Сильвио Берлускони – Премьер Италии - Михаил Ильинский

После смерти сенатора Маркони яхта, по его завещанию, перешла в распоряжение итальянского правительства. Она долго стояла «без дела» в порту Генуи, а в 1941-м на яхте была установлена старая пушка XIX века, сразу превратившая «Элеттру» в «грозную» боевую единицу, готовую сражаться до последнего… Судно бесславно завершило военную эпопею и, к счастью, не было потоплено огнем британского флота. Хотя одну пробоину у югославского берега «Элеттра» все-таки получила. Тогда она уже ходила под германским флагом.

В 80-х годах в порту приписки «Элеттры» – Генуе поговаривали об открытии на яхте музея Маркони. Но решения, принимаемые одним правительством или городской джунтой, быстро и навсегда забывались другими правящими органами. «Элеттра» не составила исключения, и когда нечем (и не за что) стало платить 25 морякам, радиотелеграфисту и тем более капитану стоящего у причала судна, яхту списали (в который раз!). А чтобы не мешалась в порту, ее распилили на пять частей. В результате корма оказалась в телекосмической студии в Фучино; нос – в Триесте, на верфи «Финмаре», где находится «корабельное кладбище»; одна килевая часть – на вилле Дураццо, между Рапалло и Санта Маргеритой Лугурийской (Генуя). Бортовую часть «Элеттры» доставили даже в родные места Маркони, на виллу Понтеккио (Болонья), где в 1895 году ученый проводил первые испытания «беспроволочного телеграфа». Якоря «Элеттры» лежат перед морским музеем Триеста, две мачты оказались в замке Сан-Джусто, деревянные палубы были использованы как отопительный материал и сожжены… – «Элеттра» больше не возродится, – с грустью сказала Элеттра Маркони и показала точный макет яхты, хранящийся на мраморной подставке под гербом ее матери графини Кристины Бецци-Скали (1900–1995) в доме на римской улице Кондотти…

(Все это учли специалисты премьер-министра Италии).

Есть в Генуе еще один таинственный документ, заинтересовавший предсовмина. «S.S.A.S.X. MY Xpo FERENS» – это личная подпись великого первооткрывателя Америки Христофора Колумба. Она скреплялась красной восковой печатью и, как правило, ставилась на всех отсылаемых в Европу важных письмах и служебных донесениях. Найден один из таких документов, позволяющий по-новому взглянуть на историю открытия и освоения Америки. Он прошел научную проверку на «историческую достоверность и аутентичность почерка Колумба». Документ признан действительным учеными мужами университетов Калифорнии, Рима, Генуи, Болоньи, Неаполя, Пизы, Мадрида, Парижа, Лондона.

Текст, заложенный между двумя золотыми пластинами, был обнаружен в 80-х годах неаполитанской преподавательницей университета, сразу ставшей профессором, Кларой Миччинелли. Она установила, что этот ценнейший документ более 500 лет передавался из рук в руки, побывал в сейфах испанских вельмож и в хранилищах трех орденов иезуитов, но несмотря на все злоключения, сохранился до наших дней, не потеряв «качества» бумаги и чернил, а главное – донес содержание текста, написанного командором. Из письма становится ясно, что на поиски Индийских земель Колумб отправился по воле Всевышнего, Ее Величества королевы и «поэтому смог добиться поставленных целей», а заодно познал язык и письменность инков.

Для ученых эти сроки открывают новые страницы исследования не только Генуи, жизни Христофора Колумба, но и прошлого латиноамериканских народов. Изучение документа возложено на историков Генуи, под высоким патронажем правительства Италии.

…Из огня да в полымя. Еще не были подведены окончательные итоги стычек антиглобалистов и сил правопорядка в Генуе; еще до 20 сентября 2001 года должно было пройти заседание парламентской комиссии и выявить виновных, еще должны были дать показания три видных полицейских сановника Лигурии и командующий всеми полицейскими подразделениями в Италии, а в Риме и Неаполе уже назревал новый и, видимо, более сильный конфликт.

