Псевдонаука и паранормальные явления: критический взгляд - Джонатан Смит

Плацебо-ответ на различные медицинские состояния может основываться на различных нейрофизиологических механизмах

(Benedetti, 2009). Недавние исследования позволяют предположить, что система поощрения нашего мозга, опиоидная система (и, возможно, дофаминовая активация) играют значительную роль в плацебо-эффекте при боли и, может быть, тревожности и депрессии. Роль опиоидной системы при вмешательствах в состояниях, почти не имеющих внешних симптомов (глаукома, некоторые ранние формы рака, ВИЧ-инфекция), и хирургических вмешательствах гораздо менее понятна. Для начала немного фармакологии. Морфин — чрезвычайно мощный анальгетик, принадлежащий к той же группе опиоидных наркотиков, что и героин. Опиоидная система мозга производит собственные морфиноподобные вещества, известные как эндорфины, которые способны блокировать боль и порождать состояние эйфории. Это одна из причин, по которым бегуны на длинные дистанции продолжают бежать, несмотря на усталость, а футболисты продолжают играть, несмотря на болезненные травмы. Налоксон — антагонист опиоидов; это означает, что он способен блокировать их действие. В самом деле, иногда налоксон используют в лечении передозировки героина.

Если эффект плацебо связан с действием опиоидной системы мозга, то налоксон должен был бы блокировать его. Часто это происходит весьма драматически. К примеру, Бенедетти, Ар-дуино и Аманцио (Benedetti, Arduino & Amanzio, 1999) вводили капсаицин (вещество, которое делает перец чили таким острым и жгучим) под кожу пациентам на ногах и руках. Далее участникам давали плацебо-крем для одной из конечностей. Крем описывали как сильный местный анестетик. Как и ожидалось, крем срабатывал, устраняя боль в той ноге или руке, к которой применялся. Однако после инъекции налоксона эффект обезболивания полностью исчезал, доказывая тем самым, что это был всего лишь эффект, основанный на ожиданиях и реализуемый через опиоидную систему мозга. Однако опиоидная система задействуется не при всех видах боли. Вейз, Робинсон, Верн и Прайс (Vase, Robinson, Verne & Price, 2005) вводили пациентам, страдающим синдромом раздраженного кишечника, либо физиологический раствор (плацебо), либо налоксон. И то и другое работало одинаково хорошо. Если бы и здесь за уменьшение боли отвечала опиоидная система, в налоксоновой группе эффекта бы не наблюдалось.

Реально ли увидеть действие эффекта плацебо в мозгу? Исследователи успешно продвигаются и в этом направлении (Lidstone & Stoessl, 2007). Проведено немало экспериментов, где при помощи новейших систем сканирования мозга ученые пытались увидеть, что происходит с человеком, которого сначала подвергают боли, а затем избавляют от нее при помощи плацебо. Так, позитронно-эмиссионная томография (ПЭТ) — это продвинутая технология получения трехмерных изображений процессов, проходящих в теле и мозге. В тело вводится небольшое количество радиоактивного вещества, которое по мере распада выделяет сначала позитроны, а затем фотоны. Эти частицы улавливаются прибором, а затем сложные компьютеры воспроизводят динамическое изображение всего, что происходит в данный момент в теле или мозге пациента.

Дзубьета и др. (Zubieta et al., 2005) применяли один из типов ПЭТ к участникам эксперимента, у которых искусственно вызывали боль (посредством погружения руки примерно на час в ледяную соленую воду). Иногда участникам сообщали, что одновременно они получают и обезболивающее (на самом деле плацебо). В этом случае боль ослабевала благодаря вполне ожидаемому эффекту плацебо. Замечательно, что приборы ПЭТ при этом регистрировали рост активности в тех частях мозга, которые связаны с высвобождением опиоидов. Аналогичные изменения были зафиксированы в мозге тех участников эксперимента, которые получали ложные сеансы акупунктуры (Kong et al., 2006).

Спровоцировать действие опиоидной системы мозга может множество самых разных факторов, в том числе позитивная любящая забота и внимание со стороны чуткого целителя. К этому можно добавить практически любую форму физической нагрузки, стресса, сильного позитивного аффекта или просто уверенного ободряющего заверения типа: «После этого лекарства или этой процедуры вы непременно почувствуете себя лучше».

