Чужой среди своих 2 (СИ) - Панфилов Василий Сергеевич Маленький Диванный Тигр

От неё полыхает такой искренней радостью и приязнью, что я невольно заулыбался, и хмурое настроение моё начало расползаться, как паутина под веником.

— Да вот… — пожимаю плечами, невольно смущаясь чему-то и не в силах подобрать слова, — на втором этаже, справа. Соседи, кажется, хорошие — Антонина Львовна с мужем и Бронислава Георгиевна с кошкой.

Таня, услышав такое, засмеялась, весело и искренне — так, что я не могу не засмеяться в ответ.

— А давай я тебе всё покажу? — предложила она, — Портфель дома оставлю, и погуляем! Давай?

— Давай! — с радостью согласился я, тут же, впрочем, спохватившись, — Только может, пообедаешь сперва? Я подожду!

— Ну… — она окинула меня оценивающим весёлым взглядом, — жди!

… и как-то так получилось, что в это слово мы, кажется, вложили чуть больше, чем подразумевалось.

— П-фу… — отец, разуваясь в прихожей, отдувается пивными парами, — и не хотел, да вот…

Пошатнувшись, он ухватился за дверной косяк так, что ещё чуть, и вырвал бы его с мясом.

— Новый коллектив, — пояснил он любопытствующей Антонине Львовне, вышедшей из своей комнаты, — проверка… п-фу…

— Постоянно в новом коллективе так, — вздохнув, пояснила мама зрителям, — Непременно им нужно знать, сколько новичок может выпить, да как он при этом держится. А если начальство, так и вообще!

— Угум… — отец, расшнуровав ботинки, снял их и выпрямился, став очень-очень прямым и слегка деревянным, — Потом — да… потом хочешь — пей, не хочешь — не пей… А я не хочу! Не совсем трезвенник, но и не этот…

— Я мыться, — сообщил он всем присутствующим после короткой, но очень внушительной паузы, заполненной покачиванием, — и зубы чистить! А то воняет от меня, наверное…

Взяв чистую одежду, он ушёл в ванную, где долго и шумно плескался, отфыркивался и отхаркивался, а потом, судя по звукам возни, протирал пролившуюся на пол воду.

— Сделай, пожалуйста, чаю, — негромко попросил отец супругу, выйдя из ванной очень чистым, очень свежим, и кажется даже, несколько протрезвевшим, — крепкого! Надо, хм… по свежим впечатлениям пройтись, пока помню.

Мама умчалась на кухню, а отец, повернувшись ко мне, виновато развёл руками.

— Вот как-то так!

Он не то чтобы ярый трезвенник, но именно напиваться, терять контроль над собой или быть в шаге от этого состояния, терпеть не может! Подробностей не знаю, но в прошлом именно на этом он пару раз крепко влетал, и в общем, я его вполне понимаю — сам такой же…

Вернувшаяся с кухни мама поставила большой, дореволюционный ещё медный чайник на подстеленную на подоконник газету, и принялась колдовать с заваркой и травами. Хоть сколько-нибудь приличного чая в Союзе раздобыть непросто, поэтому почти все добавляют туда травы, и мы не исключение, так что вскоре по комнате поползли восхитительные ароматы, и я, поколебавшись и глянув на часы, стрелки которых подбираются к одиннадцати вечера, решил, что от одной чашки большого вреда не будет!

Отец, собравшись, то и дело кусает губу или потирает костяшки кулака. Рассказывает он очень ёмко, лаконично, самую суть. Несколько раз мама, перебивая его, уточняет что-то конкретное, и снова продолжается рассказ.

Если вкратце, то отец провёл расследование по горячим следам. Он, разумеется, не ползал с лупой и не ходил в плаще с таинственным видом, задавая вопросы и играя в частного детектива.

Но если взрослый мужик с очень непростой биографией, умеющий работать в коллективе и с коллективом, приходит в этот самый коллектив и задаёт вопросы «… а какого, собственно, хера», при этом ни сном, ни духом не показывая, что он хоть что-нибудь знает о долларах, и интересующийся лишь тем, почему его сына погнали с работы, с ним будут разговаривать.

Отпуская междометия и предположения, что «Сашка сорвался на ма́лом и тот обиделся», чего-то конкретного сказано было мало. Но! Направления, в которых можно и нужно копать, мужики озвучили очень чётко, не всегда даже понимая, что делятся ценной информацией. А потом информацию добавили тётки, злоязыкие и видящие мир несколько иначе, с другой плоскости.

