Ощупывая слона. Заметки по истории русского Интернета - Сергей Кузнецов

Внезапно я понял, что не случайно очутился в русском Интернете, — то, что я наблюдал, началось на Калашном, в квартире Емели Захарова на Качалова и в офисе «Ситилайна», — но за прошедшие годы оттяга стало еще больше. Так же, как денег и успеха. Я понял, что мне чудовищно приятно смотреть на этих людей и осознавать, что — при всей разности нашего «удельного веса» — я нахожусь с ними в одной лодке. Эта референтная группа тоже оказалась девиантной.

Все тот же Ф. (герой другой истории в том же выпуске «НасНет», психиатр, сказавший мне: «А то, что ваша референтная группа девиантна, — это тоже симптом» — СК) рассказывал, что успешный бизнесмен в России девяностых должен быть умен, энергичен, асоциален и подозрителен. Подозрительность немного сдерживает его асоциальность — в противном случае его просто убивают. Отсутствие серьезных «разборок» в Рунете привело к тому, что асоциальность «крупнейших игроков Интернет-рынка» ничем не сдерживается. Вероятно, в мире офф-лайнового российского бизнеса нельзя себе позволить то, что делали Корзун и Морейнис, без ущерба для своей репутации. Поэтому, кстати, предпринимаемые в середине девяностых попытки людей типа Носика зарабатывать деньги в «реальной жизни» обычно заканчивались неудачей.

Произошедшее позволило мне найти ответ еще на один давно занимавший меня частный вопрос, касающийся Кита Корзуна. Во время известной истории с «Листовкой» и «Джамп. ру», когда Корзун фактически украл домены у своих бывших работодателей, кинув при этом несколько тысяч пользователей, сообщество достаточно единодушно Корзуна осудило. Между тем никто не «отказал ему от дома», хотя и во время его работы в «Порту» я слышал десятки негативных отзывов (вплоть до того, что одна девушка рассказывала мне, как она поступает, когда ее начальник повышает на нее голос. Она просто говорит:

«Что ты себя ведешь, как Кит Корзун!» — и начальник сразу начинает извиняться). Теперь причина случившегося понятна: с Корзуном, вероятно, никто не рвется работать, но он остается «своим» — где же мы еще найдем такого урода, как мы сами?

Потому что Рунет до сих пор остается заповедником активных, асоциальных и успешных людей. Можно сказать, что в нем все еще продолжаются девяностые годы.

Статья имела несколько продолжений. В следующем выпуске «НасНет» я должен был внести коррективы:

Моя заметка про РИФ, как и следовало ожидать, вызвала настоящий всплеск активности. Участники шоу, а все больше зрители слали дополнения и изменения. В основном дело касалось дележа денег — после долгих споров сошлись на том, что Корзун и Морейнис получили поровну. Были также предложены две рекламные формулировки, которыми Дема завлекал будущих инвесторов. Одна гласила, что деньги собирают под «резкое изменение социального статуса двух известных представителей сетевой элиты», а другая — под то, что «два ведущих игрока на рынке поменяют ориентацию». Самое смешное, что вторую из них прислал человек, которого на момент описываемых событий не было на РИФе. На мой недоуменный вопрос, откуда он-то знает, что Дема говорил, собеседник ответил, что ему в тот же вечер позвонили несколько свидетелей и рассказали эту историю. Со своей стороны готов подтвердить, что Дема действительно говорил что-то похожее, но, поскольку он, по обыкновению, говорил два часа без умолку, я все уже не упомню: я был не на работе, статью писать не собирался и Дему слушал через слово.

Аркадий Морейнис, один из героев этой истории, был (и остается) не только основателем Price.ru, но и большим мастером «зажигать» или даже, как говорят некоторые мои друзья, «жестко отжигать». Из множества историй о нем можно рассказать одну — как они однажды пили с Антоном Носиком.

Дело в том, что Носик носит на голове кипу — маленькую шапочку, прикрывающую затылок. Эта кипа — или, как он ее иногда называет в присутствии возможных антисемитов, «ермолка»,[18] — является, очевидно, «предметом силы». Так вот, когда Носик и Морейнис однажды напились по-настоящему чудовищно, Антон подарил Аркадию свою кипу. Больше всего Морейнис сожалеет о двух вещах: о том, что не догадался попросить с Носика сертификат (для будущей продажи на аукционе), и о том, что наутро Носик щеголял в новой кипе, еще лучше прежней.

Вернемся, впрочем, к мужскому стриптизу. В июльском номере журнала «Playboy» вышла моя статья «Нефть и провода», рассказывающая о том же случае. Имена действующих лиц были заменены инициалами. По этому поводу Дема сказал:

— Вот в этом отличие дружеской услуги от проплаченного пиара: если бы я тебе заплатил, мое имя было бы приведено здесь полностью.

Я смутился, потому что оставил инициалы исключительно из соображений охраны чужого прайвеси. Если бы я знал, что Дема в рамках этой истории хочет называться полным именем, я бы его и бесплатно написал. Так мне в очередной раз не удалось заработать денег заказной статьей — вообще, надо отметить, за все годы моей работы в качестве интернет-журналиста мне это не удалось ни разу. Вероятно, люди, пишущие джинсу, живут в каком-то параллельном со мной мире.

Статья в «Playboy» завершалась следующим пассажем:

После двух часов разговоров, возвращения денег с криками «Мои вкладчики не должны пострадать!», собирания денег назад, попыток платить с карточки Visa Gold и прочих аттракционов М. и К. наконец слились в поцелуе под крики «Пидоры, пидоры!» — не то одобрительные, не то осуждающие.

Д. считал деньги, М. и К. продолжали целоваться, а я думал о том, что анархистский дух девяностых еще не умер. Люди, собравшиеся здесь, были уродами — почище клубных фриков. Где еще найти таких — успешных и асоциальных одновременно? Все они давно остепенились или отдыхают в гостеприимной земле России, Европы и Америки. Если бы я был женщиной, я бы любил исключительно таких мужчин — у которых хватает не только денег, но также и смелости делать то, чего делать нельзя, каждым своим поступком демонстрируя, что их успех настолько абсолютен, а репутация столь прочна, что правила им не писаны. К ним не прилипнет.

— Пидоры, пидоры! — кричали зрители. Сидящий рядом со мной сотрудник крупной рекрутерской компании, более ли менее случайно попавший на РИФ, прошептал:

— Если бы эти люди работали в нефтяном бизнесе, их репутация была бы навсегда похоронена.

Именно в этот момент я понял, почему никогда не хотел работать в нефтяном бизнесе.

Слова про успешных и асоциальных мужчин, с которыми я бы только и спал, будь я женщиной, вызваны не только спецификой «Playboy», но и вполне реальным переживанием. На том же РИФе на одной из секций выступали Дема и Носик. Выступления их были абсолютно блестящими и вкратце сводились к тому, что они ничего не боятся и чем бы их ни пугали — им все нипочем. В частности, Дема сказал афористичную фразу: «Я могу купить любого чиновника, кроме того, на которого мне не хватит денег», — невольно напомнившую мне притчу про Михалкова и броню.