Иногда достаточно взбежать на пол-этажа по лестнице, послушать хорошую музыку или хорошую шутку. Если заявленное медицинское воздействие требует усилий или, скажем, просто вызывает очень приятные чувства, оно, скорее всего, активирует опиоидную систему мозга.

Теория самовозбуждения стресса

Бенедетти (Benedetti, 2009) выдвинул предположение о том, что действие эффекта плацебо и других плацебоподобных эффектов может быть основано на способности нашего мозга подавлять негативные эмоции. Если ожидание действия плацебо приятно, то этим ожиданием может отчасти объясняться и само действие. Расширяя и немного переформулируя эту точку зрения, я предположил бы, что широкий спектр происходящих в мозгу процессов, связанных с саморегуляцией, может отражать неспецифические процессы, способные дополнить эффект плацебо. Вообще, физиология мозга еще далеко не изучена и уж точно не является темой настоящей главы. Однако психологическое объяснение здесь вполне возможно.

Начнем со стресса. Известно, что между стрессом и болезнью существует глубокая, хорошо задокументированная связь (Grady, 2007; Sapolsky, 2004). Хроническое возбуждение существующего в нашем теле спускового крючка стресса (иногда его называют гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковой дугой) вызывает примитивную и всепроникающую физическую реакцию типа «дерись или убегай», предусматривающую выброс в кровь десятков стрессовых гормонов (таких как адреналин и кортизол). Такая реакция вполне измеримо влияет на общий износ организма и работу иммунной системы и чревата возникновением практически любой медицинской патологии. Стресс увеличивает риск сердечно-сосудистых заболеваний, обычной простуды, некоторых форм рака, язв, аллергий и т. п. и затрудняет выздоровление. Стресс замедляет даже восстановление после хирургической операции. Все это тщательно изучено в тысячах прекрасно продуманных медицинских исследований (Lehrer, Woolfolk & Sime, 2007; Sapolsky, 2004).

A вот возможное участие во всем этом эффекта плацебо изучено не настолько хорошо. Я посвятил 30 лет своей профессиональной жизни исследованию и описанию процессов управления стрессом и совсем недавно разработал теорию, которая может помочь нам понять эффект плацебо. Теория самовозбуждения стресса (Smith, 2005, 2007) утверждает, что существует шесть способов, посредством которых люди запускают и поддерживают в своем организме физиологическую стрессовую реакцию «дерись или убегай». В числе этих шести форм самовозбуждения стресса:

Стрессовая поза и положение тела. Сталкиваясь со стрессом, люди часто принимают какую-нибудь оборонительную или агрессивную позу и придают телу соответствующее положение (стоя, пригнувшись, склонившись низко над письменным столом и др.) надолго. В сочетании с продолжительной неподвижностью это может вызвать напряжение скелетных мышц и суставов и уменьшение кровотока, а следовательно — психологическое напряжение, утомление и упадок сил.

Стрессовое напряжение скелетных мышц. Чувствуя угрозу, человек хватается за что-нибудь или что-нибудь стискивает, т. е. напрягает скелетные мышцы, чтобы подготовить тело к нападению или бегству. Становясь хроническим, такое напряжение также может вызывать боль и утомление.

Стрессовое дыхание. При стрессе человек чаще всего дышит неглубоко, неровно и часто, больше использует межребер-ные (грудную клетку) и трапециевидные (плечи) мышцы и меньше диафрагму.

Стрессовое внимание к телесным реакциям. Обычное внимание и мысли о конкретных частях тела или процессах, происходящих в организме, могут вызвать соответствующую нейрофизиологическую реакцию. Человек перед лицом опасности может заметить, что у него быстрее забилось сердце или заболело в животе. Если обратить на эти соматические реакции внимание и интенсивно думать о них, реакции только усилятся.

Стрессовые эмоции. Мы часто намеренно настраиваем и возбуждаем себя перед опасной встречей. Мы представляем себе сцены, повторяем слова и утверждения, способные порождать тревогу, гнев или депрессию.

Стрессовое внимание. Имея дело с потенциальной опасностью, мы сознательно концентрируем внимание на атаке, обороне или бегстве. Кроме того, мы часто пытаемся преследовать сразу несколько целей, в том числе противоречивых (как при многозадачности), думаем одновременно о текущей цели и о собственной тревоге или стараемся поддерживать себя в состоянии стресса (отмечаем затрудненное дыхание, поддерживаем напряженную позу или положение тела, думаем об отрицательных эмоциях и т. п.), вместо того чтобы заниматься делом (2005, 42–43).