Шах и мат - Марк Максим
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– В какую цену, сэр?
– Самый дорогой.
Мистер Вайли проникся благоговением к джентльмену, не считающемуся со средствами. Снимая благоговейно мерку, как бы священнодействуя, мистер Вайли осведомился:
– Джентльмен прибыл из колоний?
В стальных глазах мелькнуло что-то. Короткий кивок головой.
Примеряя фрак, неизвестный джентльмен уронил негромко:
– С волками жить, по-волчьи и выть…
Странные звуки незнакомого языка пробудили любопытство мистера Вайли, маэстро фраков и смокингов. Он спросил почтительно:
– Это индусский, сэр?
– Вроде, – ответил неизвестный джентльмен. Что-то вроде легкой улыбки пробежало по его губам и скрылось в углах этих твердо стиснутых губ.
Мистер Вайли справился:
– Адрес джентльмена: гардероб будет прислан на дом.
На этот раз неизвестный джентльмен запнулся. В следующую секунду он сказал ровным голосом:
– Сообщу по телефону.
Мистер Вайли поклонился, пропуская вперед неизвестного джентльмена с саквояжем в руках. Если бы мистер Вайли мог читать чужие мысли, у мистера Вайли, главы солидной фирмы «Вайли и сын», случился бы разрыв сердца по прочтении случайно скользнувшей мысли в мозгу неизвестного джентльмена. Но мистер Вайли не был чтецом чужих мыслей: он еще раз глубоко склонился перед джентльменом, почтившим заказом фирму «Вайли и сын».
Если бы наметить пунктиром путь, проделанный пассажиром № 16, то он представлял бы чрезвычайно изломанную линию, начало которой было бы у Темзы, на пристани парохода «Гамильтон», и продолжалось бы Оксфорд-стрит. Затем пунктир прошел бы по Сити, Пикадилли, Гайд-парку, Лестер-сквер и снова закончился бы на Пикадилли в отеле «Риц», одном из самых больших отелей в Лондоне.
Неизвестный пассажир с саквояжем в руке вошел в отель, где швейцары напоминали жрецов неведомого свирепого божества своей торжественной осанкой, и коротко сказал:
– Комнату.
Жрец неведомого божества окинул незаметным взглядом простого смертного: взгляд остановился на мгновение на небольшом саквояже из русской кожи, затем поднялся наверх и встретил холодный пристальный и суровый взгляд двух стальных глаз. Глаза жреца в швейцарской фуражке потупились, молниеносно пронеслось в мозгу, под швейцарской фуражкой:
– Всего только один саквояж. Но глаза…
Жрец неведомого божества склонился:
– Номер в три комнаты с телефоном и ванной…
– Хорошо.
– Вещи джентльмена?
– Привезут из фирмы «Вайли и сын».
Фуражка с галуном слетела с головы жреца:
– Слушаю, сэр: будет исполнено. Пикколо, комнату джентльмену…
Пикколо-бой, пятнадцатилетний негритенок в пестрой синей с красным ливрее, с лукавой и развращенной мордочкой рано испорченного ребенка, провел джентльмена с саквояжем в номер, предназначенный для него. Неизвестный джентльмен скользнул взглядом по мягкой мебели и произнес негромко:
– Хорошо.
Пикколо-бой задом попятился из комнаты, сообщив мимоходом проходившей по коридору горничной:
– Серьезный джентльмен…
Горничная дала ему пинка, и он сломя голову ринулся по лестнице.
Через пять минут паспорт неизвестного джентльмена послужил предметом пристального рассмотрения администрацией отеля «Риц». Помощник управляющего, старший швейцар и комиссионер прочли паспорт на английском языке с визами:
– Сингапур… Каир… Берлин…
– Из колоний, – коротко сказал старший жрец в швейцарской фуражке.
– Да, – подтвердил помощник управляющего.
– Гардероб заказан у Вайли…
– Да… – подтвердил комиссионер.
– Джентльмен вернулся на родину…
– Да…
– Почтенный джентльмен… Но глаза…
Вторично суждению старшего жреца в швейцарской фуражке о глазах не суждено было появиться на свет: телефон затрезвонил как раз в этот момент, и жрец, взяв трубку, сказал:
– Отель «Риц»… Да, сэр…
Оставшись один в номере, пассажир каюты № 16 запер дверь, внимательно осмотрел гостиную и ванную, затем положил саквояж под кровать в спальной, на мгновение присел в мягкое кресло и закрыл глаза. В следующее мгновение он встал и, как бы поднятый пружиной, зашагал по комнате. Пассажир каюты № 16 шагал по номеру № 178 отеля «Риц», Лондон, Пикадилли до трех часов утра.
Он, очевидно, проделывал трудную умственную работу, потому что его губы были плотно сжаты, а у бровей появилась глубокая морщина. В три часа утра он медленно разделся и лег. Затем неожиданно вскочил и негромко вскрикнул:
– Проклятие! Я забыл про…
Он замолчал, сидя неподвижно на постели. Затем легкая судорога прошла по его лицу. Он откинулся, укрылся одеялом и уснул.
Даже во сне лицо пассажира каюты № 16 сохраняло то же суровое и непреклонное выражение. Внимательно посмотревший на него в это время сказал бы, что это человек огромной, не знающий препятствий воли, устремленной в данное время к одной цели. Изредка по этому суровому бритому лицу пробегали судороги: даже во сне мозг пассажира каюты № 16 был занят сосредоточенной тяжелой работой.
В сумерках, царивших в номере 178 отеля «Риц», это лицо на белой подушке казалось изваянным из мрамора художником, решившим дать в человеческом лице максимальное выражение непреклонной воли.
Почти в то же самое время в разных концах Лондона разные люди по-разному заканчивали свой день.
Известная танцовщица мисс Эллен Старк после ужина в ресторане с импресарио Стрейтон завернулась в мягкий пеньюар из белоснежной ангорской шерсти и сладко уснула, не тревожимая никакими подозрениями и опасениями.
В другом конце Лондона полковник Гресби закончил доклад, который он писал в течение трех часов, потянулся, зевнул и лег спать на жесткой, почти походной постели, на которой спал всю жизнь.
И еще в одном конце Лондона горничная Эстер получала в это время подтверждения самого искреннего внимания и теплоты со стороны металлиста Фреда, широкоплечего молодца с ясными и энергичными голубыми глазами.
Глава XII. Неожиданный гость
Ровно в двенадцать часов дня пассажир каюты № 16 стоял в приемной квартиры мисс Эллен Старк и ровным спокойным голосом сообщил горничной Эстер о своем желании видеть
