Зов кукушки - Роберт Гэлбрейт

— Откуда я знаю, почему она переоделась? — вспылил Сомэ. — Может, замерзла. Может… Нет, ну это просто пипец! Мне-то откуда знать?

— Я без всякой задней мысли, — сказал Страйк. — Где-то я читал, что ты сказал журналистам, будто она умерла в твоем платье.

— Ни фига! Я такого не говорил. Какая-то бульварная стерва позвонила в мой офис и спросила, как называлось то платье. Ей ответила простая закройщица, которую тут же окрестили моим представителем. Да еще выставили дело так, будто я хотел создать себе рекламу, вот ублюдки! Черт их раздери!

— Можно попросить у тебя контакты Сиары Портер и Брайони Рэдфорд?

Сомэ пришел в замешательство:

— Что? Да…

Но тут он всерьез расплакался: не как Бристоу, который судорожно рыдал и дергался, а молча, не сдерживая слез, что катились по его круглым щекам и капали на футболку. Он сглотнул, повернулся спиной к Страйку, уперся лбом в стену и задрожал. Страйк терпеливо дождался, чтобы Сомэ утер глаза и вновь повернулся к нему лицом. Не извиняясь за свои слезы, модельер вернулся к столу, сел в кресло и закурил, а после пары затяжек сказал будничным, бесстрастным тоном:

— Если переоделась, значит кого-то ждала. Кукушка всегда одевалась по ситуации. Точно кого-то ждала.

— Вот и мне так показалось, — признался Страйк. — Но я не большой знаток женщин и их нарядов.

— Да уж… — На лице Сомэ мелькнула язвительная улыбка. — Оно и видно. Значит, на Сиару и Брайони нацелился?

— Мне для дела нужно.

— В среду они обе будут заняты у меня на фотосессии в Ислингтоне. Арлингтон-Террас, дом один. Подгребай часам к пяти, они как раз освободятся.

— Ты меня очень выручаешь, спасибо.

— Нет, я тебя не выручаю, — спокойно сказал Сомэ. — Я просто хочу добиться правды. Когда ты встречаешься с Даффилдом?

— Как только сумею с ним связаться.

— Надеется, гаденыш, выйти сухим из воды. Наверняка она переоделась к его приходу, верно? Хоть они и поругались, Лула знала, что он прибежит. Впрочем, он с тобой разговаривать не станет.

— Разберемся, — беззаботно сказал Страйк, убирая блокнот и глядя на часы. — Я тебя сильно задержал. Еще раз спасибо.

Пока Сомэ провожал Страйка вниз по винтовой лестнице и дальше по белому коридору, к нему вернулась прежняя развязность. Когда они обменивались рукопожатием в холодном, облицованном кафелем вестибюле, он уже ничем не выдавал своих переживаний.

— Как похудеешь, — сказал он Страйку, будто сделал контрольный выстрел, — пришлю тебе какую-нибудь шмотку икс-икс-эль.

Оказавшись на улице, Страйк через дверь пакгауза услышал, как Сомэ кричит огнегривой девушке за стойкой:

— Я знаю, что у тебя на уме, Труди! Ты мечтаешь, чтобы он от души впендюрил тебе сзади. Я угадал, козочка моя? Большой противный армейский носорог.

И Труди зашлась смущенным хохотком.

2

Молчание Страйка было воспринято Шарлоттой с небывалым терпением. От нее больше не поступало ни звонков, ни сообщений; она продолжала делать вид, будто их последняя, грязная, взрывная ссора изменила ее целиком и полностью: сорвала с нее покровы любви и очистила от злобы. Однако Страйк чувствовал Шарлотту нутром, как бациллу, засевшую в крови на пятнадцать лет; он знал, что в ответ на любую обиду она постарается нанести обидчику кровавую рану. Что будет, если он откажется ее видеть и не изменит своего решения? Это была единственная стратегия, какую он пока не испробовал, а что еще ему оставалось?

Время от времени, если сопротивление Страйка ослабевало (по ночам, когда он лежал не смыкая глаз на узкой койке), зараза вспыхивала с новой силой: его терзало раскаяние и желание, он видел рядом с собой прекрасную, нагую Шарлотту, которая нашептывает слова любви или тихо плачет, признаваясь ему, что считает себя гадкой, фальшивой, невыносимой, а в нем видит все самое лучшее и настоящее. После этого разделявшая их ненадежная преграда из нескольких телефонных кнопок готова была рухнуть под натиском искушения, и Страйк порой выбирался из спального мешка и в темноте прыгал на одной ноге к столу секретарши, там включал лампу и корпел — иногда не один час — над отчетом по текущему делу. На рассвете он пару раз набирал номер Рошели Онифад, но та не отвечала.

