Измена (Книга Слов - 2) - Джулия Джонс

Бэйлор сменил шелка, которые носил, на шерсть и холст, более приличные его званию. Он давно понял, что проявлять скромность разумно, а кроме того, это помогает заключать более выгодные сделки.

Он прошел в маленькую приемную, которую называл своей, - столь же голую, сколь изукрашены были его покои. Его ждал безобразный калека торговец живым товаром Фискель.

- Не надо вставать, друг мой. - Бэйлор с отвращением смотрел, как тот пытается подняться со стула. - Как поживаете?

- Все хорошо. Перевал мы миновали благополучно. - Разговаривая, Фискель брызгал слюной, и Бэйлор с трудом подавил желание убрать руку.

- Что же вы для меня припасли? Жительницу Анниса? - Аннис славился по всему Северу красотой своих женщин.

- Нет, уроженку Королевств. - Пронзительный голос торговца терзал Бэйлору слух.

- Женщины из Королевств все дурнушки, и характер у них скверный.

- Только не эта - она красавица. И воспитана как знатная дама.

- Дочь дворянина?

- Незаконная, - кивнул Фискель.

- Ну что ж, ведите ее сюда, - нетерпеливо бросил управитель.

- Полноте, Бэйлор. Вы же знаете, что я всегда договариваюсь о начальной цене, прежде чем показать товар.

- И сколько же?

Фискель развалился на стуле.

- Пятьсот золотых.

- Не смешите меня. Это, по-вашему, начальная цена? - Сумма, названная Фискелем, втрое превышала ту, которую запрашивали обычно.

Торговец, стиснув трость, приготовился встать.

- Ну что ж, придется устраивать свои дела в другом месте.

Любопытство Бэйлора было задето. Он не мог отпустить торговца, не увидав женщины, за которую запросили такую цену. Положив руку на плечо Фискелю, он сказал:

- К чему так спешить, мой друг? Останьтесь, выпьем по чарке вина.

- Я не пью, не завершив дела, Бэйлор, как и вы.

Они воззрились друг на друга.

- Триста, - сказал Бэйлор, - и вы покажете мне ее сей же час.

- Пятьсот - или вы ее вовсе не увидите.

Так дела не делаются - или он, Бэйлор, в чем-то поотстал? Будь проклят Фискель! Вся беда заключалась в том, что Бэйлору непременно надо было видеть эту девушку. Может, хоть она займет герцога дольше, чем на неделю.

- Ну хорошо, четыреста. Это мое последнее слово.

- Нет, не пойдет. - Здоровый глаз Фискеля хитро мерцал. - Послушайте, Бэйлор, мы с вами знаем друг друга много лет. Стал бы я спрашивать такую цену, не будучи уверен в своем товаре?

- Ладно, пятьсот. Но я не обещаю, что куплю ее.

Фискель встал:

- Вы ее купите.

Длинные изящные пальцы Алиши впивались в тело, как когти. Она ни на миг не отпустила Мелли с тех пор, как они вошли во дворец. Мелли ненавидела эту женщину. Все утро та скребла ее и выщипывала, точно тушку фазана, на Мелли надели новое платье, волосы украсили лентами, а запястья и шею жемчугом. Алиша не знала жалости, пуская в ход жесткие щетки, щипчики, зубочистки и едкие мази.

Фискель возвратился. Когда Мелли увидела, как он хромает через двор, по спине у нее прошел озноб. Алиша еще сильнее сжала ей руку, увлекая ее навстречу Фискелю.

- Он согласен с ценой? - спросила не по-обычному взволнованная Алиша.

Запыхавшийся Фискель тяжело оперся на клюку.

- Да. Ступайте за мной. Надо показать ему товар, пока любопытство не угасло.

Товар? Это слово очень не понравилось Мелли. Она уперлась, отказываясь двинуться с места. Они находились в одном из внутренних дворов, и у фонтанов и кустарников гуляли дамы и кавалеры. Она могла бы позвать их на помощь, сказать, что она дворянка. Но она далеко от дома, и вряд ли имя Мейбора знакомо бренцам. А если даже и знакомо, с отца станется просто-напросто отказаться от нее.

Она попала в западню. Фискель и Алиша не спускали с нее глаз. Ее не выпускали из фургона целую неделю. Все, вплоть до пользования ночным горшком, приходилось делать на глазах у хитрой улыбчивой Алиши. Сначала Мелли держалась настороже, высматривала случай убежать и постоянно ощупывала нож под платьем, но случая не представлялось, и настороженность сменилась раздумьем. Придумывая планы побега, Мелли решила, что лучше всего будет дождаться, когда ее продадут. Тот, кто купит ее, не успеет ею попользоваться - она сразу улизнет от него.

Так ей по крайней мере казалось всего несколько часов назад. Когда они вчера поздней ночью въехали в Брен, у нее и в мыслях не было оказаться в герцогском дворце. Отсюда так легко не сбежишь. Все тут вроде бы нараспашку - снуют слуги, прогуливаются придворные, - но на каждом углу стоят часовые, и от подъемных решеток пахнет свежим маслом.

Пальцы Алиши добрались до кости, и Мелли шагнула вперед. Пока они шли по дворцу, на них оборачивались с понимающим видом. Наконец они пришли к маленькой деревянной дверце близ той, что вела на кухню. Фискель остановился и поднял палку, целясь Мелли в грудь.

- Одно лишнее слово, милочка, и я тебе все ребра переломаю. Ты останешься здесь, - сказал он Алише.

Фискель втолкнул Мелли в дверь, идя за ней следом. Они очутились в тесной комнатушке, освещенной четырьмя свечами. У простого стола сидел толстый человек в простой одежде.

- Вот она, Бэйлор. Ну, разве я лишнее за нее запросил?

Человек встал - его лицо ничего не выражало. Взяв Мелли за руку, он подвел ее к свету. Хотя одевался он просто, пахло от него дорогими маслами. Мелли старалась сохранять спокойствие. Помогало, как ни странно, то, что незнакомец как будто не слишком восхищался ею. Если бы он улыбался и пожирал ее глазами, было бы намного труднее. Через некоторое время мужчина повернулся к Фискелю:

- Я беру ее.

Торговец облизнул губы.

- Но мы еще не условились о цене.

- Цена ей пятьсот золотых. - По его голосу Мелли показалось, что он не простой слуга.

- Это начальная цена, - поправил Фискель. - Мы оба знаем, что она стоит дороже. - Он устремил взор на набалдашник своей трости. - Ну, скажем, восемьсот.

- Это смешно. Мне никто не позволит платить такие деньги. Его светлость...

- Поберегите дыхание, Бэйлор, - перебил Фискель. - Вы не с содержателем борделя торгуетесь. Мы оба знаем, что вы можете заплатить.

Мелли провела рукой по корсажу. Вот он, нож, на месте. Среди всего этого безумия только он, казалось, сохранял здравый смысл. Она не сомневалась, что Фискель добьется своего. Ей бы радоваться: она избавится от этой омерзительной парочки и, возможно, сумеет убежать. Почему же руки у нее трясутся, а ноги подкашиваются?

- Ну хорошо, Фискель, - говорил покупатель. - Я даю за нее восемьсот. - Он еще раз смерил Мелли взглядом. - Вы уверены, что она девственница?

Фискель, покончив дело, являл собой воплощенное смирение. Он низко склонился, скривив половину рта в подобии улыбки.

- Ее осматривала моя Алиша, а она родом с Дальнего Юга.