Присутствие. Дурнушка. Ты мне больше не нужна - Артур Миллер

Бальду побежал выполнять приказание. Хинду пошел не спеша, намеренно не спеша. Тони присел на корточки, внимательно осматривая объект ремонта. Болезный вахтенный все ходил за его спиной взад-вперед, как во сне. Треклятый Чарли Мадд, за яйца бы тебя повесить!

— Эй, ты, с морской болезнью! — окликнул он через плечо матросика, когда тот приблизился. — Можешь принести мне сюда брезент?

— Брезент?

— Ну да, брезент. Чехол какой-нибудь. И быстренько!

Бог ты мой, ну и люди тут, один тупее другого, ни хрена не понимают, у всех в голове одно дерьмо, да еще и челюсть отвисла. Что это капитан сказал, чем он тут занимается? Его и впрямь провели и подставили? А капитан-то что от этого выигрывает? Разве что рискует собственной жизнью, выходя в море, где полно этих подлодок, у всего побережья Джерси… Ну, даже если меня и подставили, то и черт с ним! Вот я этому уроду покажу… А что я ему покажу?

Глядя в пространство невидящими глазами, он вдруг осознал: а ведь он так и не понял, почему взялся за это дело. Если вообще это можно понять. А тут ко всему прочему недолго и в воду свалиться, едва они начнут выколачивать кувалдами эту погнутость.

— Кофе?

Он обернулся и поглядел вверх. Капитан протягивал ему дымящуюся кружку, в другой руке он держал еще две.

— Спасибо.

Бальду и Хинду уже с грохотом втаскивали на палубу баллоны с газом. Тони принялся за кофе, вдыхая замечательный аромат. Капитан протянул кружки его ребятам.

— Капитан, а вы можете пока укрыться. Пойдите согрейтесь.

Капитан кивнул и ушел.

Тони поставил кружку на палубу. Пришел вахтенный, притащил брезент с обшитыми четвертьдюймовым линем краями. Тони велел ему бросить брезент на палубу. Выделив Бальду еще минуту, чтобы тот допил кофе, он дал ему указание лезть на балку — надо было держать конец деревяшки, пока он колотит по ней со своей стороны кувалдой, чтобы брус неподвижно и плотно встал между балками. Толкая перед собой кувалду, он вылез по направляющей за борт и повис над водой. Слева от него полз Бальду — с расширенными от страха глазами, тоже привязанный тросом. Тони видел, как страшно ему смотреть на воду вниз.

Дюйм за дюймом Бальду продвигался вперед, пока не добрался до бруса. Ухватившись за него руками, он прижал его к выемке в балке. Тони осторожно поднялся и встал на рельсине, занеся кувалду, затем выдвинулся чуть дальше и принял удобное для размаха и удара положение. Вода в свете фонаря, который держал Хинду, казалась черной и была вся замусорена плавающими на поверхности обрывками бумаги. Тони аккуратно размахнулся и ударил по брусу. Потом еще раз и еще, пока брус не встал туго и плотно между рельсинами. Он сделал знак Бальду сдать назад, и они установили между направляющими второй брус, медленно передвинули его вперед и плотно вбили рядом с первым. Теперь у Тони была площадка, где можно было встать, хотя надо было еще убедиться, что человек, стоя на таком узком насесте, может с достаточной силой махать кувалдой.

Он развернул брезент и протянул один его конец Бальду, сам взялся за противоположный, и они снова поползли вперед по направляющим и привязали брезент к деревянным брусьям, так что он повис с наветренной стороны от поврежденного места и теперь мог защитить его от порывов ветра и дать им возможность разогреть сталь горелкой. Может, получится — а может, и нет. Тони сдал назад, на палубу, и велел Хинду передать ему фонарь, а самому взять кувалду, встать на «насесте» и приготовиться бить по стали.

— Ну нет, только не я, мой милый.

— Ты, и только ты.

— А что это нынче с нашим адмиралом? — спросил Хин-Ду, указывая на Бальду.

— Я просто смотрю.

— Только не я, мой милый. Не выношу высоты.

Тони сошел с направляющей и встал на палубе лицом к лицу с Хинду.

— Кончай выделываться, Тони, нам никто за такое не платит, чтоб туда лезть. Я и плавать-то толком не умею.

