Я вернусь через тысячу лет. Книга 2 - Исай Давыдов

— Зачем ставишь ты новые белые хижины? — спросил в этот день Тор, оглядев обе геологические палатки. — Тебе тесно в старой?

— Нам тесно! — Я улыбнулся. — Нас теперь двое. Мне нужен верстак под крышей. — Я показал на дюралевый стол, как бы знакомя вождя с новым словом. — Лу-у тоже нужно место.

— Зачем ей место?

— Я научу её делать лёгкую одежду. Для этого нужно место.

— Одежду из шкур?

— Нет. Из са-тина.

Тор задумался. Что такое «са-тин», он уже знал, но какую из него можно сделать одежду, видимо, не представлял.

— А зачем ещё одна белая хижина? — спросил он.

— Ты помнишь, в маленькой белой хижине спали охотники из ту-пу?

— Помню.

— А если придут ещё и охотники айкупов? Ты хотел вместе с ними охотиться на ломов… Они согласились?

— Лар согласился. Охотники айкупов придут. Они и раньше приходили. Спали между наших костров. Мы выносили им шкуры.

— А теперь ты положишь их спать в двух белых хижинах. В одной — ту-пу. В другой — айкупов.

Тор опять задумался. Я уже заметил, что каждый новый шаг в нормальной обстановке он обдумывал обстоятельно, неторопливо, спокойно. Взвешивал! А быстрые решения принимал только в минуты опасности.

— Значит, надо плести пол, — сделал он вывод и вздохнул. — Большая хижина. Много работы.

— Ты предупредил айкупов, что на них могут напасть хуры? — поинтересовался я.

— Предупредил, — ответил Тор. — Айкупы будут следить за Акой. Если хуры пойдут, их увидят на Аке. И скажут нам. А мы скажем Уйлу. И тоже будем следить за Акой. Так мы решили с Ларом. Будем бить хуров вместе. Со всех сторон. Ты дашь оружие айкупам?

— Дам. Как только появятся хуры. А может, и раньше. Если полечу к ним.

— Тебя там ждут! — многозначительно произнёс Тор. — Ждёт Лар. Ждёт колдун Чат.

— Тун-эм! — пообещал я. — Чат знает, где могила Нур-Нура?

— Знает. Зачем она тебе?

— Надо посмотреть. Если знает колдун айкупов, должен знать и колдун купов.

Довод Тору понравился. Откуда я узнал про могилу Нур-Нура, он не поинтересовался, улыбнулся, погладил меня по плечу и пошёл в «свою» геологическую палатку — видимо, прикинуть объём работы по изготовлению пола.

Именно туда я и принёс ему охотничий нож, который взял для него в Нефти. Как и положено, он обнюхал отдельно ножны и нож, погладил лезвие, осторожно лизнул его, пообещал мне «тун-эм», вернул нож в ножны и заткнул за пояс. Теперь он мог не завидовать моему ножу. Всё-таки мы с Тором стали совсем близкими родственниками…

Дипломатические его способности порадовали меня особенно. Именно он сложил практически тот военный союз, который предложил Уйлу. А объединение мирных племён — вначале для отпора агрессору, потом для развития экономики — вот, собственно, и предел сегодняшних моих мечтаний. Без Тора тут теперь — никуда!

Однако спешить с этой информацией в Совет пока не буду…

Розита в этот вечер вызвала меня сама, не стала для начала допытываться о моих новостях, а передала свои.

— Пленные урумту разговорились, — сообщила она. — Раскрыли политическое устройство племени. Тебе интересно?

— Странный вопрос!

— Не удивляйся. — Она вздохнула. — У нас сейчас много странного… И ты, кстати, в этом участвуешь… — Она помолчала, как бы приглашая меня удивиться, возмутиться или хотя бы уточнить, что она имеет в виду. Но я промолчал, потому что всё понял. А она догадалась, что я всё понял и ничего уточнять не стану. И потому продолжила: — У них руководит племенем пятёрка. Её никто не выбирает. Она сама пополняет свой состав, когда хоронит кого-то из своих членов. Один из этих пяти — вождь. Но племя не знает, кто конкретно. Пятёрка распоряжается от его имени. Имя всегда одно. А кто под этим именем — дело тёмное. Только пятёрка это знает… Распоряжения выполняются беспрекословно. У пленных и мысли нет, что можно не подчиниться пятёрке. Такое вот очень жёсткое коллективное руководство. Говорят, так научил Нур-Нур.

— Опять Нур-Нур!

— Опять! — согласилась Розита. — Может, мы ещё не раз о него споткнёмся.

— Между прочим, сегодня я узнал, что могила Нур-Нура — южнее племени айкупов. А где-то за этой могилой — племя килов. Можете ориентировочно нанести на карту. Авось и спутник подскажет селение килов.

— Любопытно! Значит, всё-таки Нур-Нур — не миф? Приметы могилы тебе не сообщили?

