Разговорчики в строю. Лучшее за 2008-2009 годы - Михаил Крюков

Руководство института всё это прекрасно понимало и даже поддерживало. Например, при заказе комплектующих, после подсчёта потребностей по имеющейся тематике обязательно учитывались «любительские» интересы. Именно в кавычках.

Вы никогда не вчитывались в журнал «Радио» начала-середины 80-х годов? Если вчитаетесь, то обнаружите, что предлагаемых к использованию комплектующих попросту нет в продаже. Иногда даже у спекулянтов. А используемые технологии предполагают наличие неплохо оборудованной лаборатории и, как минимум, опытного производства.

Как-то раз забрёл я на ВДНХ, где проходила радиолюбительская выставка. И запомнился мне там один мужичок. Не помню, что именно он там выставлял, но он рассказывал всем желающим, что всё это он сделал у себя на даче, в сарае, переоборудованном в домашнюю лабораторию. Ага. Как в той песне поётся: «… я тебе, конечно, верю…» Корпус имел отличное гальваническое покрытие разных видов, а точность и чистота обработки деталей подразумевали отнюдь не ржавый драчовый напильник, а вполне приличный станок с ЧПУ. Да за одно покрытие олово-висмут его бы соседи-дачники повесили за одно место. А может, и не за одно…

Тем не менее, подобное радиолюбительство приветствовалось. Хотя бы потому, что было полезным для общего развития инженеров и рабочих. Любительствующий радиомонтажник лучше понимает, что именно он собирает, что повышает качество работы. Именно поэтому у нас появилась такая традиция. Время от времени какой-нибудь отдел или лаборатория устраивали разбор своих завалов с макетами и прочими прототипами. А перед тем, как вынести все это на свалку, просто выставляли в коридор для разбора на детали. Часто получалось так, что через день на свалку уже нечего было нести. Впрочем, некоторые вещи спросом не пользовались вообще или от греха подальше не выставлялись. Из-за этого их разработчики немного морально страдали. Ну, кому, например, нужен фильтр на спиральных резонаторах весом в 2-3 кг? Или антенны. Впрочем, антенны были нужны, но их разработчик, Лев Михайлович, после одного случая зарёкся их выставлять. А дело было так.

Однажды Лев Михайлович выставил здоровущую антенну, представляющую собой этакую сложную пространственную конструкцию. Почти сразу прибежал мужичок, который поинтересовался: а на дачу для телевизора подойдёт?

– Подойдёт, – заверил того Лев Михайлович. И, узнав удалённость дачи и особенности расположения, посоветовал:

– Только повыше поднимите, чтобы лес не мешал.

В следующий понедельник мужичок не вышел на работу. Не вышел он и во вторник, и в среду. Появился только в понедельник с дрожащими губами и дёргающимся глазом. Причина оказалась трагикомической.

Установив антенну, мужичок начал наслаждаться под пивко качественным телевидением. Тем временем, по дороге неподалёку проезжал на уазике особист ближайшей воинской части. Углядев торчащую над лесом сложнейшую конструкцию, которая смотрела прямёхонько на его часть и ну никак не походила на привычную в деревнях прокладку от блока цилиндров, особист схватился сначала за сердце, а затем за пистолет и приказал ехать в деревню. Проведя рекогносцировку, внук Дзержинского обнаружил логово вражеской разведки и решил провести образцовую операцию по обезвреживанию шпиона. На операцию выехал взвод автоматчиков, представители милиции и КГБ.

Шпион был обезврежен и заперт в камере. К счастью для мужичка, улыбчивые люди в штатском быстро разобрались в ситуации, и, извинившись, отпустили его примерно через сутки. Особиста, как водится, погладили по головке за проявленную бдительность и содомизировали за ложный шухер.

Мужичок же сутки отпаивался на даче, а на следующий день снёс к чёртовой матери всю эту конструкцию.

Со Львом Михайловичем он перестал разговаривать, а сам Лев Михайлович зарёкся впредь раздавать свои творения.

Сапёр     Конец «Императора тайги»

«Тук-тук-тук… Тук-тук… Тук-тук-тук…»

Деликатно постукивают. В дверь? Ага, в дверь. Встать, что ли, открыть? Да ну…

«Бух! Бух! Бух!»

О, а это уже, похоже, ногами стучат.

«Бух! Бух! Бух-бух-бух!»

– Женька, гад, открывай! Я знаю, что ты дома!

Блин. Знакомый голос. Этот – точно, знает. Похоже, действительно пора вставать и отпирать дверь. А то ведь он не угомонится.

– Юрьич, сука! Ты ещё живой?

– Саныч, падло, а ты уже готовый?

– Ни хера ещё не готовый! С тобой готовиться буду!

– К чему?

– Если я отвечу, ты сядешь!

– Га-га-га!

– Хи-хи-хи!

