Метка смерти - Робин Кук

— Прости, что я заставила тебя беспокоиться, — улыбнулась Лори. Ей не хотелось говорить сейчас о своих переживаниях. — Но, как я уже вчера тебе говорила, пока держусь. Просто у меня сейчас трудное время.

— Я понимаю. Я пытался представить себе, каково бы мне было, если бы я узнал о наличии у себя такого гена, а потом остался бы один на один с этой новостью. Я бы очень хотел поддержать тебя, если бы только знал как.

— Боюсь, на данном этапе у тебя это вряд ли получится. Слишком много у меня душевных хитросплетений. Однако спасибо тебе за сочувствие. Уже одним этим ты меня поддерживаешь.

— Как насчет сегодняшнего вечера? Мы можем встретиться?

Лори внимательно посмотрела в его светлые глаза. Ей было неловко, что она с ним не до конца откровенна, однако не могла рассказать Роджеру, что беременна и что вечером ужинает с Джеком. Это было не из опасений, что он не сможет ее понять, поскольку Лори считала, что он смог бы. Просто то, что она знала, принадлежало сейчас только ей. И пока об этом не знал Джек, она ни с кем не хотела говорить, даже с таким близким и заботливым по отношению к ней человеком, как Роджер.

— Мы могли бы встретиться за ранним ужином, — настаивал он. — Мы могли бы не говорить о BRCA, если тебе не хочется. А вдруг у меня уже будут какие-нибудь новости о сотрудниках из Куинса или о здешних. Вполне возможно, что мне что-нибудь да удастся раздобыть, несмотря на пятницу.

— Роджер, мне нужно какое-то время побыть одной. В этом и будет состоять твоя поддержка. Договорились?

— Да, но это мне не по душе.

— Благодарю тебя за понимание. Спасибо.

Лори вновь встала, и Роджер последовал за ней.

— Могу я хотя бы звонить?

— Думаю, да, но не знаю, захочу ли я разговаривать. Лучше, если я сама буду звонить тебе. Мне надо не спеша во всем разобраться.

Роджер кивнул. После короткой неловкой паузы он снова обнял ее. Лори все также сдержанно ответила. Затем, едва улыбнувшись, собралась уходить.

— Последний вопрос! — воскликнул Роджер, становясь между ней и дверью. — На твое настроение как-то повлияло то обстоятельство, что, как выяснилось, я еще женат?

— Честно говоря, пожалуй, да, немного, — призналась Лори.

— Я очень жалею, что сразу не сказал. Прости. Понимаю, надо было объяснить все раньше, но поначалу мне казалось, что тебе незачем знать. Я словно сам забыл об этом, словно ничего и не было. Потом, когда мы познакомились поближе, я влюбился и понял: ты должна об этом знать, ведь тебе не все равно. Однако мне уже стало неловко из-за того, что я не рассказал тебе об этом раньше.

— Я тронута твоим извинением и благодарю за то, что ты все объяснил. Уверена, что это поможет нам избавиться от неприятного осадка на душе.

— Я очень надеюсь на это, — сказал Роджер. Он вновь нежно обнял Лори и затем открыл дверь кабинета. — Мы еще поговорим.

Лори кивнула:

— Конечно.

Роджер наблюдал, как Лори, пройдя между столами, дошла до длинного коридора. Он смотрел ей вслед, пока она не скрылась из виду. Когда он вернулся и сел за стол, ее запах все еще витал в воздухе. Он волновался за нее и был огорчен, что подпортил их отношения, будучи не совсем откровенным. Более того, Роджер так и не сказал ей всей правды. Он по-прежнему не говорил ей о том, что она имела полное право знать, если их отношениям суждено было перерасти в нечто большее. Что еще хуже, он не был с ней искренен даже в том, во что уже посвятил ее. Вопреки всему сказанному им по поводу его отношений с женой там оставалось много неразрешенных вопросов. Роджер все еще любил жену, и ему недоставало мужества рассказать об этом Лори, хотя у нее хватило смелости рассказать ему о своих отношениях с Джеком.

Но самой большой тайной Роджера, о которой он не говорил никому, было другое — в Таиланде он попал в героиновую зависимость. Все началось довольно незаметно, под видом эксперимента — он хотел глубже понять проблему, от которой пытался избавить своих пациентов. К несчастью, он недооценил силу наркотика и свои собственные слабости. Именно тогда жена с детьми и ушла от него. Его перевели в Африку, а в последствие уволили из организации. И несмотря на то что он прошел продолжительный курс реабилитации и уже несколько лет вполне обоснованно считал себя абсолютно здоровым человеком, тень этой проблемы преследовала его и по сей день. Он много пил. Ему нравилось вино, и, оставаясь наедине, он выпивал бутылку за вечер. Естественно, что это тревожило его, так как алкоголь мог стать заменой героина. Как врач, сам прошедший соответствующий курс лечения, он чувствовал определенные опасения. Шли недели, он серьезно увлекся Лори и уже подумал, что возвращение к нормальному образу жизни с женой и детьми в доме, огороженным пресловутым белым штакетником, было почти в его руках. Но, проговорившись, сам же все и испортил.

