Sindroma unicuma. Finalizi (СИ) - Блэки Хол

     - По телефону.

     - А он?

     - Ничего. Выслушал - и всё.

     - А матери?

     - Скажу при встрече.

     - А нам ведь повезло, - сказал вдруг Мак. - До сих пор не понял, как удалось выбраться. "Вулкано" закрыли, имущество описывают, идут повальные аресты и допросы. Трясут по верхам. Найдены нарушения, на которые отвели глаза при выдаче разрешений. Батя не говорит напрямик, но я слышал - больше двадцати погибших, около ста раненых и покалеченных, среди них есть тяжело увечные заклинаниями. Рубля орет, приказал устроить секир-башку всем без разбору... В департаментах начались проверки, министерства перетряхивают...

     Слушая, Мэл поймал взгляд Эвы, стоявшей у крайнего стеллажа с банкой в руках, и улыбнулся. Она ответила тем же.

     Мак какое-то время рассказывал о последствиях гулянки в клубе, пока не сообразил, что треплется в пустоту.

     - Алё. Оглох, что ли?.. Алё!... Ничего не слышу... У тебя батарея села. Перезвони, - сказал и рассоединился.

       14. Стратегии

      Идея с аспирантурой приободрила. Смотря из окна машины на однотипный городской пейзаж, я придумывала слова, которые скажу отцу; он выслушает, согласится с доводами и передумает избавляться от меня. И быть может, у папеньки родится план по ловкому ускользанию от навязчивого интереса Рубли. Осталось всего-то полтора года попрятаться по углам, а за это время, глядишь, внимание премьер-министра переключится на новых дебютанток или на великие дела и свершения. Родитель своевременно подсуетится, походатайствует об оформлении визы, и я уеду к маме. Туда, где меня ждут! - заегозила нетерпеливо, как если бы отъезд был запланирован, самое позднее, на завтра.

      Уеду, а Мэл останется здесь?

      За сегодняшний день он узнал обо мне достаточно нелицеприятных вещей и принял их, а ещё понял, что я рвусь на побережье любым способом, потому что это моя идея фикс. И возможно, успел пожалеть о том, что дал обещание.

      Даже если мы отстоим свое право быть вместе, имеет ли смысл опутывать себя грузом обязательств, или стоит подходить к проблеме проще, как говорит Мэл? Ведь мы можем вскоре надоесть друг другу пуще горькой редьки и с радостью разбежимся в разные стороны.

      Жаль, по лицу водителя не видно, каково его мнение по поводу суеты из-за побережья. Зато Мэл выглядел уставшим, несмотря на поддержку тонизирующим напитком, и я, не сдержавшись, провела рукой по темным жестким волосам. Парень коротко улыбнулся в ответ и вернулся к наблюдению за дорогой.

      Когда машина остановилась у решетки института на заметно поредевшей стоянке, мне удалось выжать из себя:

      - Мэл... Если когда-нибудь я уеду на побережье... Это будет билет в один конец...

      Его руки сжали оплетку руля.

      - Догадываюсь.

      - Если хочешь, верну твое обещание.

      - Не хочу, - отрезал он раздраженно. - Мы сейчас здесь и сейчас, а что случится завтра, никто не знает.

      Ошибаешься, Мэл. Мне известно мое будущее. Правда, предсказания из области "ткнул пальцем в небо", но общий смысл видений понятен. Я попаду на побережье, в этом нет сомнений, а потом... В одной из картинок мелькал особняк. Попадаются ли в запретной зоне газоны, ажурные кованые решетки и шпили на башенках? Крайне сомнительно, если это не владения самого большого начальника на каторжанской территории. Может, пророчество, сделанное оком, намекает, что когда-нибудь я вернусь обратно? Возможно. Вдруг со временем запреты исчезнут, визы порвут, разрешения отменят, и граница между западом и востоком сотрется? О, это было бы чудесно.

      Какое предсказание на очереди? Вылетело из головы.

      Мэл не дал собраться с мыслями. Сунув в каждый карман куртки по банке "Энергетика", открыл дверцу и помог мне выбраться.

