Цена предательства - Александр Тамоников

— Известно, милая, даже намного больше, чем вам, его родной дочери! Так вот, я продолжу, с вашего позволения. Ваш отец нам кое-что обещал, и выполнить это обещание в его силах. Было бы желание! А вот желания может и не хватить. Поэтому-то вы и находитесь здесь.

Поговорите с ним, и как только он выполнит обещание, вас отпустят!

— Вы меня никогда отсюда не выпустите.

Генерал удивленно поднял брови, спросив:

— Почему?

— Зачем вам свидетель?

— Свидетель чего? Что, собственно, вы видели? Меня? Так меня многие знают и видят каждый день. Так что, Оля, вы никакой не свидетель! Почему же не отпустить вас? Не вижу никакого смысла что-либо предпринимать против вас. Если, конечно, отец не наделает глупостей. Тогда ситуация изменится. Но, думаю, все обойдется, и вы спокойно покинете это жилище, вас отвезут туда, куда скажете. Только сами держите свой язычок за зубами. И все для всех закончится хорошо! Теперь, когда вы немного успокоились, давайте позвоним вашему отцу? Вы не против, Оля?

— Нет, конечно, но что Я должна говорить?

— Да что хотите! Объясните, что ограничены в своих действиях. Что папе не следует проявлять ненужную самостоятельность в работе, ну и так далее, об успехах своих похвалитесь. Ну что, связываемся с Юрием Александровичем?

Девушка согласилась:

— Да, если это возможно!

— Для нас, Оля, все возможно! Коля! Набери Яковлева по спутнику.

Майор выполнил приказание. Передал аппарат боссу.

В трубке вскоре раздался голос полковника:

— Яковлев на связи!

— Очень приятно! Ну а меня ты наверняка узнал!

— Так точно, товарищ генерал!

— Где Марков?

— Рядом! Передать трубку?

— Да!

— Майор Марков на связи!

Васильке спросил:

— Как дела, Роман Яковлевич?

— Все по плану, товарищ генерал!

— Ну и молодцы! Дай-ка мне полковника!

— Яковлев слушает!

Генерал поинтересовался:

— Юрий Александрович, как настроение?

— Нормально!

— Слушай тогда новость! Может, она и будет для тебя неприятной, но будь уверен, что цель она преследует чисто профилактическую, чтобы ты… Ну сам понимаешь.

Голос полковника напрягся:

— Что за новость?

— Дочь твоя у меня гостит, Юра. Вот напротив в кресле сидит. Напугана, хотя ведет себя достойно. Может, успокоишь? Я ей сказал, что ты должен сделать одно дело, после которого я отпущу ее. Подтверди мои слова!

Генерал передал трубку девушке.

— Оля?

— Папа!

— Не волнуйся, Оля, все будет хорошо. Веди себя спокойно, не пытайся вырваться самостоятельно, это — смерть. Я сделаю все, чтобы тебя завтра же отпустили…

Васильке отнял трубу:

— Поговорили, Юра?

— Поговорили! Ни к чему вы все это затеяли!

— Как знать, Юра, как знать! Делай свое дело, и все, как ты правильно сказал, будет хорошо!

Яковлев спросил:

— Разве я дал повод усомниться во мне?

— Нет! Повода ты не давал, но, как говорится, береженого и бог бережет. Я уже сказал, что мои действия имеют профилактический характер. Вот и все, Юрий Александрович. А насчет дочери не беспокойся, ей будут предоставлены все необходимые условия, по высшему, можно сказать, разряду! Удачи вам там, и как только все закончится, Ольгу отвезут домой. Ты сможешь с ней связаться, я думаю, после обеда.

Генерал отключил связь. Небрежно махнул головой майору Ганину, приказав:

— В подвал ее! В пять утра поднять сюда! Посмотрим, Какая ей выпадет фишка!

Ганин поднял Ольгу и потащил ее за цепь по ступеням в темный подвал, где бросил девушку на бетонный пол.

А генерал, откинувшись в кресле, задремал. Он знал, что если уснет, то ровно в 5.00 проснется непременно.

Так уж был натренирован за долгие годы службы его организм.

А в Чечне в сердцах бросил трубку на кровать полковник Яковлев. Марков, играя в участие, спросил:

— Генерал чем-то недоволен, Юрий Александрович?

— Твое, Марков, какое дело?

— Я просто хотел поддержать вас.

— Я ни в чьей поддержке не нуждаюсь!

— Ну и ладно. Прекратим разговор.

Яковлев проговорил:

— Мне нужно выйти, не могу оставаться здесь.

— Да сколько угодно! Как я понял, генерал взял вас на крючок? А он свое слово держит. Если что задумали, Юрий Александрович, сначала все хорошенько обдумайте и только потом действуйте.

Полковник огрызнулся:

— Не тебе меня учить!

