7 побед Берии. Во славу СССР! - Сергей Кремлев

«Фактически ракетостроением руководил Л.П. Берия. Г.М. Маленков не занимался организационными и производственными вопросами и был формальным председателем комитета»…

Упоминавшийся мной Б.Е. Черток тоже подтверждает, что Маленков, как и сменивший его вскоре Булганин, «особой роли в становлении, отрасли не играли. Их высокая роль сводилась к просмотру или подписанию проектов постановлений, которые готовил аппарат комитета».

Всё повторялось, как в случае с «авиатором» Маленковым и «танкистом» Молотовым во время войны. Они председательствовали, а Берия тянул воз, хотя и не сразу это было оформлено официально.

Причём роль Берии в становлении советской «ракетной» отрасли науки и техники была тем более значительной, что у ракетчиков, кроме Берии, в высшем руководстве страны был вначале лишь один влиятельный сторонник — сам Сталин.

Авиационные конструкторы, исключая Лавочкина, к ракетной технике относились, мягко говоря, сдержанно. Как, впрочем, на первых порах и к реактивной авиации. По свидетельству того же Б.Е. Чертока, Александр Сергеевич Яковлев «недружелюбно относился к. работам по БИ (ракетный перехватчик Березняка и Исаева с жидкостным ракетным двигателем Душкина. — С.К.) и к работам А.М. Люльки по первому отечественному варианту турбореактивного двигателя», и даже опубликовал в «Правде» нашумевшую статью, где характеризовал немецкие работы в области реактивной авиации как агонию инженерной мысли фашистов.

Не жаловали новый вид оружия (которому, правда, ещё лишь предстояло стать оружием) и генералы. В 1948 году на совещании у Сталина маршал артиллерии Яковлев резко высказался против принятия ракетной техники на вооружение, мотивируя отказ сложностью и низкой надёжностью ракет, а также тем, что те же задачи решаются авиацией.

Сергей Королёв столь же резко выступал тогда «за», но в 1948 году маршал Яковлев и «полковник» Королёв были величинами очень уж различающихся калибров.

Зато Берия ракеты поддержал сразу. Собственно, тот факт, что ракетные дела изначально стал курировать нарком вооружений Устинов (которого в какой-то мере можно считать «человеком Берии»), а не нарком авиационной промышленности Шахурин (которого в какой-то мере можно считать «человеком Маленкова»), сразу обнаруживает влияние Берии. Именно с Устиновым у него во время войны установились рабочие контакты, и назначение Устинова в «ракетчики» вряд ли могло произойти помимо Лаврентия Павловича.

Но тщетно мы будем искать имя Берии на страницах истории советских ракетных работ.

Что ж, хорошо, что хоть нынешняя «атомная» наша история «сатрапом» и «палачом» не погнушалась.

ПОСЛЕ того как Берия стал официально назначенным Куратором и Ракетной проблемы, наше ракетостроение начало прочно становиться на ноги и развитие работ по дальним ракетам происходило всё возрастающими темпами.

13 февраля 1953 года было принято Постановление СМ СССР № 442-212сс/оп «О плане опытно-конструкторских работ по ракетам дальнего действия на 1953–1955 гг.» с обширной программой.

Так, к октябрю 1953 года на зачётные испытания должна была быть представлена баллистическая ракета Р-5 с прицельной дальностью полёта 1200 км при максимальном отклонении от цели на наибольшей прицельной дальности: по дальности ±6 км, боковым ±5 км.

Это уже был успех, а к августу 1955 года должны были быть готовы ракеты Р-12 с дальностью 1500 км при тех же максимальных отклонениях от цели, что и для Р-5.

«РАКЕТЧИК» Берия мог бы сделать ещё больше, причём — не только для мощных ракет военного назначения. Скажем, с 1949 года, когда началась программа пусков первых советских геофизических ракет типа В-2А, в СССР стали готовить первые запуски собак в верхние слои атмосферы. Этим занимались, в частности, профессор В.И. Чернов и доктор медицинских наук В.И. Яковлев.

Сергей Павлович Королёв ещё зимой 1948 года выдал первое задание на проектирование кабины для пилота, размещаемой на высотной ракете. Королёв умел мечтать деловым образом, умел смотреть далеко вперёд..

Но это же умел делать и Лаврентий Берия.

Увы, 1953 год оказался для России чёрным — в марте был убит Сталин, а через несколько месяцев — и герой этой книги.

Но кое-что Берия, когда ещё входил в руководство страны, успел и после смерти Сталина. 16 марта 1953 года было принято — по инициативе Берии, конечно, — Постановление Совета Министров СССР № 697-355сс/оп «О руководстве специальными работами».

Все работы — «атомные», по «Беркуту» и «Комете», по ракетам дальнего действия возлагались на единый Специальный комитет под председательством

Берии при первом заместителе Ванникове.

Однако Хрущёв, устранивший Сталина, уже задумывал свой новый заговор — против Берии.

Я УЖЕ говорил, что наиболее полно документирована «атомная» деятельность Берии и многие документы ныне опубликованы в многотомной серии «Атомный проект СССР. Документы и материалы», изданной под общей редакцией Л.Д. Рябева Минатомом РФ — Федеральным агентством по атомной энергии.

В книге 5-й тома II этого издания приведена черновая версия сборника по истории овладения атомной энергией в СССР.

И это — факт небезынтересный!

В США в 1945 году была открыто издана книга Г.Д. Смита «Атомная энергия для военных целей. Официальный отчёт о разработке атомной бомбы под наблюдением правительства США».

В 1946 году книгу перевели и издали в СССР.

Берии же принадлежала идея написания русского аналога отчёта Смита. По указанию Лаврентия Павловича и под его редакцией секретариат Специального комитета при участии специалистов атомной отрасли подготавливал в 1952–1953 годах к открытой публикации сборник «История овладения атомной энергией в СССР».

В разделе «Успех советской науки не является случайным», где говорилось о работе русских и советских учёных, были и такие строки:

«В 1922 году Вернадский предсказывал: «.Мы подходим к великому перевороту в жизни человечества, с которым не может сравняться всё им раньше пережитое. Недалеко время, когда человек получит в свои руки атомную энергию, такой источник силы, который даст ему возможность строить свою жизнь, как он захочет.

Это может случиться в ближайшие годы, может случиться через столетие. Но ясно, что это должно быть.

Сумеет ли человек воспользоваться этой силой, направить её на добро, а не на самоуничтожение?

Дорос ли он до умения использовать ту силу, которую неизбежно должна дать ему наука?

Учёные не должны закрывать глаза на возможные последствия их научной работы, научного прогресса. Они должны чувствовать себя ответственными за последствия их открытий. Они должны связать свою работу с лучшей организацией всего человечества…»