      - Пакеты заберу позже, - сказал сухо, и больше мы не обмолвились ни словом.

      Мой спутник подставил локоть, а в другую руку взял новую сине-желтую сумку. Мы возвращалась в институт как пара: миновали калитку, прошли по аллее и поднялись по ступенькам мимо кучки студентов, тайком куривших на крыльце, потому что им было лень бежать к калитке. Мэл распахнул передо мной парадную дверь, и я вошла в холл, ощущая спиной любопытные взгляды.

      Мой парень по-джентльменски помог снять куртку, сдав одежду в раздевалку, и от его хмурой молчаливости и лощеной предупредительности мне стало не по себе. К тому же, не успев переодеться после приема, Мэл выглядел непривычно торжественно в будничной обстановке будничного дня.

      В холле было малолюдно, но студенты, сидевшие на постаменте со Списуилом, уставились на нас с Мэлом во все глаза. Мне показалось, что и скульптурный святой развернулся в другую сторону, чтобы поглазеть, как мы пойдем к подъемнику.

      Неожиданно из северного коридора вынырнули парни с четвертого курса элементарного факультета и, обогнав нас, зашли в кабину.

      - Заходи, Мэл. Потеснимся, - ухмыльнулся один из них, рослый тип с выбритыми висками, и с улыбочкой кивнул мне, оглядев с головы до пят.

      - Спасибо, - сказал Мэл, притянув меня к себе, и мы вступили в подъемник. Бритый нажал на единственную кнопку, и кабина тронулась вниз.

      Попутчики кхыкали в кулак, обменивались многозначительными взглядами, делали вид, что увлечены изрисованными стенами и потолком, но разглядывали нас - кто исподтишка, а кто - откровенно и с ухмылкой.

      Мэл прижал меня еще крепче, и когда парни вышли из подъемника, сказал на ухо:

      - Как отработаешь, сразу позвони. Из архива не выходи. Подожди, когда приду.

      - Зачем?

      - Можешь хоть раз в жизни сделать то, о чем тебя просят? - вспылил он.

      Я обиделась:

      - Могу, и не раз, но когда говорят вежливо и объясняют причину.

      - Пошли, - потянул меня Мэл по коридору, залитому электрическим светом. - Просто позвони и дождись, ладно?

      - Хорошо, но зачем такие сложности?

      - Да затем! - вскипел он. - Не видишь разве, что к тебе клеились?

      - Ко мне?! - не успела я толком удивиться, потому что Мэл распахнул дверь архива.

      В отличие от пустовавшего холла подвальное помещение напоминало гудящий улей, какой обычно бывал перед экзаменами, и с непривычки я оглохла. На мгновение меня обуял страх, что в архиве может случиться нечто похожее на побоище в "Вулкано", но противное щекочущее чувство тут же отпустило. Не хватало обострения фобий, на ночь глядя.

      Мэл довел меня до стола выдачи заказов, демонстративно поцеловал в щеку, сунул свежеприобретенную сумку в руку, посмотрел многозначительно, мол, рассчитываю на послушание, и удалился из архива.

      Что это было? - посмотрела я на закрывшуюся за ним дверь и заметила обращенные на меня взоры. В помещении стоял рабочий гул, но теперь казалось, что ко мне привлечено внимание всех присутствующих. Заробев, я поспешила укрыться от навязчивого ощущения за перегородкой, где столкнулась нос к носу с архивариусом.

      Сегодня начальник выглядел вполне здоровым, успев окрепнуть за выходные. Нос приобрел нормальные размеры, глаза не слезились и голос не гундосил, когда мужчина знакомо просипел:

      - Эва Карловна, вы как нельзя кстати. У нас опять завал с рассортировкой.

      - Конечно, - метнулась я к столу, заваленному кучами папок с подшивками.

      Мне не понадобились разъяснения, что и как делать. Мы с архивариусом понимали друг друга с полуслова, потому что успели стать маленькой сплоченной командой, работавшей споро и слаженно.