Убить зону - Владислав Выставной

— Глупо вышло, — кивнул Бука. — Значит, пойдем вместе. Сдадим его Доку, тот найдет ему проводника.

— Или по дороге кому передадим! — подхватил Маус, приободряясь.

Вернулись к группе. Петля пользовался минутой, чтобы вздремнуть, Антонов с прищуром изучал небо. Монах о чем-то говорил с генералом. Маус с удивлением прислушался: опять что-то о спасении души. Неужто такие темы волнуют сейчас высокое начальство? Хмыкнул, подсел к Антонову. Поинтересовался:

— Что там на небе? Спасенные души?

— Радиоактивные облака, — отозвался Антонов. — Наверное, это совпадение, но идут точно на Болото. Видишь — сгущаются. Уверен на все сто — дом Доктора ожидает радиоактивный дождичек.

— Совпадение… — пробормотал Маус. — Не верю я в совпадения.

Он пересел поближе к генералу. Тот курил и выглядел совершенно спокойным — словно его ничуть не смущало, что его тянут куда-то те, кого он еще недавно был готов скормить «морским котикам» и которых считал самыми опасными людьми в Зоне. Еще одна нестыковочка. Разве что предположить, что свою слабость генерал решил обратить в силу: если он не смог заставить группу сдаться, то, по крайней мере, он своими глазами увидит то, что так хотел предотвратить. Последняя мысль очень не понравилась Маусу. Он тут же предположил, что Мальцев готовит удар в спину.

Про одного такого сталкер слышал, Сморчок его вроде звали. Прикидывался дурачком, хиляком, набивался отмычкой в самую крутую группу. Смиренно ходил в «шестерках», на побегушках у сталкеров, которые считали себя профи, ничем особым себя не проявлял. Да только стали замечать, что один раз он вернулся без группы, другой — и всякий раз рыдал и уверял, что чудом спасся. А после оказалось, что он ночью, по-тихому, резал товарищей, как баранов, трупы подкидывал аномалиям — а хабар себе забирал. А если вдруг кто чего начинал подозревать, то Сморчок свой истинный нрав проявлял — а был он покруче, чем у самого прожженного мокрушника. Когда все всплыло и народ содрогнулся от такой подлости и двуличья, Сморчок просто смылся из Зоны — со всем собранным с трупов хабаром.

Так что в данной ситуации Маус ничуть не удивился бы подобному замыслу у Мальцева. Ловкий тактический ход — как раз в генеральском стиле.

Маус неторопливо закурил, спросил, глядя в сторону:

— Скажите, генерал, откуда вы все-таки нас знаете? Ну, допустим, слухи про нас по Зоне разбежались, погоняла, то есть прозвища, стали всем известны. Но вы же нас в лицо знаете, так? А я лично с вашим ведомством контактов не заводил, даже в милицию приводов не имел. Вот и пытаюсь вспомнить, где могла засветиться моя фотка, — и никак не припомню…

— Зря ломаешь голову, сталкер, — сказал генерал. — Ты о другом подумай: нахрена вам это нужно — в прошлое соваться? Зачем ворошить там, где и без вас наворошили порядочно?

— Вы что же, в это верите? — Маус осторожно скосился на Мальцева. — В Марево, в путешествия во времени?

— Дело не в том, во что я верю, — сказал генерал и с досадой отшвырнул окурок. — Дело в том, что вы сами ни хрена не знаете — а лезете!

— Лично я никуда не лезу, — возразил Маус. — Все претензии — вон к нему… — он кивнул в сторону Буки, застывшего на пригорке в позе буддистского монаха.

— Я все понимаю, — сказал Мальцев. — Да ведь только до Буки мне никак не достучаться. Он же не от мира сего. А вы вроде как его друзья…

— Вот именно, что «вроде как», — проворчал Маус. — Сдается мне, что у него нет и не может быть друзей. Не бывает друзей у аномалии.

— Может, он потому и идет на этот безрассудный поступок, что у него никого нет, — задумчиво сказал Мальцев. — Уверен, будь у него по-настоящему близкие люди — они остановили бы его.

Странно было слушать все эти сентиментальные глупости от генерала. Противоестественно прямо-таки. Еще одна нестыковка. Но почему-то Маус вспомнил Болотного Доктора. Разве он — не близкий Буке человек? Ведь Док был ему вроде бы за отца. По крайней мере, за няньку, воспитателя и наставника — точно. Но дело здесь, наверное, даже не в этом. Ключевое слово в генеральском высказывании — «человек». А был ли Док человеком? Еще тот вопрос…

К сумеркам они добрались до границы Болота. Бука, как одержимый, рвался в топь. Но Маус его остановил:

— В темноте на Болоте мы просто поубиваемся. Если не вляпаемся в свежую аномалию, то нас наверняка сожрут. Кто его знает, что там расползлось после выброса? Чувствую, без стрельбы не обойдется, а это лучше делать со свежими силами и при нормальном освещении. И главное — как мы найдем Марево?