В четверг Страйк опять пришел к больнице Святого Фомы и прождал битых три часа в надежде увидеть Рошель; она не появилась. Он попросил Робин позвонить в регистратуру, но там отказались комментировать отсутствие Рошели, а тем более сообщать ее адрес.

В пятницу утром, совершив поход в «Старбакс», Страйк застал в приемной Болта, который сидел не на диване для посетителей, а прямо на столе. Во рту у него была незажженная самокрутка; он нависал над Робин и, видимо, проявлял чудеса остроумия, чего Страйк прежде за ним не замечал, но Робин смеялась в голос, хотя и без особого желания, как будто давала понять, что не прочь потрепаться, но никогда не подпустит его к заветной цели.

— Здорово, Болт, — сказал Страйк, но укоризненный тон его приветствия не заставил компьютерщика вспомнить о приличиях.

— Как жизнь, Фед? Можешь получить свой «делл».

— Отлично. Двойной латте без кофеина. — Страйк поставил перед Робин картонный стакан. — За счет фирмы, — добавил он, когда секретарша потянулась за кошельком.

Робин по своей деликатности никогда не тратила деньги из офисной копилки на всякие мелкие излишества, но в присутствии посетителя не стала спорить и только поблагодарила Страйка, прежде чем возобновить работу, для чего ей понадобилось лишь отвернуться на компактном вертящемся стуле от босса и его знакомого. Тут чиркнула спичка, и Страйк переключился со своего двойного эспрессо на гостя:

— У меня в офисе не курят, Болт.

— Что-о-о? Сам дымишь как паровоз.

— Здесь — никогда. Пошли.

Страйк увел Болта к себе в кабинет и решительно закрыл дверь.

— У нее скоро свадьба, — сообщил он, занимая свое привычное место.

— Выходит, я зря старался? Ну ладно. Если свадьба накроется медным тазом, замолви за меня словечко — она мне глянулась.

— А ты ей, похоже, нет.

Болт понимающе ухмыльнулся:

— Я вижу, ты сам уже очередь занял?

— Нет, — сказал Страйк. — Просто я знаю, что у нее есть жених: регбист-финансист. Правильный, серьезный йоркширец.

У него сложилось на удивление четкое представление о Мэтью, хотя он даже не видел его фотографии.

— Как знать, может, ей захочется чего-нибудь погорячее, — сказал Болт, швырнув ноутбук Лулы на стол и усевшись напротив Страйка.

Он явился в слегка потрепанной толстовке и библейских сандалиях на босу ногу: день выдался самый теплый с начала года.

— Посмотрел я этот хлам. Технические подробности нужны?

— Мне — нет, но я хочу, чтобы ты доходчиво объяснил их в суде.

Впервые за все время у Болта возник неподдельный интерес.

— Серьезно?

— Абсолютно. Ты сумеешь убедить прокурора, что шаришь в своем деле?

— Не вопрос.

— Тогда выкладывай самую суть.

Болт не спеша изучил выражение лица Страйка и в конце концов начал:

— Пароль — «Агьемен», установлен за пять дней до ее смерти.

— Как пишется?

Болт назвал пароль по буквам, «Agyeman», и, к удивлению Страйка, объяснил:

— Это фамилия. Широко распространенная в Гане. Вот тут закладка на домашней странице ИВА — Института востоковедения и африканистики, откуда, собственно, и позаимствован этот пароль. Смотри.

Быстрые пальцы Болта бегали по клавишам, что не мешало ему разговаривать; он вывел на экран главную страницу в ярко-зеленой рамке, с рубриками «Институт», «Новости», «Преподаватели», «Студенты», «Библиотека» и так далее.

— А теперь гляди сюда: на момент смерти Лулы страница выглядела вот так.

И Болт, стремительно забарабанив по клавишам, вывел на экран почти такую же страницу, где курсор нашел ссылку на некролог какого-то Дж. П. Агьемена, почетного профессора кафедры африканской политологии.

— Девушка сохранила именно эту версию, — сообщил Болт. — А ее интернет-история показывает, что за месяц до смерти она искала книги этого автора на «Амазоне». И примерно тогда же просматривала множество других книг по истории и политологии Африки.

— Может, она подала заявление в ИВА?

— На этом сайте — нет.

— Что там еще интересного?

— Я, например, заметил: семнадцатого марта была стерта куча фотографий.

— А ты откуда знаешь?

— Есть софт, который позволяет восстановить даже ту хрень, которую человек стер с жесткого диска, — объяснил Болт. — А каким образом, по-твоему, отлавливают педофилов?

— Так ты эту хрень восстановил?

— Ага. Вот сюда перегнал. — Он протянул Страйку флешку. — Я подумал, ты не захочешь, чтобы это оставалось на ноуте.