— Увы…

— Значит, со спутника её не возьмёшь. Будешь сам к ней пробираться?

— Попробую… Как отнеслись пленники к своим перспективам?

— Лояльно. На всё согласны, лишь бы вернуться в племя с новыми женщинами. Причём хотели бы получить не по одной.

— Им ещё не объясняли преимущества парного брака?

— Пытались. Но не доходит. — Розита хмыкнула. — По-моему, их легче научить топить печки. Это что-то конкретное. Абстрактное мышление у них не развито. — Она помолчала, как бы раздумывая. Потом уточнила: — У тебя какие-нибудь новости есть?

— Вторую палатку поставил. Один контейнер разгрузил. Хватит! Да здравствует мирная жизнь!.. Кстати, костры перед пещерами ещё не зажглись?

— Об этом тебе сообщили бы немедленно! — жёстко ответила Розита. — Ну, ухр!

И отключилась.

Деловой разговор. Без эмоций…

Я посмотрел на часы. Раньше в это время её в студии уже не было, дежурил Омар. Похоже, у них сдвинулась сетка. И это вполне естественно, если не нужно после работы мчаться в биолёте на космодром за десятки километров, если можно просто подняться на лифте и спокойно войти в квартиру.

Значит, в звездолёте Розиты уже нет…

49. Дворцовый переворот

— Сандро! Считай, что сегодня я вызываю тебя вместо Розиты. Понимаю, это неравноценно. Но разок переживёшь?

— Всегда рад тебе, милый Бруно! В любых обстоятельствах.

— У меня мужской разговор.

— Как кстати! У меня к тебе — тоже.

— Тогда, может, ты и начнёшь?

— Уж лучше я кончу. Тут дело чисто хозяйственное. А у тебя, небось, высокая политика?

— Как ты угадал?

— Ну, какие ещё у нас с тобой могут быть мужские разговоры? Женщины меж нами не гуляли. И, надеюсь, не будут.

— Я тоже надеюсь.

— Слушаю тебя, Бруно.

— Я тут, знаешь, мозаикой увлёкся… Выкладываю красочное панно из событий на Западном материке. Всё-таки краем ногтя и я теперь к ним прикоснулся… И почему-то мелькают белые пятна. Там, где их быть не должно.

— Вообще-то это занятие скорее в характере Тушина.

— Снова ты угадал! — Бруно коротко хохотнул. — Мы это делаем вместе.

— Теперь всё понятно. Где пятна?

— Ты летал куда-то на север. Освобождать каких-то женщин. Или собирался лететь… Был такой душевный порыв?

— Был полёт.

— Освободил?

— Одну из четырёх.

— Остальных уволокли в пещеры?

— Увы.

— Подробности помнишь?

— На склероз не жалуюсь.

Коротко я выложил ему подробности.

— А почему ты пошёл туда один?

— Если ты знаешь, что я туда пошёл, ты должен знать и то, почему один.

— До меня докатилась такая крылатая фраза: «Нечего разбойничать на территории другого племени. Даже если оно само разбойное». Ты подобное слышал?

— Слышал.

— Тогда всё ясно. Теперь: что предшествовало угону прекрасных дам?

— Ты помнишь, как я просил тебя и Джима собрать в лесу оружие?

— Помню. Но помню и то, что это было практически невыполнимо. А что, они вернулись?

— К сожалению.

— Подробности ещё не забыл?

Я снова выложил ему кошмарные подробности возвращения урумту в посёлок «пещерных крыс». Вплоть до трупов, которые плыли потом по Аке.

Бруно слушал, не перебивая. Мне приходилось спрашивать его: «Ты тут? Слушаешь?» — «Тут, — отвечал он. — Жми дальше!»

— Какие выводы сделали вожди? — поинтересовался потом Бруно. — Мы поняли, что какие-то выводы были, раз уж есть у нас анализ крови Уйлу.

Я рассказал ему о выводах. В том числе — о визите Тора к айкупам.

— Сколачиваешь союз трёх племён? — уточнил Бруно.

— Его сколачивают урумту. А я лишь не препятствую. Союз-то оборонительный! Люди впервые почувствовали, что могут достойно сопротивляться. Я ведь тут ничего никому не навязываю. В «Малахите» нам не раз цитировали Герцена: «Взять неразвитие силой — невозможно». Это я помню. Всё происходит в меру их развития. Просто я приоткрываю им какие-то новые возможности. Коих раньше не было.

— Почему же ты обо всём этом молчал?

— Потому что нарвался на знакомую тебе крылатую фразу. Она погубила трёх женщин. Их вполне можно было отбить. Не хотел чего-нибудь ещё в том же духе. В конце концов, у каждого свои представления о справедливости. И каждый действует в соответствии с ними.

— Но мне-то ты мог бы сказать! Или Михаилу…

— С детства отучен жаловаться. Родители воспитывали фразой: «Решай всё на своём уровне!» Так и живу. Претензий никому не предъявляю.