В насмешливых глазах Хинду мелькнуло выражение человека, кое-что знающего о правилах техники безопасности. Тони поднял брови, и на его лице появилось его классическое выражение — близко посаженные глазки и уничтожающий взгляд; он никогда прежде не позволил бы никому вот так над собой глумиться, не приняв вызов, но сейчас, каким бы странным это ни казалось ему самому, он чувствовал лишь презрение к Хинду, у кого вполне хватило бы сил колотить по балке гораздо сильнее, чем это получится у низкорослого их напарника, а он отказывался за это браться. У него давным-давно не возникало такого, чтобы кто-то его подводил. Так давно, что он уже и не ожидал ни от кого ничего подобного. Он отвернулся и поманил Бальду. За те секунды, пока тот шел к нему, Тони ощутил всю странность и необычность ситуации, когда он гонит своих людей делать работу, которую — и поведение Хинду это подтверждало, — по всей вероятности, сделать вообще невозможно, особенно при таком ветре, который будет студить сталь по мере того, как они будут ее нагревать. Он наклонился и поднял горелку.

— Ты с горелкой когда-нибудь работал?

— Ну, не то чтобы, но…

Тони повернулся к Хинду и протянул руку:

— Давай сюда зажигалку.

Хинду достал из кармана специальную пружинную зажигалку и протянул ее Тони. Тот взял ее и, заметив мимолетную ухмылку на губах Хинду, бросил:

— Чтоб тебя черти взяли.

Отвернув оба крана горелки, Тони щелкнул зажигалкой. Вспыхнуло пламя и тут же погасло от ветра. Он прикрыл его телом и снова щелкнул зажигалкой. Газ загорелся ровным пламенем. Он взял Бальду за руку и вложил в нее горелку.

— А теперь ползи за мной, я покажу, что надо делать.

Бальду энергично покивал, его огромные черные глаза уже пылали услужливым нетерпением.

— Ага, о'кей.

Немного нервничая от такого рвения, Тони проговорил:

— Делай все очень медленно. Сперва как следует осмотрись…

И двинулся к погнутой части балки, осторожно подталкивая перед собой кувалду. Медленно, распластавшись, он стал по дюйму подтягиваться к нужному месту. Добравшись до брусьев, с которых свисал брезент, хлопая на ветру концами, он подтянул ноги и сделал знак Бальду приближаться.

Бальду, держа в левой руке горелку с пляшущим пламенем, лег и медленно пополз к Тони. Но при каждом движении пламя горелки взметывалось почти к самому его лицу.

— Опусти горелку, Бальду, немного вытрави шланг, пусть она свободно болтается! — крикнул Тони.

Бальду остановился, вытравил с фут шланга и отпустил горелку — она, болтаясь, повисла под ним над водой. И он снова медленно двинулся вперед. Приблизившись на достаточное расстояние, он остановился — Тони, протянув руку, придержал его за голову:

— Все!

Бальду замер.

— Давай горелку сюда. Только сперва возьми ее в руки.

Бальду подтянул горелку к себе и зажал ее в пальцы. Тони указал в место прогиба:

— Пламя направляй вот сюда.

Бальду повернул горелку, и ее пламя, натолкнувшись на сталь, раздвоилось. Тони отодвинул его руку на пару дюймов от направляющей и показал, как надо греть металл — круговыми движениями, после чего отпустил его руку, и Бальду продолжил водить горелкой по кругу.

— Вот так, правильно.

Теперь уже, должно быть, полдвенадцатого или даже больше. Тони смотрел, как нагревается балка. Сперва почернела краска, потом начала слезать небольшими хлопьями. Неплохо. Он подтянул брезент, чтобы получше прикрыть горелку. На стали начало появляться желтоватое свечение. Неплохо. Ветер с силой бил ему в спину, толкал в плечи. Он заметил слезы из глаз Бальду, и пламя горелки сдвинулось в сторону. Он снял перчатку, вытер Бальду глаза. Пламя вернулось в нужное положение. Вахтенный все ходил взад-вперед по палубе. Хинду стоял с фонарем в руке и ухмылялся.

Желтоватое свечение стали расширилось, стало более интенсивным. Потом в нем появился оранжевый оттенок. Тони взял Бальду за руку и стал водить ею шире, стараясь увеличить нагреваемую зону. Он снова снял перчатку и вытер Бальду слезы, затем стянул и вторую и подставил ладони поближе к пламени, чтобы согреть их.

Сталь начала краснеть. Засунув перчатки в карманы, он вытянул вперед ногу и поставил ее на рельсину, затем нагнулся над деревянным насестом, подтянул вторую ногу и медленно выпрямился. Так же медленно он снова нагнулся, поднял кувалду и опять выпрямился. Расставив ноги пошире и утвердив одну на деревянных брусьях, а вторую на балке, он принял положение, удобное для удара. Поднял кувалду и нанес удар, не слишком сильный — надо проверить, удастся ли ему сохранить равновесие. Балка вздрогнула, однако нога осталась неподвижно стоять в том же месте. Он снова поднял кувалду, на этот раз выше, и с силой опустил ее на сталь, одним глазом следя за насестом — ему ничего не стоило рухнуть вместе с ним в воду. Брусья плотно сидели в своих гнездах. Бальду свободной рукой обхватил балку и вдобавок обвил ее ногами.