Исход контракта (СИ) - Юлия Михуткина

Но я даже и сравнивать их не могу. К Райту я никогда хорошо не относилась. Я боялась этого человека, слушала его и подчинялась. У меня было к нему влечение, о чем сейчас гадко и тяжело вспоминать, но, этим всё и ограничивается. С Тайлером же мы изначально непринужденно общались, я даже флиртовала с ним. Тогда, в баре, он показался мне надёжным и уверенным мужчиной и что-то в нём меня задело…но…как воскресить те чувства заново?

Тревожимая этими мыслями, но спокойная за свой родной уголок, я засыпаю и в снах я не вижу, как обычно, раздирающие и выворачивающие меня на изнанку кошмары. В этом сне я вижу свой дом, такой, каким видела его в последний раз, вижу себя, подписывающую бумаги и… улыбающегося Тайлера. Он кружит меня на руках, а я дико визжу от восторга и мы падаем на мягкий и щекочущий кожу газон перед моим домом. На дворе лето, солнечно и я вдыхаю полной грудью. Дышится легко и свободно и ничто больше не затягивает меня в темноту, тот непроглядный туман, захватывая меня в оковы, из которых невозможно освободиться. Из дома выходят мама и папа. Они обнимают меня, Тайлера и…маленькую девочку, похожую на него. Я, затаив дыхание и с неведомым мне благоговением смотрю, как родители целуют эту девочку, улыбаются мне и снова пропадают за закрытой входной дверью дома…

И я просыпаюсь. Мне тяжело дышать, от того, что я в действительности затаила во сне дыхание от изумления. Ребенок. Мой и Тайлера?

Не рискнув выйти из комнаты и спуститься на завтрак, я снова сажусь за ноутбук и сославшись на головную боль, прошу подать завтрак мне в комнату. Хотя есть совсем не хочется, но я знаю, что Роберт следит за тем, чтобы я ела.

И снова, преследуемая мыслями о вчерашнем дне, но теперь уже в добавок к этому еще и воспоминаниями о сне, я стараюсь уйти в работу. Но стук в дверь заставляет меня отвлечься и я поднимаю голову.

Вежливо извинившись, горничная вносит длинный чехол и коробку, сообщая, что это я должна надеть сегодня и в 17:00 спуститься в гостиную. Оставив чехол на кресле, она поспешно ретируется, оставив меня наедине с новыми вопросами.

В недоумении я слажу с кровати и поднимаю с кресла чехол. Раскрыв молнию я медленно и изумленно рассматриваю содержимое. Это элегантное платье из тонкого серого кружева, длинной в пол, и с длинными рукавами, украшенными островками стразов бирюзового цвета, обвернутое по плечам, а затем спускающейся спереди полоской голубого атласа, заколотой в районе талии брошью. Оставив его на кресле, открываю коробку. В ней лежат закрытые туфли на шпильках, привлекающие своей необычностью и эксклюзивностью. В стиль платья они двухцветные. Вычурно и искусно вырезанная черная кожа со вставками голубой по бокам в виде вензелей перехватывает и соединяет тонкими, как из кружева ленточками темную основу носка и пятки.

Платье настолько богато и изысканно выглядит, что не требует к себе никаких дополнительных украшений. Но надевать такой наряд меня настораживает. Мы снова куда-то поедем? Но мне опасно выходить за пределы дома, сюда ведь снова могут попасть люди Райта.

Мучимая и одолеваемая сомнениями к 17 часам я всё-же надеваю платье и туфли. Довольно давно я ничего такого не надевала, но на удивление я не чувствую себя некомфортно. Платье совсем не тяжелое и абсолютно не сковывающее движений, хоть и плотно облегает фигуру. Туфли на очень удобной колодке и в них достаточно долго нужно проходить, чтоб ноги начали болеть и наливаться.

Спускаюсь в гостиную, где меня встречает Роберт, в темном костюме, с бокалом виски в руках.

— Шикарно выглядишь, девочка, садись, — он кивком указывает мне на кресло. — Держи, — привстав, Роберт подает мне со столика рядом бокал белого вина.

— Мы куда-то едем? — я оглядываюсь по сторонам в поисках Тайлера.

— Нет. Это слишком рискованно, тем более теперь, когда всё завертелось.

— Тогда… я не понимаю к чему всё это, — вопросительно смотрю на Роберта, но он мочит и с многозначительной улыбкой на губах отпивает очередной глоток виски.

— Подожди, совсем немножко. Уже ужин подают и через пару минут нас позовут.

— Знаете, я всё думала… Почему вы меня хотели взять на работу? Только ради того, чтобы я вам помогла? Сейчас я знаю, что наша цель с вами одна, но вот тогда? Вы тогда хотели воспользоваться тем, что он меня подпускал к его бизнесу? Это было вашей целью?

— Воспользоваться? Я бы так не сказал… — он встает с дивана и галантно предлагает мне локоть для сопровождения. — Но ты права. У меня есть своя цель. Всё имеет какую-то ценность и идею. — Мы выходим из гостиной и останавливаемся, — посмотри вокруг, что ты видишь?

Я смотрю на длинный коридор, увешанный множеством картин, статуи и прочие изысканные и дорогие предметы искусства на подставках.

— Да все верно, я вижу, что ты смотришь в правильном направлении. Каждый товар имеет свою цену, и чем он старше, тем ещё дороже я смогу это продать, — мы проходим, всё дальше углубляясь в конец коридора. — На аукционе я узнал, что ты приложила руку к поиску весьма редких элементов, и понял, что ты будешь самым лучшим вложением средств. Дело не только в деньгах, Алексис, которые ты сможешь принести мне, — Роберт тяжело вздыхает и снова делает глоток. — Дело больше в Тайлере. Я жил в бедной семье, недоедал, работал с 7 лет. И я не хочу этого для моей семьи. Ни для сына, ни для внуков. Я вижу, как Тайлер смотрит на тебя. — Я резко останавливаюсь, но Роберт продолжает идти дальше. — Ты нужна ему Алекс, как ни одна из женщин, но… — он поворачивается ко мне и смотрит в сторону столовой, — по-видимому там всё готово, идём, — так и не договорив о Тайлере, он снова подставляет мне локоть и в смятении я машинально следую за ним.

Столовая имеет немного иной вид, чем обычно. Всё те же стены бежевого оттенка, длинный стол, 8 стульев, справа от меня у ближней стены стоит всё тот-же современный камин, напротив висит картина мастера эпохи Ренессанса, но как обычно комната не освещена настенными светильниками. И на столе и на камине и на небольшой полке — всюду стоят канделябры и комната мерцает мириадой отблесков, отражающихся от столового серебра и разбросанных по всей комнате.

Стол накрыт на троих и рядом стоит выездной столик и накрытым блюдом. Всё словно застыло в ожидании. И в мерцающих бликах в дальнем конце комнаты я вижу его: в темном строгом костюме с белой рубашкой. Он держит в руках одну-единственную белую розу и маленькую коробочку, оббитую бархатом.

Мне становится жарко. Я чувствую, что кровь, быстро разгоняемая подскочившим уровнем адреналина шумом отдается в голове. В комнате и, казалось, в почти в невесомом платье становится тесно и трудно дышать. По позвоночнику один за другим бегут болезненно-отрезвляющие разряды.