Как спасти жизнь - П. Данжелико
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты посмел наорать на меня? — Ее слова вылетают со скрипом. — Райли, забирай своего мужчину пока я не порезала его.
Это сигнал для меня. Медленно, со всей возможной грациозностью, я встаю и поправляю одежду, оглядываясь краем глаза. Каждая женщина в оживленном отделе косметики теперь смотрит на нас с таким напряженным вниманием, которое обычно приберегают для эпизода Отчаянных домохозяек. Невозмутимо снимаю повязку с головы, потому что я не намерена вести беседу с короной из индюшачьих перьев и наконец встречаюсь взглядом с Джорданом.
Он выглядит таким измученным, что мое намерение немедленно отослать его прочь пошатнулось. О том, что он переживает тяжелые времена, говорит не его внешность. Согласно этому критерию — он идеален. Стрижка свежая, превосходно уложена. Под дорогим кашемировым пальто черная рубашка на пуговицах. Никто другой не заметил бы пустое, бездонное выражение его темно-зеленных глаз. У него точно такой же взгляд, как когда ему больно, когда он переполнен эмоциями и не знает как с ними справиться.
— Чего ты хочешь? — Умудряюсь выдавить я, говоря при этом без интереса, равнодушно, все больше и больше походя на него в прежние дни. Но тем не менее, сейчас я совсем далека от этих двух вещей. Руки дрожат, а сердце, которое я так старательно собирала воедино, снова разбивается в дребезги.
Выражение лица Джордана смягчается, на него накатывает облегчение. Напряжение вокруг его рта и челюсти тут же исчезает.
— Райли…
— Я работаю.
Он обходит стойку, втискивая свое крупное тело между коробок с косметикой, которую я должна разложить. — Мы можем отойти куда-нибудь и поговорить?
— Я не могу. Я работаю.
Он бросает пронзительный изумрудный взгляд прямо на Веронику, которая, как я теперь замечаю, держит в руках его карту Америкен Экспресс и смотрит на нее с почти дьявольским восторгом в своих карих глазах.
— Запиши все с этой стойки на мою карту. Я куплю все, — командует он ей.
— Сделано, — следует ее быстрый ответ. Не могу ее винить; она работает за проценты от продаж.
— Вероника не… — Мое время стоит дороже, чем пара щеточек для туши и нескольких помад. — Я не могу этого сделать, Джордан. Ты должен уйти.
Встреча с ним вызывает волну воспоминаний. Например, выражение его лица, в тот дерьмовый день, когда он сказал мне уйти. Или то, как я чувствовала себя самым жалким отребьем.
Всю жизнь я в основном общаюсь с ограниченным кругом друзей. Их немного, но они настоящие. Может так сложилось, потому что что-то подсказывало не лезть туда, где мне не место. После всего того, что я сделала чтобы построить честную жизнь, процветающий бизнес, самая глубокая рана — быть обвиненной в краже, мужчиной, который как я думала заботится обо мне, человеком, который как мне хотелось, чтобы гордился мной.
— Просто удели несколько минут и…
— Здесь не о чем говорить, — выпаливаю я, меня одолевает чувство разочарования.
— Нет есть. — Он убирает прядь волос с моего лица.
— Из-за тебя меня уволят, и я снова останусь без работы и денег. — Изо всех сил стараясь не заплакать, я отталкиваю его в сторону и ухожу, направляясь к ближайшему выходу, Джордан неотступно следует за мной.
Снаружи, на тротуаре, у меня перехватывает дыхание от почти леденящей температуры, холодный ветер пронизывает насквозь. На мне мамины блузка и юбка, которые я перешила под себя. Я одета не совсем по погоде.
— Райли, подожди.
— С меня хватит, Джордан! — кричу я, идя в сторону Парижского театра на 58-ой улице, чтобы быть вне пределов слышимости магазина или Боже упаси, менеджера.
Схватив мою руку, он разворачивает меня и крепко обнимает. Затем, берет полы своего пальто и укутывает меня в него. Я охвачена теплом его тела, хорошо знакомым запахом его кожи, мыла, которое он любит, ощущением мышц под его рубашкой.
В его объятьях так хорошо и я не тороплюсь его оттолкнуть, хотя следовало бы. Очень даже. Одну минуту, только одну минуту, говорю я себе, а потом прогоню его.
Но вместо этого я прижимаюсь сильнее, ближе. Я так поэтому скучала. Так скучала по нему. Как можно любить и ненавидеть кого-то так сильно одновременно? Это кажется невозможным, но вот она я.
— Я скучаю по тебе, — шепчет он на ухо.
Дрожа, я неосознанно, оборачиваю руки вокруг его талии и прижимаюсь лицом к его шее. Он пахнет, ощущается как будто создан для меня. Но он не принадлежит мне. Я одолжила его на очень короткое время. Достаточно долгое, для того чтобы я могла потешить себя фантазиями, но сейчас пришло время вернуться к реальности. Я больше не та девочка, которая верит, что под улицами Нью-Йорка живут драконы. Я перестала в них верить в тот день, когда умер мой папа. И с тех пор, как Джордан вышвырнул меня, я больше не верю в принцев и в жили они долго и счастливо.
— Давай зайдем внутрь. Ты простудишься.
Его самый большой страх. И скорее всего он от него никогда не избавится. Не знаю, сможет ли он преодолеть убеждение, что все, о ком он заботится заболеют и умрут.
— Прости… Прости за все, что случилось. Я хочу снова и снова говорить тебе о том, как сожалею, но я не хочу делать это здесь, стоя под снегопадом.
Открываю глаза. Запрокидываю голову, снежинки падают мне на нос, рот, глаза. Они падают Джордану на волосы и исчезают. Он проводит большим пальцем по моей нижней губе и медленно наклоняется. Джордан близок к тому, чтобы поцеловать меня, когда я все вспоминаю.
Взыскания по закладной. Сбор вещей для переезда. Руины дорогого мне бизнеса.
— Я не могу. Я больше не могу позволить себе общаться с тобой, Джордан. У меня нет времени на твою драму. Когда я сказала, что без денег, то именно это имела в виду. Мне нужна эта работа.
Черты его лица ужесточаются, мягкое мечтательное выражение улетучивается в мгновение ока.
— Я платил тебе четыре тысячи долларов в неделю. Как ты вообще можешь быть на мели? — Я пытаюсь оттолкнуть его, но хватка Джордана становится крепче. — Ты ожидаешь, что я буду для тебя открытой книгой, в то время как сама выбираешь, что мне позволено знать, а что нет?
Я не могу винить его за такой ход мыслей. Несмотря на то, что произошло между нами, он имеет