Роджер отбросил тяжелые воспоминания. Ему надо заняться делом. На столе его ожидали документы, которые принесла Лори. Он и сам давно обратил внимание на эти странные случаи, но подстегнула его именно одержимость Лори. И теперь эта история казалась ему палочкой-выручалочкой, при умелом обращении с которой все можно было исправить. И чем быстрее ему удастся заполучить упомянутые ею списки сотрудников, тем лучше. А если повезет, то у него будет повод позвонить Лори и привезти ей бумаги домой.

Пользуясь интеркомом, Роджер связался с Кэролайн, самой расторопной секретаршей, и попросил ее зайти к нему в кабинет. Затем он нашел в телефонном справочнике больницы номер директора отдела кадров, Брюса Мартина. Пока он выписывал его телефон, в дверях уже появилась Кэролайн.

— Мне кое-кто нужен из больницы Святого Франциска, — сказал ей Роджер с нетерпением в голосе. — А поэтому мне необходимо срочно поговорить с руководителем по работе с персоналом и директором отдела кадров.

— Мне соединить вас с ними, или вы им сами позвоните? — уточнила Кэролайн.

— Соедините! — коротко ответил Роджер.

Лори взглянула на часы и ужаснулась: почти полдень. Невероятно, но поездка на такси из Центральной манхэттенской заняла около полутора часов. Она покачала головой. В Нью-Йорке бывало такое, когда в центре города образовывался некий чудовищный тромб. Таксист объяснил ей, что это было связано с приездом какого-то важного официального лица, но он не знал, кого именно. А при подобных визитах перекрывались некоторые улицы для проезда кортежа автомобилей и в центре города образовывался мощный затор.

Нажатием кнопки Марлин впустила Лори через центральную дверь, так что ей пришлось пересекать административное крыло. Она испуганно прошмыгнула мимо открытой двери, чтобы ее не заметил Келвин. Если бы она знала, что будет отсутствовать так долго, разделалась бы с этими висевшими над душой свидетельствами еще до своего ухода.

К счастью, лифт оказался внизу и ей не пришлось маячить у всех на виду. Поднимаясь в лифте, она думала, насколько серьезно Роджер отнесся к ее идее и захочет ли он заняться той «детективной работой», которую она ему предложила. Чем больше она над этим размышляла, тем больше ей казалось, что подобное могло бы дать определенные результаты. Ей было даже страшно подумать о тех трагедиях, которые происходили в семьях этих фактически здоровых молодых людей, ушедших из жизни в полном расцвете сил.

Поднявшись на пятый этаж, Лори быстро прошла в свой офис. Дверь была приоткрыта. Рива разговаривала по телефону. Повесив пальто, Лори села за стол. В центре обложки ее настольной книги записей красовались многочисленные памятки, написанные примерным почерком Ривы. На трех — «Заходил Джек». На двух — «Заходил Келвин» с несколькими восклицательными знаками в конце. И еще просила позвонить Черил Майерс.

Поспешно вытащив из ящика стола материалы своих дел, Лори отыскала среди них карточки Макгиллина и Морган. Найдя частично заполненные свидетельства о смерти, Лори взяла ручку. Первым оказалось свидетельство о смерти Макгиллина. Лори вдруг бросило в жар. В ней боролись чувство долга, обязанность выполнить указания руководства и этические соображения. Она была похожа на солдата, получившего приказ выполнить нечто несовместимое с его понятием о чести, за что его впоследствии могли привлечь к ответственности. Единственным утешением для Лори было то, что закрытие дел не являлось необратимым процессом и в дальнейшем можно было что-то изменить. Со вздохом она заполнила оба документа.

В этот момент Рива, положив трубку, развернулась.

— Где ты пропадала? Я несколько раз пыталась дозвониться до тебя по сотовому.

— В Центральной манхэттенской, — ответила Лори. Найдя в своей сумке телефон, она взглянула на экран. — Теперь понятно, почему я не слышала твоих звонков: я постоянно забываю включать эту паршивую штуковину. Извини.

— Келвин заходил дважды. Я оставила тебе две памятки, на случай если меня здесь не будет, когда ты придешь. Мягко говоря, он был не очень рад твоему отсутствию.