Последнее письмо от твоего любимого - Джоджо Мойес

Энтони снова взглянул на часы, нервно пригладил волосы, напряженно разглядывая пассажиров, проходящих через турникет на платформу.

— Тебе выпал прекрасный шанс какое-то время пожить спокойно, — сказал ему Дон, а Энтони почему-то показалось, что редактор втайне испытывает облегчение, отсылая его на другой конец света.

Возможно, подумал он, возможно, ты прав, и, отойдя с дороги целой толпы суетливых бизнесменов, зашел в вагон. Узнаем через пятнадцать минут, так ли это.

Просто невероятно. Как только она дошла до Нью-Кэвендиш-стрит, небо сначала стало какого-то рыжеватого цвета, а потом потемнело, и начался дождь. Все такси, как назло, оказались заняты. Фары всех черных машин светили приглушенным светом, какие-то мистические пассажиры уже направлялись в свои пункты следования. В любом случае, Дженнифер встала у края тротуара и подняла руку. Ей хотелось закричать: «Разве вы не понимаете?! Это срочно! От этой поездки зависит вся моя жизнь!»

Дождь хлестал все сильнее, постепенно превращаясь в тропический ливень. Вокруг нее один за другим раскрывались зонтики, то и дело норовя уколоть ее. Дженнифер переминалась с ноги на ногу и вскоре промокла до нитки.

Минутная стрелка часов медленно подползала к семи, и радостное предвкушение превратилось в холодный комок страха: она не успеет. Лоренс в любую минуту может хватиться ее. Пешком ей тоже не добраться, даже если бросить чемодан.

Тревога накрыла ее огромной волной, мимо неслись машины, беззаботно обрызгивая грязью ее чулки.

Она посмотрела на какого-то прохожего в красной рубашке, и тут ее осенило. Дженнифер бросилась бежать, расталкивая людей на своем пути, впервые в жизни не думая о том, как выглядит со стороны. Миновав несколько знакомых улиц, она наконец-то добралась до клуба, оставила чемодан у лестницы и с развевающимися волосами сбежала вниз.

Фелипе стоял за барной стойкой и протирал стаканы. Кроме него и гардеробщицы Шерри, в клубе еще никого не было. Несмотря на тихо играющую фоновую музыку, в баре стояла мертвая тишина.

— Его здесь нет, леди, — произнес Фелипе, даже не взглянув на нее.

— Я знаю, — задыхаясь, с трудом вымолвила она. — Это очень важно. У вас есть машина?

— Возможно, а что? — не очень-то дружелюбно взглянул на нее бармен.

— Вы не могли бы отвезти меня на вокзал? На вокзал Паддингтон?

— Вы просите меня подвезти вас? — Он с удивлением посмотрел на ее промокшую одежду и волосы, с которых ручьями текла вода.

— Да-да! У меня всего пятнадцать минут. Прошу вас!

Фелипе пристально разглядывал ее. Дженнифер заметила, что перед ним стоит большой, наполовину пустой стакан скотча.

— Пожалуйста! Я не стала бы вас просить, но это очень важно. Я должна там встретиться с Тони. Послушайте, я вам заплачу! — взмолилась она, доставая из сумочки слипшиеся, мокрые купюры.

— Не нужны мне ваши деньги, — процедил сквозь зубы бармен, снимая с крючка за дверью ключи.

— Благодарю, благодарю вас… — прошептала она. — Скорее, у нас остается меньше пятнадцати минут.

Машина Фелипе стояла недалеко от бара, но пока они добрались до нее, он тоже успел изрядно промокнуть. Он не открыл ей дверь, поэтому она сделала это сама, с трудом закинув мокрый чемодан на заднее сиденье.

— Пожалуйста, поехали! — воскликнула она, убирая мокрые пряди с лица, но бармен сидел за рулем в задумчивости.

О боже, хоть бы он не успел выпить лишнего, взмолилась про себя Дженнифер. Пожалуйста, только не говори мне, что ты не в состоянии вести машину, что кончился бензин, что ты передумал.

— Пожалуйста, у нас мало времени! — изо всех сил сдерживаясь, попросила она еще раз.

— Миссис Стерлинг, я отвезу вас, но позвольте сначала задать вам один вопрос.

— Да?

— Мне надо знать… Тони — хороший человек, но…

— Я знаю, что он был женат. Я знаю про его сына. Я все знаю! — нетерпеливо перебила она его.

— Он куда более раним, чем вам кажется.

— Что?

— Не разбивайте ему сердце. Я никогда не видел, чтобы он так вел себя с женщиной. Если вы не уверены, если вам кажется, что вы можете передумать и вернуться к мужу, пожалуйста, не делайте этого.

Крупные капли дождя гулко стучали по крыше крохотной машины. Дженнифер положила руку Фелипе на плечо и уверенно сказала:

— Я… Я не такая, как вы думаете. Правда. Я просто хочу быть с ним. Я бросила все ради него. Кроме Энтони, мне никто не нужен, никто! — с жаром повторила она и чуть было не рассмеялась от страха и тревоги. — А теперь поехали, пожалуйста.

— Ладно, — согласился он, вдавливая педаль газа в пол так, что двигатель бешено взревел. — Куда едем? — спросил он, выезжая на Юстон-роуд и раздраженно барабаня по выключателю, — дворники почему-то отказали.

Дженнифер вдруг вспомнила о миссис Кордозе, которая до блеска надраила окна после смерти мужа, а потом вытащила из конверта письмо.

Моя дорогая, единственная моя!

Я говорил серьезно. Я пришел к выводу, что есть лишь один выход: кто-то из нас должен решиться на отчаянный шаг. Я правда так думаю…

Я решил согласиться на эту работу. В пятницу в 7.15 вечера я буду стоять на четвертой платформе на вокзале Паддингтон…

— Платформа номер четыре, — крикнула она. — У нас одиннадцать минут. Как вы думаете, мы…

Часть 2

12

НЕ ЖДУ, НЕ ПРИЕЗЖАЙ

Медсестра медленно шла по отделению, толкая перед собой тележку, уставленную аккуратными рядами бумажных стаканчиков с разноцветными таблетками.

— Господи, снова? — прошептала больная, лежавшая на койке 16-с.

— Ну-ну, мы ведь не будем капризничать, правда? — отозвалась медсестра, ставя стакан с водой на тумбочку рядом с койкой.

— Меня уже трясет от этих таблеток.

— Понимаю, но нам ведь надо как-то снизить давление, да, дорогая?

— Правда надо? А я не думала, что это так важно…

Сидевшая на стуле рядом с кроватью Дженнифер подала Ивонне Монкрифф стакан. Огромный живот подруги возвышался под одеялом, смотрясь нелепо на фоне ее в остальном стройной фигуры.

Вздохнув, Ивонна положила таблетки в рот, послушно проглотила их и насмешливо улыбнулась молоденькой медсестре, которая с довольным видом двинулась к следующей пациентке дородового отделения.

— Дженни, дорогая, сделай что-нибудь. Разработай план побега. Я не выдержу здесь еще одну ночь. Все эти стоны и крики, ты себе не представляешь, что тут творится.