— Эх, полковник, зря в дуру прешь. И чего тебе в жизни не хватает? Не пойму! Иди делай что хочешь! Вся ответственность за акцию на тебе, мне лично ничего не грозит в любом случае, а вот ты, Юрий Александрович, теряешь все! ВСЕ!

Яковлев возмутился:

— С каких это пор ты стал мне «тыкать», майор?

— Да ладно! До этикета ли тебе сейчас? И чего человеку не хватает?

— Чего, спрашиваешь? Воздуха чистого, а не этого смрада, что вокруг вьется! Да тебе никогда этого не понять, майор!

Яковлев вышел на улицу.

Марков проговорил вслед:

— Ну иди, подыши чистым воздухом, чистюля! Недолго тебе осталось дышать им! Смрад, видишь ли, его окружает. Скоро о смраде молить будешь, скотина!

Полковник присел на скамейку спортивного городка, задумался. Этот Василько поистине обладает волчьим чутьем! Только Яковлев решил не выполнить приказ своего шефа, впервые не выполнить, убрав Маркова, как генерал берет в заложницы его дочь. И убьет ее, если колонна в пять часов не выйдет из части. Не сам, конечно, убьет, отдаст своим преданным рексам. А те сначала поиздеваются вволю, а затем обезображенный труп сожгут где-нибудь в топке котельной или просто выбросят на свалку. Это Василько сделает, нет сомнения! Но отпустит ли он Ольгу, если Яковлев выполнит задание?

Тоже вряд ли! И его, Яковлева, сделают «козлом отпущения» за гибель колонны и захват оружия боевиками.

Здесь окончится его бесславный путь, надо смотреть правде в глаза. И Марков здесь для того, чтобы привести приговор Василько в исполнение!

Но следует ли опускать руки, не попытаться ли найти достойный ответный ход, который спутал бы планы генерала? Об этом стоит подумать! Но колонну придется отправлять на два часа раньше! Иначе это сделает Марков, убрав Яковлева. И сделает это так, что никто и носа не подточит. Внезапная смерть полковника от инсульта, что в этом странного? Сейчас это сплошь и рядом.

Жизнь такая настала. Колонну придется отправить, но вот как потом переиграть генерала? Но уже то, что Марков ослабит за ним внимание, сыграет полковнику на руку. Ведь первым ходом надо будет нейтрализовать именно Маркова. Ну а затем… Затем посмотрим, генерал Василько!

В 4.00 в палатку, где отдыхали офицеры-автомобилисты, вошел полковник Яковлев вместе со следовавшим за ним тенью майором Марковым.

— Товарищи офицеры, подъем!

Антонов, проснувшийся первым, взглянул на часы.

— Какого черта, полковник? Только четыре часа.

— Обстановка изменилась. Вернее, она оставалась таковой и вчера, но в целях обеспечения секретности на вчерашнем совещании время выхода колонны было изменено. Начало операции «Факел» изначально планировалось на пять утра, то есть на два часа раньше официально объявленного времени.

— Понятно! Сейчас придем!

Яковлев с Марковым вышли на улицу. Следом за ними, быстро одевшись, проследовал старший прапорщик Дудашев и направился к пустому туалету. Аппарат, который ему передал сапожник, вот уже несколько минут вызывал его на связь. Прапорщик нажал клавишу приема и тут же услышал такой родной голос:

— Казбек, милый, это я, Дарья!

Уже по голосу старший прапорщик определил, что женщину доставили по назначению, но он должен был перестраховаться:

— Ты где сейчас?

— Возле нашего КПП, у шлагбаума. Мне пришлось вернуться, выкрали в дороге и паспорт и деньги. Так что не удалось повидаться с родными!

Было ясно, что она говорила так, как ее ранее инструктировали.

— Ничего, милая! Дом твой в городке! Будь умницей!

Никому ничего не рассказывай и не объясняй, кроме того, что сказала мне. Чтобы избежать беды, договорились?

— Я все поняла, Казбек! Когда мы увидимся?

Дудашев пообещал:

— Скоро! Скоро увидимся, родная! Кто там дежурный по КПП?

— Паша Солодовников!

— Передай ему трубку, пожалуйста!

Ответил дежурный:

— Казбек! Слушаю тебя!

— Паша? — Дудашев узнал немного картавый голос прапорщика. — Что-то тебя, Паша, часто на КПП стали ставить? За какие такие заслуги?

— Ты что-то путаешь, Казбек. Я всего второй раз за месяц и заступаю сюда. По графику.

— Да? Может, и путаю. Ну передай трубку Даше. Дашенька? У меня, к сожалению, время кончается. Я хочу сказать, что очень люблю тебя. Запомни это навсегда!

— Я тебя тоже, Казбек! Но что с твоим голосом?

— Это связь, наверное, такая, — ответил прапорщик, проглатывая ком, который вдруг застрял в горле. — Все, любимая! Конец связи!

Прапорщик сделал уже шаг на выход, как вдруг почувствовал новый удар слабого разряда тока. Его вновь вызывали. Он вышел на связь. На этот раз говорил сам Грек: