В поисках наслаждения - Элизабет Эссекс

— Нет, Джейми, нет. Пожалуйста, не оставляй меня. Пожалуйста, умоляю. Не оставляй меня.

— Прости, Лиззи. — Он опустил ее вниз, потому что ноги ее не держали, и она осела на холодный каменный пол. Он в последний раз прижался в поцелуе к ее губам. — Прости меня. Прости.

Тут дверь открылась, и он ушел.

— Джейми. Джейми! — закричала она, ударяя кулаками в пол.

Снова и снова, повторяя его имя, пока не охрипла и не разбила руки в кровь.

Марлоу вышел из тюремных ворот. Его руки дрожали. Свернув за угол, он прислонился спиной к стене и набрал в легкие воздух. Слава Богу, он уговорил Макалдена не сопровождать его.

Он, и только он, сделал это с Лиззи. Тюремное заключение совершенно сокрушило ее, а может, даже убило. Он не смог бы причинить ей больше вреда и боли, если бы взял палку и избил.

Как, спрашивается, мог он допустить такое?

Он и в дурном сне не мог представить, что подобное могло случиться. Вонь, грязь, экскременты, и среди всего этого — Лиззи. Будь он проклят. От нее прежней ничего не осталось.

Ей было бы легче, если бы он не поддался мучительному чувству вины и не пошел с ней встречаться. Без его появления она, возможно, еще держалась бы. Но теперь он окончательно уничтожил ее веру в него. Потому что поставил страну и карьеру выше своей семьи, и Лиззи за это заплатила непомерно высокую цену. Она никогда его не простит.

И еще не сказал ей того, что собирался сказать, когда туда направлялся.

Помощь скоро придет. Благодаря стараниям леди Теодоры, миссис Таппер и запоздалому вмешательству Адмиралтейства он сумел заручиться поддержкой адвокатуры самой высокой репутации. Это отчасти облегчало сокрушительное чувство вины, которое испытывал за все то зло, что причинил ей, пусть даже и неумышленно. Это смягчало муки совести, но не могло заставить ее замолчать.

Он не сказал, что любит ее, хотя собирался. Готовое признание вертелось на языке, но очевидная боль и обида, что ее предали, в сочетании с его собственным непреодолимым чувством сожаления запечатали ему рот. Он не имел права любить ее, если его любовь сотворила с ней такое.

Взяв себя в руки, Марлоу прошел еще несколько кварталов и нанял экипаж, чтобы встретиться с Макалленом на одной из тихих улочек неподалеку от церкви его отца.

— Красивая сутана, — только и произнес Макалден, вскарабкавшись в коляску.

— Пожалуйста, Хыо.

Слишком несчастным он себя чувствовал, чтобы шутить.

— О, слушаюсь, сэр, — ответил тот непринужденно. — Я нашел нам работу. К несчастью, теперь, когда она в тюрьме, деятельность заметно оживилась.

— Вот чертовы ублюдки.

— Но мы теперь тоже с ними. Завтра наш путь лежит в Гернси. Заберем там кое-что и вернемся назад под покровом ночи.

Макалден покачал головой. Как это странно — молиться, чтобы наш собственный флот не разнес нас в пух и прах, когда будем проходить мимо.

— Дьявольски нелепый способ встретить смерть, — согласился Марлоу с мрачной усмешкой. — Бедной Лиззи придется хоронить меня второй раз.

— Все так плохо? — нахмурился Макалден.

— Хуже не бывает. — Марлоу провел рукой по ежику волос. — Я… я никогда не думал, что мне придется выбирать между ними — между моей женой и моим долгом.

«Я не могу забрать тебя отсюда, но все будет хорошо…»

— Ты не видел ее. — Марлоу закрыл глаза, но не мог вычеркнуть из памяти образ Лиззи в том ужасном месте. — Она не моряк и не солдат. Она на это не подписывалась. Ее к этому не готовили. Единственная причина, по которой она оказалась за решеткой, состоит в том, что я не успел закончить свою Богом проклятую миссию, не уничтожил этих ублюдков контрабандистов. Мы даже не в состоянии их отыскать!

— Да, но у них тут целая сеть, разве нет?

— Да, и такая сеть, что они могут арестовать мою жену по обвинению в убийстве, а я вынужден сидеть и наблюдать! Не имея возможности забрать ее из кишащей вшами каталажки, где свирепствует тиф и бог весть какие еще мерзостные болезни. И все ради того, чтобы продолжать использовать ее немилосердно, пока не смогу дать Адмиралтейству и премьер-министру то, чего они ждут от меня.

Макалден ответил ему сумрачным взглядом.

— Само собой. В конце концов, они сами уже совершили убийство, так что сфабриковать ложное обвинение против несчастной женщины им все равно что плюнуть. Или ты забыл, что они убили Фрэнка?

— Нет, — прорычал Марлоу. — Нет, черт подери не забыл.

Но думать мог только о Лиззи. И мог лишь сожалеть.

К моменту их прибытия в Красное ущелье его настроение окончательно испортилось, и улучшить его не смогли даже новости миссис Таппер.

— Значит, вы ее видели? — спросила экономка. — Она обещала есть то, что ей приносят? Мне совсем не по нраву ваш визит к ней, но если она начнет нормально питаться и станет поправляться, то он того стоил.

— Надеюсь, миссис Таппер. Я очень на это надеюсь. Мы вытащим ее оттуда.

Марлоу произнес эти слова с типичной капитанской уверенностью, но для его ушей они прозвучали пустозвонством. Потому что Лиззи ему не поверила.

Мысль о ней резанула шрапнелью в груди — болью, от которой не было избавления.

— Ладно, спасибо Господу за это. Но возникла еще одна проблема. Приехал кое-кто другой.

— Кто?

— Этот ваш кузен, мистер Роксхем. Он обосновался в большом доме. Явился сегодня пополудни с лакеем и всем остальным. Сказал, что будет следить за домом. Я грешила, что должна его впустить, поскольку мистера Таппера не было. Он поехал на ферму за черепицей для крыши.

— Чтоб ему пусто было, этому Роксхему. Чертов идиот. Мы выкинем вон его тощую задницу завтра же с первыми лучами солнца.

Поначалу казалось, что оставить дом на замке не составит труда. Но позже выяснилось, что из желающих в нем поселиться уже выстроилась очередь. Сначала бедная Лиззи, а теперь этот чертов Роксхем. Вышвырнув его вон, они окажут ублюдку услугу. Если он останется в доме, то, возможно, в ближайшем будущем угодит за решетку по сфабрикованному обвинению в соучастии с Лиззи в убийстве своего кузена.

— Поклон вам от мистера Таппера, сэр, — перебила экономка его мы. сли. — Таппер сказал, что мистер Роксхем не первый раз пытается обосноваться в этом доме.

— Это Таппер сказал?

— Он уже раз его выкидывал. Сразу как только вы уехали, он явился сюда как к себе домой. И потом еще дважды возвращался, рассказывал Таппер. Один раз навещал миссис Марлоу, и вот опять сегодня.

Какой прок усматривал его безденежный кузен в своем переезде в Гласс-Коттедж? Если только совсем не обнищал и ему некуда было податься. Но в любом случае он мог устроиться в городе в доме своих родителей, разве нет? У них был красивый городской дом в фешенебельном районе Дартмута. Там ему наверняка было бы удобнее, чем в удаленном пустом коттедже на берегу моря.