Побоища в Генуе – были только пробой сил, утверждали представители антиглобалистов, разного рода экстремисты, дестабилизирующие обстановку в стране и готовые к новым массовым выступлениям, которые были приурочены к важным международным форумам – 50-летнему юбилею (5–9 ноября 2001 года) ФАО (специализированной организации ООН по продовольствию и сельскому хозяйству с резиденцией в Риме) с участием глав государств и правительств 180 стран мира и очередной встрече военных министров стран – членов НАТО в Неаполе (конец сентября 2001 года).

Начало острой полемики положил премьер-министр Италии Сильвио Берлускони. Выступая во дворце Киджи (резиденция правительства), он подчеркнул, что Италия здорово «нахлебалась» в Генуе и с нее «хватит проблем, созданных вокруг последнего саммита «большой восьмерки». И вообще следующие международные конференции, разные политические и экономические форумы следует проводить за пределами итальянской территории, ибо кабинет министров не сможет полностью гарантировать безопасность глав иностранных государств и поддержание правопорядка в городах, где намечаются встречи на высшем государственном и профессиональном уровне.

Сторонники премьера Берлускони поспешили развить идею своего лидера. Министр сельского хозяйства Италии даже предложил место будущего саммита ФАО – подальше от Рима, например в Дакаре (тем более, что председатель ФАО – сенегалец Жак Диуф) или лучше в Найроби (Кения) или Нигерии, чтобы воочию увидеть, что такое голод и нищета, и привлечь развивающиеся страны к решению мировых проблем.

Брошенную перчатку центристская часть оппозиции подхватила немедленно. «Мы не в состоянии гарантировать безопасность?» – возмутился мэр Рима и призвал: 50-летие ФАО обязательно надо проводить в Вечном городе – традиционном городе прописки ФАО. Мэра Вальтера Велтрони поддержали многие парламентарии из числа бывших коммунистов и центристского движения «Маргаритка».

До встречи глав государств и правительств на юбилее ФАО оставалось еще почти три месяца, а вот до форума министров обороны стран НАТО – едва более месяца. Антиглобалисты, анархисты, разные хулиганствующие элементы уже заявили, что используют факт встречи в Неаполе для своих выступлений, которые обещали быть более решительными и ожесточенными, чем в Генуе. А всякое действие усиливает противодействие, т. е. правоохранительные органы, армия и флот в Неаполе обязаны будут и не допустить разгула анархии, стихии, сопровождаемых, как это было в Генуе, разгромами магазинов, ресторанов, рекламных щитов, уличных указателей, наконец, человеческими жертвами. Мэр Неаполя, предвидя неизбежность мощных столкновений, учитывая общий тяжелый криминогенный фон в городе, особенно усилившиеся вылазки гангстерских банд разных кланов каморры, сделал решительное заявление и заверил, что ни в коем случае не допустит проведение натовской встречи в городе, у подножья Везувия. Он просил ее или отменить, или отсрочить, а лучше – провести вне Италии. Мэра Ерволино поддержали крайне левые – представители партий итальянских коммунистов, «зеленых», коммунистического возрождения… Но проправительственно настроенные деятели обрушили на муниципалитет Неаполя шквал, с их точки зрения, резонных упреков. В частности, был поставлен вопрос: «Разве мэр Неаполя вправе по собственной воле и в силу своего политического или другого усмотрения отменять общегосударственные и международные мероприятия? Разве Неаполь может рассматриваться как особая территория, выпадающая из-под юрисдикции Италии?» Ответ на эти вопросы очевиден: «Неаполь – неотъемлемая часть единой Италии, город и область Кампания выполняют все директивы, законы, указания центральных органов власти страны. В Неаполе и его окрестностях с образованием НАТО находятся базы и командные центры Совета атлантического блока. Мэр, конечно, может высказать свое веское мнение по любой и даже «атлантической проблеме», но решать судьбу того или иного натовского мероприятия в Неаполе и во всем регионе юридически не вправе. Таким образом, выступление мэра Ерволино было принято к сведению, вызвало разные оценки и дискуссии, но изменить что-либо не смогло. Берлускони был прав.