Магическая академия. Достать василиска! - Ева Никольская

Катарина

Это было небольшое помещение, ничуть не похожее на смотровую, где мне довелось побывать на пару с Кларой, и на палату, в которой я провела ночь из-за проклятия вредной ведьмы. Жаль все-таки, что она так на меня взъелась. Ведь поначалу эта черноволосая девушка мне даже понравилась. Уверенная в себе, способная, бойкая, не то, что я. А в результате… эх! Но вернемся к комнате. Отделанная под дерево, она обладала удобным диваном, массивным письменным столом и внушительных размеров шкафом с кучей книжных полок, видневшихся сквозь тонированные стекла. Тут же находилось и кресло, в котором, скрестив на груди руки, сидел Сигурд Сальдозар. А в дверном проеме, ведущем непонятно куда, стояла знакомая мне женщина-ящерица в длинной мантии лекаря. Целый целительский корпус при АРиС! Это как же часто здесь народ калечится?

— Нет на ней больше «щекотунчика», — сообщила Ехтиндра, еще раз осмотрев меня. — Развеялся, так что создателя не отследить.

— Уверена? — уточнил блондин, не меняя позы.

— Да чтоб у меня чешуя облезла! — заявила повелительница морга и коллекционер проклятий в одном лице. — Хотя, — протянула она и задумчиво поскребла острый подбородок когтем, а я напряглась, — что, говоришь, активировало заклинание?

— По предположениям некоторых очевидцев, поцелуй.

— Хм… — На этот раз «ящерица» почесала свою длинную шею всей пятерней. Такими темпами у нее и правда чешуя отвалится. — А давай проверим! — Вдохновившись идеей, она добавила: — Целуй пациентку!

Этого я не выдержала.

— Не надо меня целовать! Вы же сами сказали, что проклятия больше нет, — сказала, обняв себя за плечи, словно пыталась защититься от скрестившихся на мне взглядов.

Было зябко, неловко и страшно. Я только-только начала нормально соображать, избавившись от приворотных чар василиска. Но то, что они, чары эти, развеялись, вовсе не гарантировало потерю памяти. Я прекрасно помнила свои недавние ощущения. И от мысли, что блондин сейчас подойдет, склонится надо мной и… Да к чертям рогатым такие испытания! Одно дело убеждать себя в том, что моя симпатия к проклятому лекарю вызвана исключительно его странным даром. Другое — почувствовать что-то, когда этого самого действия нет и в помине.

— Ты вообще молчи, тридцать три несчастья, — отмахнулась от меня Ехтиндра. — Зар! — Она назвала его так же, как и наш куратор, сократив отчего-то не имя, а фамилию. — Ты сделаешь это или мне самой ее поцеловать? — Целительница хищно облизнулась раздвоенным языком, а я сжалась еще сильнее. Нет уж! При такой альтернативе лучше пусть Сигурд проверяет «щекотун» на прочность. Во имя безопасности окружающих. А еще лучше позвать кого-то третьего. Должны же в корпусе быть и другие лекари. Или, на крайний случай, пациенты.

— Госпожа Ирмин? — Голос блондина вызвал странную дрожь. Или это от холода? Я подняла на него глаза, но так и не смогла ничего ответить. Сказать, что согласна, не хватило смелости, а заявить о несогласии — желания. Сердце словно замерло, ладони вспотели. И я никак не могла понять, отчего это, от страха или… от предвкушения?

«Что же ты творишь, маленькая глупая ведьмочка! — мысленно обругала себя. — Может, и правда лучше пусть Ехтиндра в щечку чмокнет?»

— У меня, между прочим, есть еще дела, — напомнила о себе чешуйчатая целительница. — И у тебя тоже, Зар. Студентов, допустим, сплавил в загребущие ручки Сверра, но на втором этаже каменный оборотень лежит, ждет, когда ты, наконец, им займешься.

— Подождет, — без тени сочувствия к Каину ответил блондин. — Нечего было к девушке приставать. — И тихо добавил: — Повторно.

Я вздрогнула, сообразив, что лекарь в курсе нашей печально известной встречи с княжичем. Вернее, того, что произошло перед полетом туманного котика из окна. Но откуда он узнал? Неужто оборотень сам проболтался? Или Сальдозар все понял по моему потрепанному виду?

— А может, кого-нибудь позвать? — робко предложила я, покосившись на дверь, которая вела в коридор.

— Ага, и конкурс еще объявить с призом в виде твоих поцелуев! — съязвила «ящерица». — Хватит уже строить из себя робкую парочку! Ладно, она — девочка-ромашка, но ты-то что, Сигурд? — Чешуйчатая целительница одарила его укоризненным взглядом, а потом неожиданно гаркнула: — Целуйтесь, да я пойду!

Я аж подпрыгнула от неожиданности. После чего подумала, кивнула собственным мыслям и, глубоко вздохнув, решительно проговорила:

— Господин лекарь, поцелуйте меня, пожалуйста, и… мы обе пойдем! У меня еще занятия сегодня и уборка аудитории, в которой осталась моя метла. А у вас пациент, пострадавший при попытке мне помочь. А у Ехтиндры, — я покосилась на довольно улыбающуюся женщину, сглотнула и неуверенно произнесла, — у нее тоже дела. Давайте скорее со всем закончим. — Я встала с дивана и сама пошла к Сигурду. Остановилась напротив сидящего в кресле мужчины и, чуть наклонившись, зажмурилась. — Только быстро, пожалуйста, — попросила, чувствуя, что краснею.

Секунду-две ничего не происходило. Ощущая себя полной дурой, я медленно открыла глаза, чтобы тут же снова их закрыть. Лицо мужчины было так близко, что я почувствовала его дыхание на своей коже. А следом за этим и нежное касание прохладных пальцев, подушечки которых заскользили по моему виску, щеке, подбородку. И в этот момент вдруг вспомнилось, как я, словно душевнобольная, извивалась и корчилась на полу из-за воздействия «щекотуна». Если сейчас маг меня поцелует, а меня снова скрючит… Кошмар! Испугавшись такого расклада, я шарахнулась назад, но не тут-то было. Схватив за запястье, Сигурд дернул меня обратно, и я, вместо того чтобы сбежать, оказалась сидящей у него на коленях. Проведя пальцами вдоль моего позвоночника, блондин положил руку мне на поясницу, другой же убрал с лица выбившуюся прядь и… поцеловал. В висок! И это все?

— Проклятие не работает, — сообщил он до обидного ровным голосом ехидне… то есть Ехтиндре.

А та, разочарованно хмыкнув, развела руками, пожала плечами, вильнула гибким хвостом и, сообщив, что тогда ей тут больше делать нечего, вышла из кабинета. Я же, спохватившись, вскочила на ноги, наскоро попрощалась и собралась тоже последовать за ней. Но тут меня остановили. Причем не только словами, но и рукой, которая легла на мое плечо.