Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Любовные романы » Исторические любовные романы » Роксолана. Страсть Сулеймана Великолепного - Павел Загребельный

Роксолана. Страсть Сулеймана Великолепного - Павел Загребельный

Читать онлайн Роксолана. Страсть Сулеймана Великолепного - Павел Загребельный

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 51 52 53 54 55 56 57 58 59 ... 100
Перейти на страницу:

Вечно голодные, юрюки охотно шли с султаном на покорение мира, ибо перед смертью хоть вдоволь наедались. Потом снова возвращались в свои каменные пустыни, иногда неся в кожаных хурджинах награбленное золото, чаще всего с пустыми руками, и снова перемеривали бесконечные дороги, глотали белую пыль, стоявшую над ними уже целое тысячелетие. Они вышли из белых пустынь, которых никогда не могли забыть, и смерть для них навсегда оставалась белой, как далекие пустыни их прошлого. Белая смерть на белых дорогах, словно эти печальные носилки с останками шах-заде Джихангира, которые с молчаливым почтением передавал один юрюкский оджак[23] другому, одно племя иному.

Старинные овчарни, остатки каменных загонов, колючие заросли, корни испепеленных солнцем трав, растрескавшиеся камни — и над всем этим ветры, не затихающие здесь, наверное, с момента сотворения мира.

Для Баязида разбивали шатер, но шах-заде желал посмотреть на жилище юрюка и оседлого крестьянина.

Изнеженные почти до женственности, стамбульские сановники, сопровождавшие шахе-заде, предупредительно исполняя все его прихоти, брезгливо останавливались перед грязными ворохами из самана, не отваживались даже заглянуть в отверстие, откуда бил острый запах животных или смердящий дым кизяка. Брызгали бальзамами, отворачивали носы, недовольно перешептывались. А Баязид не боялся ничего, погружался во тьму этого первобытного жилья, слушал гостеприимное обращение хозяина, речь которого, казалось, не имела ничего общего со стамбульской, сохраняла еще первобытную свою нетронутость и грубость, когда слова наталкиваются одно на другое, будто камни в горном потоке, не утратила еще своей жестокой медлительности, которая была так к лицу этим крепким, костлявым людям, неуклюжим, но надежным, как и их примитивный быт. Здесь не было ничего лишнего. Халупа из самана. Внизу люди и козы, вверху каморка для припасов. Два отверстия. Одно служит дверью, другое — окном. Очаг посередине, дым может выходить в любое отверстие, может оставаться внутри — так теплее. На земляном полу соломенный мат, у стены на деревянном топчане шерстяные матрацы и ватные одеяла, неокрашенный деревянный сундук, несколько медных посудин, каменная кружка для воды — вот и все богатство. А что человеку нужно? Поддерживать огонь в очаге, иметь воду и ночлег, покой и убежище, о аллах!

Кладбища рядом, они видны от каждой халупы, словно напоминание о неизбежности. Камни, поставленные в изголовьях и у ног покойников, стерлись от непогоды — или это свидетельство суеты сует, или равнодушие перед судьбой, или великое спокойствие жизни, которое выверяет и измеряет свою силу единственной мерой — смертью?

Печаль здесь начинается с момента рождения. Может, потому так много черного в одежде, и лишь красное, будто удары крови, пробивается сквозь сплошную черноту и цветет вечным цветом жизни и непокорности. Ритм жизни определяется здесь сменами времен года, погодой, стихиями, отсчет времени ведется от одного события до другого: лавина, разлив реки, гибель скота, укус змеи, нападение грабителей и война, война, война.

На солнце здесь не смотрят, потому что оно ослепляет, печет, палит, зато любят луну и ее серебристое прохладное сияние, живут под нею, вздыхают, слагают песни, молятся. Как мало нужно человеку, чтобы жить, и как безгранично много надо для целой жизни! Живут тут под луной и ветром, среди овец, одиночества и нужды такой, перед которой бессильно человеческое воображение.

