Академия для старшей дочери графа (СИ) - Хегбом Юлия

«Законной добычей» их разборок мне быть не хотелось. Момент, когда можно было не допустить такого развития событий, я упустила, нужно было прихватить с собой симпатичную помощницу, а Сиерлена оставить за дверью. Но… легко быть умной, уже после того, как наделала ошибок.

Вывести меня из себя дракону и этому юному пациенту удалось не сразу. Но в конце концов, их обмен «комплиментами» достал даже ректора, который предложил Маэльтару прекратить себя вести настолько неподобающие дворянину, так как в противном случае, его ждет отчисление. А его гримаса в сторону драконьего оборотня заодно показала студенту, что ректор действительно думает о драконах вообще и о Сиерлене в частности.

То есть ректор заодно добавил юному влюбленному чувство несправедливости происходящего и желания поквитаться с более удачным соперником, к которому к тому же вынужденно благоволит непосредственное начальство.

Я вылетела из комнаты Маэльтара в ярости на всех присутствующих. Но ситуация требовала, чтобы я держала себя в руках. Ну я и держала… про себя используя лексикон моей бывшей Родины, который был для таких случаев более подходящим. Я должна была показать ректору, студенту и Сиерлену, что ничего особенного не произошло. А произошло «много чего» — этот Маэльтар в меня влюбился, то есть случилось то, чего я боялась больше всего. И это только в первый день.

Интересно, потенциальных влюбленных в меня на дуэль мне вызывать, пока они не добрались до моего дракона… или он до них? Может, Сиерлен поймет, что влюбленность в меня Маэльтара — это не моя вина?

Ага, как же. Сиерлен смотрел на меня с горечью преданного и забытого любимой умирающего дракона. Психосоматику он подключил очень «удачно» и в результате мне пришлось заниматься вначале тем, чтобы хоть немного привести в себя драконьего оборотня, который сжался от боли, но на прямой вопрос: «Где и насколько сильно болит?» с вызовом во взгляде хмуро буркнул, что боли не испытывает.

Чтобы через мгновение, тихо застонав, повалиться на меня, потеряв сознание. Связь Истинной пары, как оказалось, реагирует не только на реальное предательство, но даже на гипотетическое. Того, что почувствовал Сиерлен, в момент воображаемого драконом «предательства» было достаточно для того, чтобы те крохи сил, которые у него остались после того, как он заразился драконьей лихорадкой, не оправившись толком от ранения, покинули его.

С одной стороны, мне было его очень жалко — я понимала, что Сиерлену было обидно, плохо, и страшно, так как появление этого студента напомнило моему дракону наше знакомство. С другой стороны… хотелось его отругать за то, что он мне настолько не доверяет, ведь это часть истинной любви — доверие. Если он меня постоянно будет ревновать, с учетом драконьей физиологии, которая заставляет дракона умирать, в буквальном смысле, физически, в случае если его Избранная погибает или отказывает дракону, мне предстоит ну очень специфическая учеба. Интересно, в Академии практикуют дистанционное обучение? Наверное, действительно нужно будет вести себя агрессивно с потенциальными ухажерами? Чтобы не потерять одного дракона, слишком испуганного, а потому не в меру ревнивого? Ну почему у Сиерлена нет уверенности в себе, своих силах? Я же не психолог, разбираться в хитросплетениях драконьей психики!

На этот раз, когда Сиерлен очнулся, от капельниц он отшатываться не стал. Обнаружив меня рядом с собой, он некоторое время задумчиво меня рассматривал, словно решал понятную лишь ему одному головоломку. А затем тихо застонал, причем моя интуиция подсказывала мне, что хотя драконий оборотень и испытывает сильную боль, но застонал он специально, провоцируя меня … на что? На заботу, на то, чтобы заниматься его лечением? Кажется, Сиерлен решил, что раз уж он не может ограничить меня в моей работе целителя, то нужно создать мне «фронт работ»? С одной стороны, он не будет сопротивляться операции. С другой стороны… что же мне делать со всем этим?

