Отказ - Бонни Камфорт

Мы рассмеялись еще громче.

– Ты выйдешь за меня замуж? Ты выйдешь за меня замуж? – не унималась птица.

Я приставила швабру к раковине и подошла к Умберто.

– Я очень люблю тебя, – сказала я. – Пожалуйста не бросай меня.

– Подойди сюда, – сказал он, отошел к обеденному столу и сел. – Если мы с тобой хотим продолжить наши отношения, кое-что придется изменить.

Я села напротив и кивнула головой.

– Ты хочешь проводить больше времени со мной по вечерам?

– Да.

Я еще не представляла себе, как это мне удастся, но мне не хотелось его потерять.

– А как насчет этого твоего особенного пациента? Ты собираешься когда-нибудь избавиться от него?

«Неплохой вопрос», – подумала я.

– Мне бы Хотелось передать его кому-нибудь другому, но для этого нужно выбрать удачное время. Иначе все, чего мы добились, пойдет насмарку.

– Хорошо, я уважаю твое мнение. Просто я устал от этого.

– Дорогой, извини меня. Я все сделаю, чтобы как можно больше времени проводить с тобой. Я не виню тебя за то, что ты вышел из себя.

Он поднял руку и слегка раздвинул большой и указательный пальцы.

– Я вот настолько близок к тому, чтобы расстаться с тобой.

Мои глаза снова наполнились слезами.

– Я надеюсь, что ты этого не сделаешь. Единственное, что ты должен принять, это мои экстренные вызовы. Когда они поступают, я обязана бросать все. И с этим ничего не поделаешь.

– Если мы действительно близки друг другу, я научусь с этим мириться. Но с Франком тоже придется что-то делать.

– У меня есть один знакомый. Он психолог – специалист по животным. Я сегодня позвоню ему.

Специалист по животным прибыл к Умберто в субботу, в девять часов утра. Джард выглядел старше, чем я его помнила. Он слегка округлился, и над его бермудами цвета хаки свисал небольшой животик. Он уселся в гостиной и стал внимательно слушать наш рассказ. При этом он кивал головой и поглаживал Франка, уткнувшегося носом ему в ноги.

– Тут есть две причины. Во-первых, Франк ревнует Сару к вам, – сказал он Умберто. – Он привык быть мужчиной в доме, а вы вторглись на его территорию. Во-вторых, он никак не может привыкнуть к новому месту.

– Не надо шутить, – сказал Умберто.

– Собаки такие существа, для которых привычка много значит. Они ведут себя лучше, когда все им привычно.

Я была вынуждена признать, что никогда не занималась воспитанием Франка. Джард доверительно улыбнулся.

– Нет проблем. Мы можем начать прямо сейчас. Но есть одно непременное условие. Это должен делать Умберто.

Умберто неодобрительно покачал головой.

– Я так и знал, что все сведется к этому. Франку пришлось все время ходить в строгом ошейнике. Для занятий Умберто использовал крепкий шестифутовый поводок. Обучение началось с выполнения элементарных команд.

– И еще – больше никогда не бейте его, – добавил Джард. – Возьмите банку из-под арахиса, наполните ее наполовину монетами и в следующий раз, когда он направится к дивану, хорошенько встряхните ее. Шум испугает его, и он больше не подойдет к дивану.

– Я и не подозревал, что это так сложно, – пробурчал Умберто.

– Но и это еще не все. Уделяйте Франку минут по десять в день, чтобы поиграть в его любимую игру.

– Его любимая игра, это описать диван с той стороны, где я сплю, – высказался Умберто.

Джард рассмеялся и почесал Франка за ухом.

– Попробуйте побросать ему мячик или повозитесь с ним на полу.

– Я лучше попробую мячик. – Умберто стряхнул с рубашки воображаемую шерсть.

Они отправились во двор, и я стала с удовольствием наблюдать, как Джард учил Умберто управляться с поводком и строгим ошейником. Франку все это не доставляло никакого удовольствия. Он высунул язык, садился, когда требовалось стоять и ложился, когда нужно было сидеть.

– Вы только посмотрите на него, – крикнула я. – Это совершенно бесполезно.

– Нет, – ответил Джард. – Просто это требует времени и упорства. Но я обещаю вам, что это поможет.

35

Каждый раз, когда Ник посещал ранчо Мак Катченов, он увозил с собой что-нибудь, что символизировало для него семейную жизнь, по которой он так тосковал: детские тарелочки Мегги с изображением всевозможных зверушек, кубки ее отца, полученные за победы в гольфе, видеозаписи дней ее рождения. Каждую неделю мы обсуждали с ним значение тех или иных предметов в надежде, что у него пройдет потребность красть. Про себя я думала, что он может подобрать ключ к моему кабинету и украсть из него что-нибудь.

В последние недели отношения между Ником и Мегги сделались особенно бурными – он то неудержимо занимался с ней любовью, то изводил ее. Он ненавидел ее железное спокойствие. Несколько раз я замечала ему, что его чувства к Мегги повторяют то, что он испытывал ко мне, но он неизменно отвечал:

– Это другое, – и отказывался продолжать разговор.

Подготовка к очередному суду совсем измотала его. Он защищал интересы человека, который перенес мозговую травму в результате воздействия токсичных химикатов, и компания Ника должна была выступить против «влиятельных шишек», обвиняя во всем корпорацию, которая эти химикаты производит. Этот случай должен был стать решающим в карьере Ника. Компаньоны возлагали на него большие надежды. Они вложили в судебные издержки сотни тысяч долларов, зная, что, если он выиграет, это принесет огромную прибыль.

Когда суд начался, каждый наш сеанс стал сводиться к анализу прошедшего дня, к пересказу выступлений свидетелей и того, какое они произвели впечатление на присяжных.

На второй неделе процесса он сказал как-то:

– Не исключено, что сегодня я проиграл все дело. Я растерялся во время перекрестного допроса. Не смог противостоять этому парню. Не смог сосредоточиться. Я попросил десятиминутный перерыв просто для того, чтобы привести мысли в порядок. Хорошо еще, что он был сегодня последним свидетелем.

– А что, по-вашему, произошло?

– Не знаю. Я слушал его и думал: этот решающий. Если мне удастся победить его, можно смело идти домой. Но я продул.

– Может быть, мысль о том, что он большая шишка, оказала на вас такое влияние?

– Да, но обычно я люблю рискованные моменты, когда на карту поставлено все.

– Возможно, это другой случай.

– Да, я могу лишиться работы.

Я надеялась, что это не так. Ник был совершенно выбит из равновесия.

– Но знаете, что смешно? Раньше у меня все получалось в зале суда, а потом я бежал в туалет с поносом. Теперь же все было ужасно, но зато с моим желудком все в порядке.

– Может быть, на последнем этапе и в суде все будет в порядке, и вы будете хорошо себя чувствовать. – Я цеплялась за последнюю надежду.