В своих беспорядочных странствиях и суете Баязид наталкивался и на стойбища юрюков. Навстречу ему выезжали старейшины племен — ихтияры, кланялись, подносили чаши с верблюжьим молоком. У каждого племени была своя одежда, свой язык, даже чаши неодинаковые — то деревянные, то из драгоценного металла, то глиняные, то выдолбленные из камня. Удивительно, как могли Османы объединить всех этих людей, все эти земли, обычаи и привычки? Баязид еще мог понять силу меча, которым завоевывают земли. Но что удерживает их, какая сила? Единство, о котором упорно говорит султан, а за ним повторяют имамы? Но разве можно единство смешивать с однообразием, на которое человеческая природа никогда не согласится? Если и было тут что-то в самом деле общее, так это убогость и нужда.

И жилища юрюков, кажется, схожи были именно их убогостью. Три столба, на них натянута редкая черная попона из козьей шерсти. Ткань касается пола только с двух сторон — с юга и с запада. С севера и востока вместо стен невысокая ограда из циновок, крыша поднята и оттянута длинными веревками, закрепленными поодаль за камни. Циновками устлан и пол, открытой осталась только полоска для очага. Глиняные кувшины для воды, медный таганок, у входа попоны, сбруя для ослов или верблюдов, за шатром кучка сухого верблюжьего кизяка для топлива.

И так всю жизнь, столетия, тысячи лет, всю историю! Можно ли такое хотя бы представить себе? А люди должны жить.

Самым удивительным для Баязида было то, что люди эти не очерствели душой, не было у них злобы, отличались добродушием, до слез поражали своим гостеприимством, а наивностью превосходили, наверное, и детей. Сами же и смеялись над своей наивностью, рассказывая султанскому сыну о разных приключениях кочевников. Как шли два юрюка, а навстречу вельможа из самого Стамбула. Поклонился им и поехал дальше. А юрюки стали спорить. Один говорит: «Поклонился мне», а другой: «Мне». Догнали вельможу: «Кому поклонился, бей эфенди?» Тот говорит: «Забыл». Тогда бросились к кади. Судья выслушал их, подумал, сказал: «Кто из вас глупее, тому и поклонился».

Или шли однажды два юрюка и нашли арбуз. Стали думать, что это такое. Решили — птичье яйцо. Покатили его впереди себя, арбуз ударился о дерево, за которым сидел заяц, и разбился. Заяц со страху бросился наутек. Юрюки воскликнули: «Ах, если бы знали, что в этом яйце заяц, сами бы его разбили!»

Баязиду показали колодец, из которого Ходжа Насреддин вытягивал луну, и, не вытянув, завещал вычерпывать воду, пока в ведре у кого-нибудь все же окажется небесное светило. Так юрюки до сих пор черпают оттуда воду для своих овец и верблюдов.

Ничего не добывая, кроме простейших средств для поддержания жизни, юрюки в то же время не теряли ничего из того, что имели, жили крепкой памятью, передавали из поколения в поколение с огромным трудом добытый опыт, по крупице собирая мудрость, которой гордились не меньше, чем своей свободой.

Ихтияры племени караевли — чернодомных, наверное, самого бедного из всех увиденных Баязидом, поглаживая седые бороды, рассказывали шах-заде о юрюке, который превзошел умом всех вельмож Стамбула. Собрал, мол, их всех султан и загадал загадку: в двадцать — тигр, в тридцать — лев, в семьдесят — корова, в восемьдесят — курица, в девяносто — яйцо. Никто не мог отгадать. А юрюк из-под Коньи, прослышав о султанской загадке, приехал в Стамбул, явился во дворец к падишаху и объяснил, что его величество султан, изображая течение человеческой жизни, намекает на свою старость. Султан обнял юрюка и сделал его своим великим визирем.

1 ... 51 52 53 54 55 56 57 58 59 ... 100
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Роксолана. Страсть Сулеймана Великолепного - Павел Загребельный торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит