели заголовками: «Дочка одного из кандидатов в президенты не ела около двух дней… Дуглас Стоун довел малышку до нервного припадка на глазах у всей страны… Издевательство над детьми… Использование ребенка в качестве политического маневра… Запрещенный прием в борьбе за власть… Грязная закулисная игра». Все было кончено.

В тот же вечер служанка отвела плачущую Бэрил в кабинет отца. Он взял ее за плечи и встряхнул так, что она закричала от страха.

— Я ждал выборов девять лет. Изо дня в день готовился к ним. Понимаешь, бестолковая голова, — заорал он, — что теперь по твоей милости все пошло к черту. Ты погубила мою жизнь. Сначала отняла у меня Лиз, а теперь последнюю надежду. Что у меня теперь есть, как по-твоему?

— А как же я, папа? — изумленно прошептала Бэрил. — У тебя есть я.

— Ты — это пара глупых глаз, смазливая физиономия и копна золота на пустой голове. Именно это я хотел использовать наилучшим образом. Но ты меня опозорила, понимаешь? На всю страну.

Бэрил чувствовала себя такой ничтожной. Голос отца, полный презрения и ненависти, постоянно звенел в ее сознании, разрушая его день за днем. Она подвела папу, он больше никогда ее не полюбит. Теперь она никому не нужна.

Дуглас перестал обращать внимание на дочь. Она не оправдала его надежд и стала для него чем-то вроде вчерашней газеты или пустого лотерейного билета, который остается только выбросить.

По мере взросления Бэрил стала прозревать. В подростковом возрасте она полностью осознала происшедшее.

Сидя перед зеркалом в своей комнате, она словно вновь услышала слова отца: «Ты — это пара глупых глаз, смазливая физиономия и копна золота на пустой голове». Теперь она поняла, что он имел в виду. «Боже мой, неужели отец ценил во мне только внешность?»

Бэрил возненавидела свою красоту, которая убила ее личность. Она хотела изуродовать это ненавистное кукольное лицо, выцарапать томные глаза с длинными густыми ресницами, вырвать волосы, такие неправдоподобно прекрасные, разорвать совершенное тело на куски.

В ней проснулся дух, ощущавший себя в этом идеальном вместилище, как в клетке.

Бэрил чувствовала, что ее тело стало для нее тюрьмой, до боли прочной и пожизненной. И чем старше она становилась, тем красивее были глаза, лицо и волосы, женственным становилось тело. Бэрил стала рабой своей красоты. Раздвоенность жила в ней подспудно всегда. В глубине души Бэрил Стоун, «нефтяная принцесса» и волшебная красавица, в восемнадцать лет оставалась одиноким и неприкаянным ребенком, в подсознании которого теплилась надежда на то, что, если она будет послушной и не будет взрослеть, ее полюбит папа.

Такую правду о Бэрил не знал никто, ее не осознавала полностью даже сама Бэрил. Сама не понимая, почему, она держалась неуверенно и с таким испуганным выражением лица, что, казалось, она сейчас заплачет, как тогда в студии. Бэрил чувствовала, что ее никто не может полюбить. Она и сама себя не любила. Мужчинам были нужны ее лицо и тело, но не она сама. Они ничем не отличались от отца Бэрил.

Бэрил усвоила заискивающую модель поведения. Она угождала всем как могла. Любовь казалась ей даром, который нужно заслужить. Бэрил не понимала, что вызывает лишь презрение окружающих, которые теряли к ней уважение. Невольно она сама способствовала тому, что ее воспринимали не иначе как куклу, которая не может даже с достоинством носить свою красоту, а держится так, будто ей стыдно и неловко, будто ее внешность — незаслуженный подарок, который лучше вернуть.

Как на беду, Бэрил влекло к мужчинам, обращавшимся с ней пренебрежительно. А когда ее и вовсе игнорировали, Бэрил безумно влюблялась и была готова на любое унижение, выпрашивая взаимность как милостыню.

Грег Орсон, великосветский бездельник и известный бабник, заинтересовался было единственной наследницей одного из самых богатых людей в стране, но быстро понял, что ухаживанием и повышенным вниманием от Бэрил Стоун ничего не добьешься. Он знал этот тип женщин. «Настоящий» мужчина должен быть равнодушно-снисходительным к женщинам, как ее отец. Вот любовь такого человека стоит того, чтобы приложить массу усилий, угождая ему во всем, и «завоевать» ее.

Грег был хитер и сменил тактику — перестал замечать Бэрил, обращался с ней почти невежливо и порой даже грубо, иногда издевался над ней. Грег был красив, обаятелен и немного похож на ее отца. Бэрил потеряла голову. Грег довел ее до того, что Бэрил униженно и робко просила о свидании.

Они приехали в его квартиру, и Грег был небрежно любезен. Ему было интересно, до чего ее можно довести своим равнодушием.

— Ты не любишь меня, Грег? — робко спросила Бэрил. — Когда ты сказал, что отвезешь меня сюда, я подумала…

— Что я хочу тебя? Ошибаешься, милая. Тебе пора понять, что, если твой папочка миллионер, это не значит, что все будут плясать под твою дудку. Ты, наверно, думаешь, что можешь заполучить любого мужчину?

— Я люблю тебя. Дай мне шанс, Грег… я сделаю все, что ты хочешь. Разве я тебе не нравлюсь?

— Сегодня — да, нравишься. Но это не значит, что так же будет завтра, — ухмыльнулся он.

Бэрил одним движением освободилась от платья, которое упало к ее ногам. Она стояла совершенно обнаженная.

— Посмотри на меня, — сказала она. «Пусть хотя бы полюбит мое лицо и тело, — молилась она, — а потом и то, что внутри».

Грег не ожидал, что она так прекрасна. Увидев ее без одежды, он застыл от удивления и почувствовал, что не может упустить момент.