Проблема «бессознательного» - Филипп Бассин

Само собой разумеется, что психологическая те­ория установки ничего непосредственно не говорит нам (и не может сказать) о физиологических основах «бессознательного». Однако отрицать на этом основании ценность ее данных было бы равносильно отрицанию про­дуктивности кибернетических схем управления, регуляции или поиска потому, что эти схемы независимы от конкрет­ного реализующего их материала и, следовательно, также мало что непосредственно нам об этом материале говорят. Теория установки является одним из разделов теории биологического регулирования, что, естественно, заранее ограничивает круг понятий, которыми она опери­рует, и характер проблем, на решение которых она направ­лена. Но зато (и это главное) она освещает такой ас­пект организации поведения, который при лю­бом другом подходе ускользает от внимания. Только учи­тывая эти обстоятельства, можно адекватно оценить и пра­вильно использовать теорию установки.

Расхождения же во мнениях по поводу конкретных особенностей установок, их отношения к активности созна­ния и к процессам высшей нервной деятельности еще, вероятно, долго будут стимулировать дискуссии, в которых проблема «бессознательного» нуждается для своего даль­нейшего развития, быть может, даже больше, чем какая-либо другая.

Школой Д. Н. Узнадзе теоретически и экспериментально разработана общая теория установки. Вместе с тем при рассмотрении идей и работ этой школы становится очевид­ной определенная ограниченность возможностей анализа проблемы установки, если подобный анализ придержива­ется лишь традиционных психологических методов и по­нятий и отвлекается от современного понимания принци­пов функциональной организации действия. Ограничен­ность эта заключается прежде всего в том, что при тради­ционном психологическом подходе, правильно рассматри­вая установку как выражение «готовности» к активности определенного типа, исследователи наталкиваются на серьезные трудности при любых попытках конкретиза­ции этой идеи. Они останавливаются по существу на этой констатации, не будучи в состоянии ее далее теоретически углубить[52]. Мы напомним поэтому ход мысли, указавший, каким образом уточняется представление об установке, если анализ этого представления связывается с некоторы­ми положениями, вытекающими из современной теории психологической структуры целенаправленных действий.

Зарождение и первые этапы развития понятия «установ­ки» оказались тесно связанными со стремлением дать более точное описание особенностей движений и статики тела. Paillard, например, указывает [195], что понятие «установка» впервые появилось в западноевропейской ли­тературе в работах авторов, изучавших художественные приемы итальянского изобразительного искусства и стре­мившихся найти особый термин для обозначения поз тела, выражающих «определенное душевное состояние». Затем смысл этого понятия существенно изменился, однако еще долгое время оно употреблялось преимущественно в связи с анализом движений человека. В последние десятилетия его истолкование определялось смутно осознаваемым по­ниманием его связи с теорией эмоций и поведения, резким расширением сферы его применения и, как неизбежное следствие, все более острыми разногласиями при попыт­ках его определения[53].

Тем важнее, однако, что несмотря на эти расхождение мнений, несмотря на взаимную независимость развития отдельных языков, обусловившую лингвистическую дифференцированность смысловых оттенков термина «установ­ка», и несмотря на, может быть, еще большую взаимную независимость развития психологических концепций, ха­рактерных для разных школ, оказалось возможным все- таки довольно единодушно наметить, что же является в понятии «установка» хотя бы формально главным.

Отвечая в 1955 г. на этот вопрос, А. С. Прангишвили [70] в строгом согласии с охарактеризованными выше пред­ставлениями, введенными в советскую психологию Д. Н. Узнадзе, подчеркнул связь установки с «готовностью субъекта к определенной деятельности». Эта готовность понималась им как важнейший фактор организации любой формы приспособительного поведения и принципиально противопоставлялась схеме неопосредованной связи между стимулом и реакцией. Для того чтобы яснее оттенить сходство намечающихся на сегодня подходов к проблеме уста­новки, следует напомнить, что на специальном симпозиуме, посвященном анализу теории установки, состоявшемся несколько лет спустя в Бордо, прозвучали очень сходные мысли. Paillard было, например, указано [195], что при всем разнообразии смысловых оттенков, которые придаются понятию установки, неизменным в этом понятии остается указание на «предрасположение» субъекта ориентировать свою деятельность в каком-то определенном направлении. Paillardакцентировал организующий и селективный характер установка, создание ею «тенденции к определенно­му типу активности», в смысле, который придавался ана­логичному представлению еще в 30-х годах Allport, а так­же Binet, Wallon и многими другими. Близкие определе­ния «установки» были даны в литературе во многих дру­гих случаях.

Отметив это совпадение подходов, следует, однако, сра­зу же обратить внимание на то, что оно имеет скорее фор­мальный и потому поверхностный характер. Определение установки как «готовности» не предрешает истолкование этого понятия по существу и поэтому оказывается одина­ково пригодным для самых разных в методологическом от­ношении направлений — от Kulpe, Ach и Marbe, до Allport, Wallon и Fraisse. За согласием, что установка представ­ляет собой «готовность», могут скрываться самые серьез­ные расхождения, по поводу существа и закономерностей динамики этого феномена, например по поводу того, какие системы в эту готовность вовлекаются; имеем ли мы здесь дело с активацией только частных функций или с более глубокими глобальными сдвигами, затрагивающими лич­ность субъекта; как следует представлять взаимоотноше­ния установок, одновременно или последовательно возникающих в разных областях приспособительной деятельно­сти; является ли установка понятием только описатель­ным или также объясняющим; какое место занимает уста­новка в структуре деятельности: предваряет ли она дейст­вие или же сама лишь постепенно формируется в процессе целенаправленной деятельности и оправдано ли рассмотре­ние обеих этих возможностей как альтернативы; какова связь между установкой как готовностью к избирательному реагированию и рефлексом как реализацией этой готовно­сти; является ли установка актом сознания или, напротив, ее следует понимать как компонент только неосознавае­мой приспособительной деятельности и адекватно ли и здесь строго альтернативное решение; каковы критерии разграничения между понятием «установка» и близкими к нему понятиями «мотив», «привыкание», «динамиче­ский стереотип», «роль» (в смысле, придаваемом этому по­следнему термину Moreno, Mead, Sarbin); каковы качест­венные особенности типической установки, закономерности ее образования, пластических перестроек, угасания и т.д.

Перечень подобных вопросов можно было бы значи­тельно увеличить. И нетрудно показать, что по поводу многих из них существуют серьезные расхождения мнений даже среди тех, у кого определение установки как «готов­ности к действию» никаких возражений не вызывает.

Такое положение вещей заставляет отнестись с внима­нием к тезису, который в советской психологии особенно подчеркивался в последние годы все той же школой Д. Н. Узнадзе, а также А. Н. Леонтьевым, и по которому адекватное раскрытие представления установки возможно только в рамках более широкой психологической концеп­ции — учения о функциональной структуре действия в це­лом. При завершении дискуссии по проблеме установки, происходившей в 1955 г. в Москве, А. С. Прангишвили, на­пример, указал, что установка отражает только определен­ную хотя и первостепенно важную особенность всякой приспособительной деятельности, а именно «ее конкрет­ную направленность». Отсюда достаточно ясно, что и с по­зиций теории Д. Н. Узнадзе проблема установки не может решаться в отрыве от более общего понимания структуры деятельности, что истолкование этой проблемы неизбежно предопределяется подобным более общим пониманием. Можно было бы привести многие высказывания, сделан­ные в аналогичном духе также А. Н. Леонтьевым [51] и др[54].