Убийство на шабаше - Светлана Алимова

— Жизнь — самое дорогое, что есть на свете, — задумчиво сказала Голди, — и если не оплачивать ее чужой смертью, то остается только служить той, что вернула ее. Мне не нравится это концепт, но в нем есть смысл.

— Разумно, — Питер запустил пальцы в волосы и взъерошил их, — итак, Калунна хочет распространить свое влияние по миру, а вы ей в этом помогаете. В Морланде в нее уже верят. Значит, это ее земли, и Ада может там жить?

— Да, дорогой, — улыбнулась Адалинда, — ты ведь останешься там со мной?

— Я мог бы, но лучше будет, если количество городов, в которых мы сможем жить вместе, увеличится, — ответил Питер и посмотрел на Беату в упор.

Она приподняла брови.

— И как ты предлагаешь этого добиться?

— Продвигать культ Калунны сверху, а не снизу. У многих влиятельных людей есть поддержка ведьм, но божественной — ни у кого. Я вернусь победителем, вместе с короной и продвинусь по карьерной лестнице. Смогу внедрять законы и выдавать разрешения, выгодные вашему делу. Если вы поможете мне, то я приведу в культ Калунны многих влиятельных лиц. Возможность вернуть к жизни любимых людей — мощнейший инструмент влияния.

— И что ты за это хочешь? — спросила Беата.

— Чтобы Аду освободили и позволили жить нормальной жизнью. Могу даже подыскать ей замену из талантливых ведьм.

— Но мне нравится служить Калунне! — возмутилась Адалинда. — Я хочу петь для своих поклонников и исцелять страждущих! Хочу, чтобы меня любили!

— Вот именно! Раз Ада этого хочет, зачем ей мешать? — согласилась Валери.

— Но не лучше ли быть при этом свободной? — возразил Питер. — Душа моя, я все для тебя сделаю, но тебе лучше не оставаться здесь.

— Почему?

Питер не ответил, покосившись на Беату.

Та усмехнулась.

Что ж, Питер всегда был умным человеком. А к сорока годам стал еще и осторожным. Он собирался вытащить Адалинду из опасного культа и сбежать подальше, чтобы не зависеть от воли могущественной богини.

— Потому что Питер не хочет, чтобы ты служила Калунне, Ада. И пытается спасти тебя, как и полагается любящему мужу, — спокойно сказала Беата.

— Но зачем меня спасать? — удивилась Адалинда. — Это очень романтично, но мы же теперь вместе, а значит, все хорошо. Да я и не могу уйти, я привязана к землям Калунны.

— Это недопустимо! — резко возразил Джеральд. — Ее воскресили, чтобы служить вересковой богине. Если Адалинда этого не делает, то это предательство.

Голди молчала, погрузившись в размышления. Александр переводил взгляд с одного говорящего на другого, но не вмешивался в разговор.

— Я же сказал, что найду ей замену! — рассердился Питер. — И добьюсь целей Калунны! Разве это не важнее одной, пусть и ценной ведьмы? Беата, ты — ее главная жрица. Прошу, договорись с ней об этом. Если справишься, тебя я тоже не обделю. Равно как и всех сидящих в этой комнате.

— Вы это серьезно? — поразился Александр.

— Да.

Беата склонила голову, разглядывая Питера.

Пару минут помолчала, обдумывая перспективы.

— Хорошо. Я передам твое предложение Калунне и постараюсь уговорить ее.

— Беата!

— Успокойся, Джеральд. Решать все равно Калунне, а не нам.

Питер выдохнул.

— Спасибо. Я знал, что мы друзья, и ты на моей стороне.

— Я прощена за обман с банши и попытку вас разлучить? — усмехнулась она.

— Да, — просто ответил Питер.

— Так и быть, — капризно протянула Адалинда и прыснула, — зато я теперь точно знаю, что ты не сможешь увести у меня Питера. Какой бы сильной ты ни была, он любит только меня. Кстати, милый, ты обязательно должен побывать на зимнем празднике Калунны и моем концерте. И еще я хочу жить в Морланде, а не в этой унылой деревне. И записать собственный альбом! И видеть тебя каждый день, как раньше.

Питер рассмеялся и поцеловал ее.

— Не обещаю, что исполню все сразу, но я постараюсь, Ада. Как же хорошо, что я сюда приехал. Мне тебя ужасно не хватало.

***

К вечеру все обсуждения были закончены, а дела решены. Голди и Александр отбыли в Морланд, позволив Питеру и Адалинде ночевать в доме Александра. Валери, поужинав вместе с Беатой, отправилась к себе. Она никогда не скучала в одиночестве. Беата, приняв расслабляющую ванну с пеной и получив массаж, млела в объятиях Джеральда. Он же никак не мог успокоиться.

— Калунна никогда не отпустит Адалинду. Те, кто служат вересковой богине, не смогут просто так отказаться от этого. Зачем ты согласилась ему помочь? Питер настолько много значит для тебя, даже при том, что любит твою подругу?

— Мне все равно, кого он любит, — зевнула Беата и погладила его по груди, — я-то люблю тебя.

Джеральд заметно смягчился.

— Я тоже тебя люблю, но ты уходишь от ответа. Калунна рассердится, если услышит подобное.

— Нет, радость моя. Не рассердится. Все довольно просто: если Питер заключит с ней сделку, то у него будет стимул вознести культ Калунны на невиданные высоты. И прикрыть нас от проблем в будущем. Она уж точно не будет против этого. Он будет служить ей, чтобы быть с Адалиндой. И они будут вместе, но так или иначе Ада останется в культе.

— Почему? Ты говорила, ей ничего не нужно кроме любимого мужа?

— Я недооценила ее, — признала Беата, — она больше не слабая инфантильная дурочка. Ей нравится то, что она делает, нравится быть идолом и символом культа Калунны. Ада не откажется от любви своих поклонников и больше не запрет себя в четырех стенах. И не позволит этого сделать другим. Ты видел, что она устроила, причем в одиночку. А уж как она сражалась со мной! Я и не думала, что она способна на такое! Но — способна. Она — настоящая жрица Калунны и раскрыла свой потенциал, как и предсказывала наша богиня. Вся эта ситуация пошла ей на пользу. Питер не загонит Аду в привычные рамки. Да он и не станет. Он примет ее выбор, но до того сделает много полезного для нашего культа.

— Он пытается возвыситься за наш счет, — возразил Джеральд, неторопливо покрывая поцелуями плечи Беаты.

— Он нам и нужен наверху. Но выше вересковой богини и ее жриц Питеру все равно не подняться, — Беата едва не замурлыкала, — этот мир будет принадлежать нам. Ты увидишь, как Калунне поклоняются везде. Наш путь только начался, но он будет успешным.

— Раз в этом уверена главная жрица Калунны, значит так и произойдет, — шепнул Джеральд, прижимаясь к ней всем телом —