Хохот после каждой фразы – это обязательно. Бывший опер Комитета Государственной Безопасности Саныч – мой друг. А я – его друг. И подружились мы не за бутылкой. А как мы подружились, сейчас и расскажу. Уже, наверное, можно…

Было это в 1989-м, кажись, году. Я тогда трудился заведующим отделом в одной из многочисленных районных газет на Тюменском Севере. Обычное рабочее утро, как говорится, не предвещало, но… Голос сверхнаглой редакционной секретарши, с которой я, честно говоря, не всегда мог справиться, блистал ангельской кротостью:

– Тут… к вам тут… пришли, в общем…

– Да ладно, я сам представлюсь, чё, не мужики, чё ли?

Деликатно оттерев секретаршу локтём, ко мне в кабинет то ли ворвался, то ли просочился здоровенный мужик с широченной белозубой улыбкой на лице.

– Здоров, коллега! Я из центральной прессы…

Он протянул к моему лицу удостоверение, в котором я прочёл…

– Ага-ага, газетка известная, и авторитетная – аж по самое не могу! Ну чё, чайком побалуешь, коллега? – балагурил гость.

– Побалую, только ты не «чёкай» больше, если под журналиста косишь, да ещё и перед секретаршей расшифровался.

– Ути-пути… Какие мы слова-то знаем – то «косишь», а то «расшифровался», надо же… Чё, «Огонька» начитался?

– Про милицию много писал, вот и нахватался, так что нечего «Огоньком» попрекать, – сухо ответил я.

– Читал я, про кого и про что ты писал. Кстати, к нам в Афган из того «Огонька» корреспондент приезжал, так он, между прочим, «чёкал».

– Да ну? К вам… к ВАМ в Афгане корреспондентов пускали?

– Ну, не совсем к нам… Ладно, замнём для ясности. Статью «Император тайги» ты писал? Про дядю Пашу? С фотографией?

– Да.

С год тому назад я действительно написал неплохой, по тогдашним меркам, очерк об одном из лучших в наших краях охотнике-промысловике. Материалом даже заинтересовалась одна из центральных газет, но потом как-то «не срослось»… Я не узнавал, по какой причине – некогда было.

– Ну, на, погляди на своего «императора». В молодости.

Незваный гость выложил на покрывающее мой письменный стол стекло три фотографии. Одна – как у нас говорят, портретная. Молодое лицо с улыбкой во все зубы. Вот только фашистская фуражка и мундир с медалями всякую возможную симпатию отбивали напрочь. А улыбка напоминала оскал бродячей собаки – был в ней тот самый затаённый страх, намертво спаянный с наигранной, выставляемой напоказ наглостью.

На втором фотоснимке – тот же человек в половину роста. Со снайперской винтовкой в руках.

Персонаж третьего снимка стрелял из пистолета в затылок человеку, стоящему на коленях со связанными за спиной руками.

– Это – дядя Паша?!

– Он.

– Но не похож же совершенно.

– Мало ли кто на кого похож или не похож… Совершенно… Фотки – из его фашистского личного дела. Штаффельман СС. Обер-солдат по вермахтовским чинам.

– Ефрейтор, что ли?

– Нет, ефрейтор – это, вроде, роттенфюрер СС. Да не один ли хрен? Фашисты предателей чинами не шибко-то баловали, особенно эсэсовскими. А насчёт того, он, или не он, так ознакомьтесь, товарищ свидетель, с заключением соответствующей экспертизы.

– Чего ж вы… Год же с лишним, как очерк вышел… Да я б его сам, суку…

– Что ж, это можно. Даёшь соответствующую подписку, проходишь инструктаж, получаешь оружие… Рука-то не дрогнет?

– Не волнуйся. Не дрогнет.

– А вот этого не надо, товарищ. Всё будет по закону. Органам оказать содействие готов?

– Да пошёл ты… Шутник херов!

– Понял. Пошёл.

– Чего надо-то?

– Надо мне – только мне! – войти в дом к этому дяде Паше. Остальное – моё дело.

***

Я постучал в дверь заимки. После двух стопок водки, выпитых мной по наущению Саныча, бронежилет, который он на меня напялил, почти не тяготил. Я постучал ещё раз.

– Кто там?

– Да пресса, дядя Паша, кто ж ещё-то! Вот, мимо проезжали, куропаток по дороге нашмаляли… Как у вас насчёт самогоночки-то? Под дичь-то, а?

Дверь приоткрылась. Я улыбнулся, и, протягивая руку хозяину, пробормотал:

– Вы уж простите за беспокойство, это вами из центральной газеты заинтересовались…

Саныч, лыбясь от уха до уха, щёлкнул вспышкой фотокамеры, и тут же, одним неуловимым движением оттерев меня в сторону, быстро шагнул вперёд на дядю Пашу, громко бормоча себе под нос: