Академия Ранмарн - Елена Звездная

И ведущие ловили каждое мое слово, следя за рукой, когда я показывала на доску, повинуясь указаниям, делали записи. И как же красиво звучало: «Иссарийский конфликт»… Еще одна глава в победоносной истории Талары, но впервые, рассказывая об этом, я подумала о маленькой планете, населенной гордым народом… Теперь по земле Иссарии ступают лишь таларийцы…

Стол вспыхнул красным, отвлекая меня от странных мыслей. К моему искреннему удивлению, пришло сообщение от главы Академии.

— Запишите основные события, — отдала указания, и записи вспыхнули на доске.

Убедившись в том, что обучающиеся заняты, активировала сообщение и замерла, вчитавшись в послание:

«Маноре Манире Шао, после посещения Хранилища Талары потрудитесь зайти в мой кабинет и объяснить — как получилось, что ваш традиционный союз вступил в силу со вчерашнего оборота Талары?!»

— О Великие Свидетели, за что мне все это?! — невольно прошептала я и вздрогнула, осознав, что мои слова расслышали все ведущие.

Как оказалось, не только они. Следующее сообщение инора осанне гласило:

«Маноре Манире, принимайте удары судьбы, как полагается знающей!»

Я закрыла глаза, сделала глубокий вдох, взяла эмоции под контроль и, схватив икате, написала ответ:

«Я не обязана давать объяснения по поводу моей личной жизни!!! И, инор Осане, не мешайте знающей вести занятие!»

Написав и отправив, невольно побледнела, вспомнила, как изменился цвет кабинета главы Академии… Но на этот раз инор Осане ответил с несвойственной ему несерьезностью:

«Видимо, обстоятельства касаются глубоко интимных подробностей личной жизни…»

Удушливая волна, поднимаясь, опалила даже кончики ушей. Инор Осане отправил следующее послание:

«В отличие от загримированного лица, ваши ушки сейчас гордо алеют, привлекая и так весьма подчеркнутое внимание обучающихся».

И смущение мгновенно сменилось гневом — я знающая! Я веду занятие! Глаза мои чуть сузились, и это единственный признак вполне обоснованной ярости! Уверенным движением прервала нашу связь и подняла глаза на обучающихся. Оказалось, что ведущие действительно внимательно следили за нестандартным поведением знающей. Как я люблю детей…

— Вернемся к теме урока, — властно произнесла я, и ведущие, подчиняясь моему приказу, вновь начали внимать своей знающей.

Занятие я завершила к сигналу об окончании, на этот раз домашнее задание не диктовала, а, отдав распоряжение подключить сеоры к системе, отправила каждому на личный хранитель информации.

— Вы получили схемы трех основных сражений Иссарийского конфликта. Ваша задача рассмотреть все три битвы и найти решение, которое позволило бы сохранить больше жизней в данном военном противостоянии. Благодарю за занятие. Все свободны.

Терпеливо дождалась, пока обучающиеся покинут аудиторию, постаралась не смотреть на Саньку, который стоял возле своего стола и внимательно взирал на меня.

Собрав сеор и пластину преподавательского доступа, быстро пошла к выходу, не обращая на него внимания.

— Элька! — Он догнал, преградил мне дорогу: — Эль… Киен обидел тебя?

Резко отвернулась, пытаясь скрыть вполне обоснованные гнев и… отчаяние. Санька коснулся моей руки, чуть сжал похолодевшие пальцы, потом все же произнес это:

— И там… был пункт о добрачных супружеских отношениях?…

Если бы на мне не было формы знающих, я бы расплакалась от отчаяния и безысходности… Но я знающая, поэтому контролирую каждый свой жест.

— Что я могу сказать вам, инор Эстарге. — В моем голосе не было эмоций, только обреченность. — За последние три оборота Талары моя жизнь изменилась… Меня лишили моей мечты, моих планов, моего будущего!

Санька отвернулся и замолчал… действительно, в данной ситуации ему осталось только молчать.

— Только не спрашивай меня, как там Шен! — невольно позволяя злости присутствовать в моей интонации, произнесла я. — Потому что ему больно почти так же, как и мне! — И снова, взяв себя в руки, улыбнулась побелевшими от гнева губами. — Жду вас в указанное время, инор Эстарге!

Я шла к лифту, и, используя техники обретения спокойствия, контролировала каждый свой вздох. Шла с безупречно прямой спиной, стараясь не смотреть на обучающихся, которые в перерыве между занятиями наводнили коридор. И очень боялась увидеть Алеса Агейру… а он не боялся, стоял и терпеливо ждал меня у лифта.

Любовь — это действительно болезнь… Болезнь, которая слабостью охватывает все тело, вынуждает сердце замирать, а дыхание сбиваться, заставляет совершать немыслимые усилия, чтобы сохранить на лице безразличие… Зачем ты так мучаешь меня, Агейра? Зачем…

— Маноре Манире, — он сделал шаг навстречу, — я хотел… узнать…

И не оборачиваясь, поняла, что сейчас внимание всех обучающихся направлено на нас… Хотя мне не было смысла оборачиваться, в отражении на зеркальных дверях оге я видела их заинтересованные взгляды, их странные усмешки… Красивы ведущие: все такие одинаковые, темноволосые, в красных мундирах… Отдельно стоят атакующие в своих черных костюмах с яркими, привлекающими внимание прическами. Чуть дальше выделяются серые, будто безликие, истребляющие… хорошо хоть не приходится вести занятия у тех, кого с младшей группы приучают к жестокости.

Эти мысли позволили не думать о том, кто стал моей болезнью, и, собрав все силы, я дружелюбно и благожелательно, как и полагается знающей, произнесла:

— Инор Агейра, я позволю вам задать вопрос на занятии, а сейчас вынуждена спешить.

Он хотел войти в оге вместе со мной, но после моих слов… Прости меня, Агейра, но я никогда не смогу смотреть в твои такие умные и добрые глаза, потому что отныне… Мне стоит излечиться от этой болезни… Мое место рядом с ведущим. Я не хотела, но так случилось, и мне с этим жить…

Агейра остался стоять рядом с лифтом, а я уверенно нажала на символ первого уровня и стремительно понеслась вниз… Было так больно, что хотелось сползти по гладкой стене и выть… Но… я стояла и с грустной улыбкой рассматривала свое отражение… И мне стало легче, потому что я знающая, а мы всегда ставим обязанности выше желаний. И я старалась не думать, что впереди занятие у атакующих…

Входить в преподавательскую не хотелось, я понимала, что меня сейчас осуждают все… Но все же войти пришлось, и, идя по проходу к своему столу, я чувствовала взгляды тех, в чьих глазах не хотела видеть осуждения.

Пройдя к столу, села, ввела код доступа и вставила сеор, сгружая план и материалы к занятию с атакующими. Неожиданно на мой стол поставили чашку с теплым асстене. Успокаивающий сбор — то, о чем я могла сейчас только мечтать.