Бука не стал настаивать. Группа заняла позицию среди поваленных стволов и торчащих из густого мха камней, по ходу распределяя для всех возможные сектора обстрела на случай внезапного нападения мутантов или охотников за головами. Генерал профессиональным взглядом оценивал все эти приготовления, но от комментариев воздержался.

Наступающие сумерки внезапно пронзила молния. Странная, с красноватым оттенком, каких не увидишь там, за Периметром. Толстая, как канат, ветвящаяся отростками боковых разрядов, она ударила куда-то в глубину болотной топи. И тут же разнесся низкий, оглушающий раскат грома. Все переглянулись: отчего-то эта гроза вселила в души самые скверные предчувствия. И тут же пошел дождь. На правой руке сталкера отчаянно затрещал счетчик Гейгера.

— Шлемы! — крикнул он. — Антирад глотайте, быстро!

Проглотив двойные дозы антирада из аптечек, напялив шлемы и поплотнее затянув «молнии» на комбезах, застыли в усталом оцепенении. Вокруг сгустилась ночная тьма, и только лежащая у ног Буки застывшая «лапа» выхватывала небольшое пространство мертвенным светом экрана своего ПДА. Загадочная красная точка продолжала гипнотизировать Буку, остальных же, одного за другим, смаривал сон. Противостоять усталости не могли уже ни молнии, ни раскаты грома, ни близость страшного Болота, ни колотящие по шлемам радиоактивные капли.

Оставив на вахте Антонова, Маус отключился — под ни на что не похожую, убаюкивающую музыку счетчика Гейгера.

Болотное утро встретило их зловещим багровым туманом. Такого Маус еще не видал, а потому сперва решил, что у него что-то со зрением, наверное, от радиоактивного передоза. Оттого он первым делом торопливо засунул под шлем пару таблеток антирада.

Дождь закончился, но вокруг прилично фонило. При таких обстоятельствах Болото, как ни странно, было самым спасительным местом: его растения, мхи, лишайники и все остальное, не имеющее человеческого названия, как губка, впитывали радиацию из воды и почвы, служа естественным фильтром среды. При этом, правда, становясь смертельно опасными сами по себе — вследствие быстрых мутаций и накопления смертоносных токсинов. Так что колоться шипами болотных растений не стоило ни при каких обстоятельствах.

Сон проходил, зрение обострилось, но эффект необычного тумана не прошел. Такого не может быть в обычной земной среде: он струился какими-то мутными вертикальными полосами, распадаясь на более тонкие волокна, и при некоторой доле фантазии напоминал живые оголенные мышцы. Впрочем, если особо не всматриваться — туман как туман, еще одна причуда Зоны.

Маус заметил рядом тихую тень: Бука снял шлем и жадно вглядывался в переливы багряного месива. Сталкер готов был согласиться с этим взглядом: все это было даже красиво. Но еще более — страшно.

— Давай, подымай всех, — кашлянув, проговорил Маус. — Пора уже поскорее отыскать твое Марево. Только где именно его искать — я даже не представляю.

— Я знаю где, — бесцветно сказал Бука, указывая в красноватую мглу. — Туда ударила молния. Я запомнил направление.

Вот, значит, как, подумалось сталкеру, он и про молнию знал. Что еще не договорил этот неразговорчивый малый? Маус с отвращением стянул шлем. Это было не слишком удачное решение — еще сколько-то там микрорентген в копилочку. Но курить хотелось страшно.

— Так, всем оправиться, сожрать сухпайки, принять антирад, — выпуская дым из ноздрей, лениво сказал Маус. — Проверить оружие, собраться. Нам вроде как крайний бросок предстоит, если Бука не ошибается. Отправим его в далекое прошлое — и по домам…

Со спины донесся смешок генерала. Маус обернулся: Мальцев тоже снял шлем, курил и смотрел на него со странной улыбочкой. Язык чесался, чтобы по-интересоваться — что означает такая реакция? Но сталкер знал одно правило: перед прохождением опасного участка нельзя впустую тратить слова и эмоции — через зубоскальство утекает сосредоточенность и удача.

Группа собралась, ощетинилась стволами и при- близилась к кромке, за которой, словно за стеклянной стеной, курились невесомые кровавые клочья тумана.

— Вот уж воистину адское место, — торжественно сказал Монах, проверяя, заряжен ли дробовик. Сочно щелкнул затвор, смыкая стволы с прикладом. — Преисподняя перед нами снимает благообразную личину. Теперь она как есть — облика геены огненной!