Нострадамус - Мишель Зевако

Впрочем, он догадывался о том, чего хочет Екатерина, уже давно: с той самой ночи любви, после которой родился мальчик — будущий Генрих III. Он уже тогда догадывался о том, чего она у него однажды попросит. И зачем она дарит ему кинжал дамасской стали… Но на какое-то время кошмар отступил, прошли годы… Монтгомери надеялся, что вопрос об этом больше никогда не встанет. И вот теперь королева обещает подарить ему копье, предупреждая: «Час приближается!»… Он с трудом выговорил внезапно охрипшим голосом:

— Мадам, если в моем присутствии тот человек, о котором вы говорите, станет угрожать вашей жизни, богом клянусь, я без всякой жалости нанесу ему смертельный удар, но…

Он ломал руки. Екатерина улыбалась. Лагард слушал, ничего не понимая и потому оставаясь вполне равнодушным к услышанному. Тогда королева полуобернулась к барону. Она продолжала обращаться к Монтгомери, но таким образом, чтобы Лагард тоже оказался вовлеченным в разговор.

— Что ж, договорились, — сказала она. — И никакой слабости! Габриэль, смотри на меня внимательно каждый вечер во время королевской игры. Когда ты увидишь приколотую к моему корсажу красную розу, знай: настало время действовать…

— Красную розу, отлично, — проворчал Лагард.

— Мадам! Мадам! — лепетал в отчаянии Монтгомери, не находя себе места от охватившего его ужаса. — Мадам! Подумайте! Ведь вы хотите вооружить меня против…

— Против кого? Ну, назови же его!

— Смилуйтесь, мадам! — умолял капитан шотландской гвардии.

— Назови! Назови его имя, заклинаю тебя Пресвятой Девой! Иначе я пойду и скажу этому человеку, что не он отец его третьего сына!

Монтгомери, пошатываясь, прикрыл лицо руками.

— Король! — прошептал он на одном дыхании.

— Король! — повторил за ним Лагард вне себя от изумления.

— Так помни, Габриэль, — холодно продолжала Екатерина, — что, как только ты увидишь на моей груди красную розу, это будет означать: час пробил. А теперь — проводи меня до моих апартаментов. А вы, сударь, — обратилась она к оцепеневшему Лагарду, — идите к вашим людям и сделайте так, чтобы на этот раз они как можно лучше позабавились…

Екатерина с Монтгомери вошли в Лувр, он, по-прежнему пошатываясь, она — холодная и неприступная. Лагард остался один. Он опустил голову, присвистнул, выражая восхищение, смешанное с удивлением, и пробормотал:

— Ничего себе! Король! Холера! Сам король!

Но, содрогнувшись душой, подобно тому, как солдат встряхивает плечами, чтобы поправить сползшую амуницию, барон сумел восстановить равновесие в мыслях. И, шагая спокойно и.твердо, направился к улице Лавандьер, где в кабачке «Угорь под камнем» должны были ожидать его головорезы из Железного эскадрона…

II. Неизвестная женщина говорит с Боревером

В тот самый час, когда Екатерина Медичи, Монтгомери и Лагард проводили тот удивительный тайный совет, о котором читателю стало известно из предыдущей главы, в тот самый час, когда капитан охраны Генриха II отсылал Железный эскадрон поразвлечься, а Лагард назначал своим людям свидание в кабачке на улице Лавандьер, в этот самый час Руаяль де Боревер со своими четырьмя товарищами находился в убогой хижине Двора Чудес.

Они скрывались здесь после бегства из дома великого прево, которое удалось благодаря сообщничеству Флоризы де Роншероль, сообщничеству, в большей или меньшей степени раскрытому отцом девушки.

Хорошо отдохнувшие, приодевшиеся бандиты сгорали от желания вновь заняться привычными делами. И вот момент настал. Руаяль вскочил с места и воскликнул:

— В дорогу, мошенники! Черт побери! Я обещал вам пирушку у Мирты, и вы увидите, что я умею держать слово!

А про себя подумал с невыразимой нежностью: «Мирта, милая, дорогая Мирта, скоро мы увидимся! Мирта, сестренка! Теперь ты — вся моя семья, ведь бедняги Брабана больше нет…»

Раздались крики одобрения, прозвучала веселая ругань. Буракан с горящими глазами облизнулся и прогремел:

— Дьявольски здорово! Если только Мирта нас впустит…

— Но, — осторожно вмешался предусмотрительный Тринкмаль, — разве у вас есть деньги, сеньор де Боревер?

Руаяль испепелил его взглядом и пожал плечами. Деньги! Дурацкий, бессмысленный вопрос! Разумеется, у него в кармане не было ни гроша. Он, не отвечая, выскочил из берлоги. Четверо разбойников последовали за вожаком. В момент, когда они собирались повернуть на улицу Труссеваш, Страпафар свистком подал сигнал тревоги: за пару секунд пятерка объединилась, все застыли, держась за рукояти кинжалов, окаменели, вытянув шеи, обшаривая глазами темноту. И не зря: группа вооруженных людей прошла прямо перед их глазами, явно направляясь в ту же сторону, что и они сами.

— Двенадцать! — насчитал Руаяль.

— Сюда! Скорей! Убивают! — прокричал голос неподалеку.

— Они на кого-то напали, — прошептал Руаяль. — Это бандиты!

— Пускай разделят с нами добычу!

— Нет-нет, никакой дележки! Вся добыча должна достаться нам!

— Разумеется, нам, — подтвердил Руаяль, но голос его прозвучал как-то странно.

В три прыжка он оказался на месте происшествия. И обнаружил там, в полной тьме, ужасную свалку: дюжина замеченных им бравых ребят явно со злодейскими намерениями навалилась на каких-то прохожих. Но не успел он подойти к ним поближе, как один из этой дюжины завопил: «Смываемся, братцы!» — и, изрыгая глухие проклятия, ночные разбойники один за другим скрылись в ночи. Все произошло так быстро, что Боревер не успел отреагировать, он застыл на месте, растерянный этой внезапностью. Но тут подоспела четверка его верных спутников, и они, не тратя времени на размышления над случившимся, принялись радостными восклицаниями вперемешку с грязными ругательствами праздновать победу, не забывая при этом о доставшейся им так легко добыче.

— Никакой дележки, все — нам!

Добычей оказалась горделивого вида женщина — она оставалась неподвижной и явно отнеслась к неожиданному нападению с полным равнодушием, если не с презрением. Перед ней, с явным намерением защитить жертву, стояли высокий мужчина и еще одна женщина, продолжавшая испускать пронзительные вопли, подобные крикам раненой птицы. И неудивительно: она не могла не понимать, что, счастливо избежав наскока тигров, вся компания немедленно попала во власть волчьей стаи. Тринкмаль с первого взгляда определил, что гордая с виду женщина скорее всего благородная дама, а двое остальных — ее слуги.

— Вот где кубышка-то! — весело заорал он, как всегда, когда впереди светило выгодное дельце. И, протянув руку, схватил даму за плечо, в то время как трое его спутников набросились на слуг. Но в тот же момент из глотки Тринкмаля вырвался крик боли, а Буракан, Корподьябль и Страпафар вынуждены были отступить от желанной цели под мощными ударами кулаков.