Глава 49

Ректора я попросила организовать одну большую палату для заболевших. И найти достаточное количество младшего медицинского персонала. Который прекрасно получился из студентов факультета целителей.

Пришлось уделить пять минут препирательствам с уважаемыми попечителями. И вежливо объяснять им и ректору, чем именно меня не устраивает лазарет с шестью палатами, рассчитанными на максимум троих человек (ну или на девять, если вспомнить многоярусные кровати в поездах моего бывшего мира). Рассуждения господ попечителей, зачем мне вдруг срочно понадобился достаточно большой зал и создание магически огромного количества коек, если заранее неизвестно, сколько будет заболевших, в конце концов все же вывели меня из себя.

Зато когда я разозлилась и пояснила, что количество заболевших известно заранее — все студенты и преподаватели Академии, включая уважаемых попечителей и ректора, и их где-то нужно будет разместить, я добилась вдумчивого внимания от всех присутствующих.

Пояснив, что те, кто успеет получить лечение до того, как лихорадка успеет добраться до жизненно важных органов, перенесут заболевание в более легкой форме, а вот при отсутствии достаточно большого помещения я не смогу гарантировать, что сумею спасти всех заболевших… Поэтому заранее благодарна, что разбирательства с родителями «почивших» студентов возьмут на себя господа уважаемые попечители — я все же добилась прогресса: мне отдали в распоряжение танцевальный зал факультета Магических Искусств! Как-нибудь перетопчется уважаемый факультет без магических танцев в зале в период эпидемии. Или пусть для заболевших танцуют. Какое-никакое, а развлечение.

Мои замечания о том, что необходимо немедленно оповестить всех учащихся и преподавателей Академии о том, что их ждут в этом зале для профилактики попечители восприняли нервно, но возражать на этот раз не осмелились. Хотя стали на порядок бледнее.

Почему именно, я поняла не сразу… зато когда поняла, было уже поздно что-то менять. Причина была банальна до безобразия. Ученики двенадцати факультетов Академии, ладили между собой намного хуже, чем кошка с собакой. И толпа этих малолеток, «золотой молодежи», привыкшей к жизни в люксе экстра класса, а заодно любящих строить козни друг другу, с разным уровнем и типом магии, а также многолетней враждой, иногда клановой, иногда переходящей в классовую… плюс пандемия смертельного заболевания, плюс дракон, вызывающий у многих из этих детишек приступы ксенофобии или зависти, или того и другого… и я — как шеф этой многоуровневой каши! Причем не в своем теле зав отделения… а в теле нимфетки с эльфийско-человеческой внешностью! Эльфенок в юбке!

Заметив мой растерянный взгляд, ректор плотоядно усмехнулся, и с ядовитым ехидством посоветовал начать лечение, до того, как студенты разнесут выделенное помещение в груду камней. Магических.

Заодно и драконий оборотень очнулся. То ли его полуобморочное состояние было притворством, то ли он почувствовал возросшую угрозу мне, но встал рядом и прошептал: «Заставь их слушать тебя, организуй помощников от каждого факультета. Разбей на зоны помещение».

— Сиерлен то откуда знает, что нужно делать? — немного ошарашено подумала я, — Он ведь не учился еще, на домашнем обучении был все детство и юность. Хотя предложения дракона были разумны.

Учащиеся в Академии знают причину, по которой их собрали здесь? — несколько нервно спросила я у ректора, стараясь перекричать гул, стоящий в зале. Который напоминал мне гул водопада. Не хватало еще быть причиной паники этих детишек из элитных семей Империи! Потом я напомнила себе, что с некоторых пор и сама принадлежу к ним, и парня… точнее мужа себе выбрала из драконьих принцев, ну или он выбрал меня. Результат был все равно один и тот же.

Драконий принц, кстати, стоял рядом, был на удивление тих, и задумчиво разглядывал эту толпу «золотой молодежи», словно размышлял о своих дальнейших действиях.

Ректор скорее догадался о чем я спрашиваю, чем услышал. Ну или прочел по губам, что я сказала. За шумом я не разобрала его ответ, зато ректора услышал Сиерлен. Как оказалось, у дракона еще и слух лучше, чем у меня.