Таймер для обреченных - Михаил Нестеров

Джеб умел держать удары и молниеносно переходить от атаки к обороне. Роман попытался достать его прямым в голову, предпочитая ногам более быстрые руки. Блинков отшагнул и предплечьем заблокировал руку, захватив запястье. С этого момента он вышел на наработанную связку и провел ее за считанные мгновения. Рванув Романа на себя, он ударил его предплечьем в подбородок, захватил шею и пригнул его. Правая рука взметнулась вверх, скручивая и опрокидывая Парубного на землю. Фактически этот прием Джеб выполнил одной рукой.

«Что дальше?» — блеснули глаза старлея, ставшего на ноги. Блеснули очень знакомо. Блинков уже точно знал, что они раньше встречались. Где? При каких обстоятельствах? И он вспомнил. Вспомнил его дружеский жест и слова: «Не доверяй никому, парень, даже мертвым».

— Лейтенант? — Джеб до боли в глазах всматривался в его лицо.

— Старший лейтенант. А ты, брат, кто?

— "Фарватер мира — 2001". Вениаминовка. Ты брал мою диверсионную группу. Тебя зовут Роман, я вспомнил.

— А-а... — Память, работающая на разгонном режиме, швырнула Парубного на пять лет назад. — Вижу, ты кое-чему научился за эти годы. Тогда ты проиграл, сегодня выиграл. Что дальше, парень? Как будем решать нашу проблему?

Дальше Джеб сделал то, чего Роман от него не ожидал. Он вплотную подошел к Новицкому и отключил его мощным ударом в челюсть.

— Что в «дипломате», кроме взрывчатки?

— Деньги, брат, большие деньги.

— Как-то легко ты их хотел получить.

— Считаешь, это было легко?

Блинков пнул в руку Новицкого.

— Кто он?

— Резидент «Амана».

Евгений Блинков и Роман Парубный, два профессионала, не могли выяснять отношения вечно Их поединок закончился, едва начавшись. Они оба работали за деньги. Оба получали приказы от людей, которые насмерть грызлись за собственные интересы и создавали для достижения своих целей смертоносные машины вроде Джеба и Романа. Они искусственно создавали аварии, в которых гибли люди, а на искореженные обломки внимания не обращали. Парубный провинился лишь тем, что встретил на своем пути Новицкого. И Джеб ничуть не отличался от старшего лейтенанта.

— Уходи, Роман. Если сможешь, уходи.

Парубный улыбнулся. Он походил на викинга, в руки которого дали меч. Он отступил на шаг и поднял с пола «дипломат». Сделал еще шаг и подобрал пульт, выпавший из руки резидента.

— Будь поосторожней с чемоданчиком, — предостерег его Джеб. — Там наверняка не один сюрприз. Не доверяй никому...

Парубный уходил черным двориком. Он обернулся к морпеху. Он хотел узнать его имя, но переборол в себе желание спросить.

Джеб присел подле Новицкого и вытянул ноги. «Бывшему министру обороны хватит и резидента. За глаза хватит одного резидента. Но если бы его не оказалось здесь...» Блинков с трудом выдавил из себя это слово — жертва. Тогда бы ему пришлось идти на жертвы. А так... Джеб улыбнулся: «Задание выполнено».

Глава 17

Коммуникативные неудачники

1

Израиль

Голда Саар видела встречу с Дани Мармсталем по-разному. Она долго молчит, изучая его будто впервые, затем влепляет ему звонкую пощечину. Она созывает пресс-конференцию и обвиняет премьера в покушении. Она называет имя главного заговорщика — генерала военной разведки Шимона Эйтана. Она обеспечивает себе кресло премьер-министра. Но стоит ли оно этого? Голда впервые призадумалась о грязи и крови на его подлокотниках и обивке.

Она, прежде чем покинуть правительственный «Боинг», приземлившийся на летном поле Бен-Гуриона, предупредила экипаж:

— Вы ничего не видели. Никаких ракет не было. Никому ни одного слова. Иначе припомните, где и кем я работаю. Разворачивая самолет, вы выполняли мой приказ, и ничего более.

Голда повязала на шее сиреневый газовый платок, подхватила сумочку и кейс с рабочими бумагами и в сопровождении своей делегации вышла к встречающим ее журналистам. Вопросы в основном содержали одно слово — протест. Министр взяла его на вооружение.

— Вы можете назвать это как угодно. Скажу лишь, что это была заранее запланированная акция.

Она дала слово следующему корреспонденту, сбрасывая напряжение: информация о диверсии в украинском ракетном полку еще не просочилась в СМИ, что было ей на руку. С этого небольшого временного плацдарма она сделает ряд шагов и заметет следы, указывающие на ее осведомленность о теракте. В этом вопросе она была прозрачной как стекло, но — в пределах прочности бронированного стекла.