—… его милиция курирует, — морщась от подступившего к горлу спазма, сообщает отец, — Собственно, они там все под кем-то… и чаще всего, не под одним.

Бурная (и не вполне здоровая) подростковая фантазия подкинула мне сценку, в которой покряхтывающего дядю Сашу имеют с двух сторон люди в погонах. Благо, сценку эту я увидел как карандашный набросок, злую карикатуру.

—… пришлось в пивную, с людьми разговаривать, — продолжает отец, и я машинально киваю, прекрасно понимая суть. Завсегдатаи пивных, это, можно сказать, законная добыча участковых, и вербуются они, что называется, «на раз», потому как грешков за каждым много, а психика и характер у алкоголиков не то чтобы железные.

Но информация, пусть даже значительно более тонким ручейком, течёт и от участковых к осведомителям. Картину в целом алкоголики редко видят, да и вряд ли бы они поняли, если бы даже видели. Но если умеешь слушать и задавать вопросы, и понимаешь при этом, в какую стороны эти самые вопросы задавать, можно выяснить много интересного.

—… вряд ли сам, — делает выводы отец, — хотя мог! Этот, Сашка… живчик такой, и не всегда, когда надо. Но всё-таки… п-фу… вряд ли!

Снова машинально киваю, это я уже спел уяснить. Бывший мой бригадир из тех мужиков, что, будучи вполне неглупыми, думать притом не умеют. Не «Семь раз отмерь, один раз отрежь», а ровно наоборот.

Приняв какое-то решение даже в условиях недостатка информации и времени, они потом не пытаются заново проанализировать ситуацию, а слепо следуют ему, раз за разом танцуя на граблях. Вот посмотришь на такого, поговоришь — так неглупый вроде бы мужик! Нередко — начитанный, эрудированный, рассуждает интересно.

А потом оп-па… и понимаешь, что «Умный, но дурак», родилось не на пустом месте. Собственно, вот он… дурак, хотя и, казалось бы, умный!

А за дядей «Сукой» Сашей мелькало несколько раз такое — самоуверенность где не надо, не по чину, отсылка на заведомо сомнительные данные, как на нечто безусловное, и прочее в том же духе.

— Но скорее всего, — продолжает отец, подлив себе ещё чаю, — его куратор проводил операцию против нас, а Сашка, от большого ума и самоуверенности, «подправить» решил. Вербовка там, или что иное…

Он снова закусил губу, задумавшись. И я тоже… мы, как ни крути, достаточно уязвимы для разного рода махинаций, будь-то махинации людей в погонах или совсем даже наоборот. Биографии, национальность… очень удобно, как ни крути. Болевых точек много, включая мой диагноз, который при мало-мальски приличной проверке вскроется, а это ведь, при нынешних советских реалиях, прямая дорога к постановке на учёт…

— Если бы не доллары, — сказал отец и замолк надолго.

— Ну точно! — воскликнул он после длительного молчания, — Запах! Не тот запах, совсем не тот…

— Фальшивые? — спросила мама, уже зная ответ.

— Ну… — отец склонил голову набок, обдумывая, — один-два наверняка настоящих, чтоб если что — статья с гарантией легла. А так… да, тогда всё прорисовывается!

— Частная инициатива? — спрашиваю, уже зная ответ и ставя в уме галочку о необычных знания отца. Доллары в условиях СССР, это тяжёлая статья, а он на запах? Оч-чень интересно… и не факт, что я это когда-нибудь узнаю.

— Похоже на то, — кивнул отец, — Опера часто такие схемы крутят, а если мент центровой, то у него и доллары фальшивые могут найтись, и что угодно ещё. Москва!

— Да уж… — поёжилась мама, — страшненькая ситуация!

— А когда иначе-то было? — спросил отец, — Хоть Филиппа Петровича[iii] взять, хоть…

Он замолк, не договаривая, да и что тут говорить? Всё и так ясно… Для вербовки наша семья — идеальный вариант! А зачем-то конкретным или «про запас», не суть важно.

— Да, похоже, частная! — решил отец, — Сашка, говорят, ходит злой и такой весь… прижуханный, аж серый. Если бы операция велась официально, то… хм, доллары, пусть даже и фальшивые? Да ещё и вмешательство в операцию? Сидел бы уже, без вариантов!