Последнее письмо от твоего любимого - Джоджо Мойес

Я никогда не разлюблю тебя. Я никого не любил до тебя и никого не полюблю после.

Дженнифер наконец поднялась с кровати, увидела стоящую в ногах миссис Кордозу, вытерла глаза и нос и уже приготовилась просить прощения за свою резкость, но тут заметила, что пожилая женщина кладет в чемодан какие-то вещи.

— Я положила туда ваши туфли без каблуков и коричневые слаксы — их не надо гладить.

Дженнифер посмотрела на нее, все еще всхлипывая.

— А вот белье и ночная рубашка.

— Я… я не…

Миссис Кордоза молча продолжала складывать вещи в чемодан, заворачивая их в оберточную бумагу с той же нежностью и тщательностью, с какой матери купают новорожденных. Дженнифер завороженно следила за плавными движениями ее рук, перекладывающих вещи так, чтобы они занимали меньше места.

— Миссис Стерлинг, — не глядя на нее, заговорила миссис Кордоза, — я расскажу вам кое-что, о чем никогда не говорила. В Южной Африке, откуда я родом, есть обычай посыпать окна пеплом, когда у женщины умирает муж. Когда мой муж умер, я не стала этого делать. Более того, я отмыла окна так, что они сверкали. — Убедившись, что завладела вниманием Дженнифер, она продолжала складывать вещи: пришла очередь туфель, подошва к подошве, в тонких тканевых сумочках, пара белых теннисок, щетка для волос. — В юности я была влюблена в своего мужа, но он не был добрым человеком. Мы повзрослели, и с каждым днем он становился все более и более безразличным ко мне. Да простит меня Господь, но когда он внезапно умер, мне показалось, что я наконец-то обрела свободу… — Она замолчала, глядя на заполненный наполовину чемодан. — Если бы много лет назад кто-нибудь предложил мне уйти от него, я бы ушла. Думаю, тогда моя жизнь сложилась бы совсем иначе. — Миссис Кордоза положила последний сверток с одеждой в чемодан, закрыла крышку, защелкнула замки с обеих сторон от ручки и добавила: — Сейчас половина седьмого. Если вы помните, мистер Стерлинг заедет за вами без пятнадцати семь, — и с этими словами выпрямилась и вышла из комнаты.

Дженнифер взглянула на часы, потом на разбросанную повсюду одежду, вскочила с кровати, надела первые попавшиеся туфли, подошла к туалетному столику, пошарила в верхнем ящике — там она хранила спрятанными в чулке немного денег на черный день, засунула банкноты в карман и взяла несколько колец и ожерелий. Потом схватила чемодан и бросилась вниз по лестнице.

Миссис Кордоза ждала ее внизу с плащом в руках.

— Такси проще всего поймать на Нью-Кэвендиш-стрит. Можно, конечно, пойти на Портленд-плейс, но, по-моему, через нее обычно едет водитель мистера Стерлинга.

— Нью-Кэвендиш-стрит…

Женщины на мгновение замерли в шоке от происходящего, от того, на что они решились. Наконец Дженнифер сделала шаг вперед и порывисто обняла миссис Кордозу:

— Спасибо! Я…

— Я сообщу мистеру Стерлингу, что, насколько мне известно, вы ушли по магазинам.

— Да-да, спасибо вам!

С улицы повеяло вечерней прохладой. Воздух был наполнен предвкушением чего-то важного. Дженнифер, внимательно глядя под ноги, спустилась по лестнице и оглядела площадь. Как назло, ни одного такси. Схватив чемодан, она побежала по темной улице.

Она ощущала поразительное облегчение: больше не нужно быть «той самой миссис Стерлинг», не нужно одеваться, вести себя и любить только так, как положено. Совершенно неизвестно, где она окажется через год и что будет делать. Подумав об этом, Дженнифер чуть не рассмеялась от радости.

На улицах было полно народу, один за другим в сгущающейся темноте зажигались уличные фонари. Дженнифер бежала, чемодан бился о колени, сердце гулко стучало в груди. Почти без пятнадцати семь. Она представила себе, как Лоренс приезжает домой и раздраженно зовет ее, миссис Кордоза повязывает на голову платок и мимоходом замечает, что мадам, должно быть, забыла о времени, гуляя по магазинам. Пройдет еще полчаса, прежде чем он по-настоящему забеспокоится, а она к этому времени уже будет на платформе.

Я иду к тебе, Энтони, молча повторяла она про себя, и ее сердце разрывалось то ли от предвкушения, то ли от страха — наверное, от всего вместе.

По платформе туда-сюда шныряли люди, закрывая обзор. Иногда кто-нибудь останавливался прямо перед ним, приветственно махая рукой своим попутчикам, и тогда Энтони на мгновение отвлекался. Рядом с литой железной скамьей стояли его чемоданы, он в тысячный раз посмотрел на часы — почти семь. Если бы она решила прийти, то наверняка уже была бы здесь.

Он бросил взгляд на табло отправлений, потом на поезд, следующий до Хитроу. Держись, парень, сказал он себе, она обязательно придет.

— Сэр, вы едете на семь пятнадцать? — раздался из-за плеча голос проводника. — Поезд вот-вот отправится, если вы хотите уехать на нем, лучше пройти в вагон.

— Я кое-кого жду, — ответил Энтони, вглядываясь в турникеты перед выходом на платформу.

Какая-то старушка рылась в сумке в поисках билета, сокрушенно качая головой. По ней было видно, что в недрах ее сумочки далеко не впервые исчезают важные документы. Рядом с ней оживленно болтали друг с другом два носильщика. Больше около турникетов никого не было.

— Поезд ждать не станет, сэр. Следующий идет в девять сорок пять, если вам это поможет.

Энтони нервно шагал взад-вперед между двумя скамейками, пытаясь не смотреть на часы. Он вспомнил выражение лица Дженнифер в ту ночь в «Альберто», когда она сказала, что любит его. В ее словах не было ни капли лицемерия, лишь полная искренность — она просто-напросто не умела врать. Он не решался даже представить себе, каково это: каждое утро просыпаться рядом с ней, с радостью понимая, что она любит тебя, и иметь право любить ее в ответ.

Да, ставки высоки, и он решился рискнуть: письмо, которое он отправил ей, ставило ее перед выбором. В ту ночь он окончательно понял, что она права — больше так продолжаться не может. Оба они испытывали друг к другу настолько сильные чувства, что рано или поздно чувства эти превратятся в яд. Они станут презирать друг друга за неспособность сделать то, чего им обоим так хочется. В худшем случае, если она не придет, уговаривал он себя, я, по крайней мере, повел себя достойно. Но ведь этого не случится, она наверняка придет. Внутренний голос подсказывал ему, что она обязательно придет.

Энтони снова взглянул на часы, нервно пригладил волосы, напряженно разглядывая пассажиров, проходящих через турникет на платформу.

— Тебе выпал прекрасный шанс какое-то время пожить спокойно, — сказал ему Дон, а Энтони почему-то показалось, что редактор втайне испытывает облегчение, отсылая его на другой конец света.