— Госпожа Саар, премьер-министр знал о вашем решении?

— Несомненно! — сделала она ударение. — Дани Мармсталь и еще один человек знали о том, что мой самолет не долетит до российских границ.

— Можете назвать его имя?

— Пожалуй... сейчас я могу назвать его. Это директор аэропорта Леви Эжбу, опытный генерал ВВС. Без его помощи было бы затруднительно согласовать изменение маршрута на оживленной международной трассе. — Она глазами указала на другого журналиста. — Вы, пожалуйста.

— Сегодня многие печатные издания говорили о подобном шаге, делая ссылку на российского экс-премьера Примакова, развернувшего свой самолет на полпути в Штаты.

— Понимаю, о чем вы хотели спросить, и могу поздравить печатные издания: у них хорошие аналитики. Еще вопросы, пожалуйста.

— Что вы чувствуете сейчас?

— Усталость. Удовлетворение? Что вы! Отвечая протестом на протест, я пересмотрела прежние позиции, о которых расскажу на ближайшей пресс-конференции. Мне многое предстоит обдумать, и я на неделю отстранюсь от дел.

— Когда вы объявите официальное заявление российскому МИДу?

— В ближайший час пресс-релиз будет готов. Всем спасибо!

В машине Голда отдала распоряжение старшему офицеру охраны:

— В штаб-квартиру «Амана».

2

Два года назад Шимон Эйтан так и не смог выразить капитану Абрамову благодарность за неоценимую услугу... Он даже придумывал форму беседы, искренне надеясь на дальнейшее сотрудничество. Они сидят друг против друга в ожидании еще одного человека.

Директор:

«Полковник Юлий Завадский, который имел честь беседовать с нами, оказался „кротом“. Не без вашей помощи его удалось нейтрализовать. Мне только сейчас выпала удача поблагодарить вас за это».

Абрамов:

«Человек, который должен примкнуть к нашей беседе, находится под подозрением? Вы поручаете мне вывести его на чистую воду, а потом нейтрализовать?»

Директор:

«Если бы все было так просто, Алекс...»

— Что же, поздравляю вас, капитан, — тихо обронил Эйтан, — поздравляю... Вы и на этот раз быстро справились с заданием.

Ну почему, подумал он, Абрамов не работает на военную разведку Израиля? В 2004 году он искренне надеялся на тесное сотрудничество с агентурной группой капитана. В сожалениях генерала не было и капли раскаяния, в них, как и прежде, на первом месте стояло искреннее уважение к русскому разведчику. Флотский подполковник выиграл, генерал проиграл. И это был самый короткий и точный анализ долгой, кропотливой и очень рискованной работы.

Директор отказался от разговора с Дани Мармсталем. Он сказал секретарше так, словно был президентом республики или, по крайней мере, личным помощником Голды Саар:

— Меня нет на месте. Добавьте от себя что-нибудь классическое: умер, заболел, беседует с привидением. На ваш выбор. И вот еще что — принесите кофе.

И Эйтан засек время. Отнесся к этому серьезно: он предвидел встречу с Голдой Саар и поджидал ее с минуты на минуту. Прошло полчаса, прежде чем генерал увидел Голду. Министр остановилась посреди кабинета и оглядела его хозяйским, как показалось Эйтану, взглядом.

— Сидите! — Голда остановила его порыв встать с кресла и пойти навстречу. Она взяла последний стул, стоящий в ряду напротив длинного стола, и с ним, как с оружием, подошла вплотную к рабочему месту директора. Устроившись напротив, она положила ногу на ногу и попросила хозяина кабинета об одолжении: — Пожалуйста, прикоснитесь кончиком пальца к вашей голове. Попадете?

— Наверняка попаду.

— Я жду, пожалуйста.

Эйтан словно сидел напротив нейрохирурга. Он поднес палец к виску и подержал его несколько мгновений.

— Можно отпускать?

— Достаточно, — покивала Голда. — В этой голове родилась идея моего устранения?

Генерал кивнул:

— Вы правы.

— Рассказывайте, не дожидайтесь наводящих вопросов и понуканий, все и так предельно ясно. Я от вас хочу услышать историю о заговоре от начала до конца.

— Хотите кофе? У меня очень расторопная секретарша.

— Она скоро останется без работы. Я позабочусь о ее трудоустройстве. Рассказывайте.

— План родился в моей голове, когда здесь, в этом кабинете, прозвучала ключевая фраза Дани. Он не на шутку был встревожен вашими сильными позициями и считал вас главным конкурентом. Он сказал: «Я бы все отдал за внезапную смерть Голды: инфаркт, инсульт, автокатастрофа...»