Англия. История страны - Даниэл Кристофер

Каждая неудачная петиция вызывала народные волнения. В 1839 году нечто подобное ожидалось на севере страны, вместо этого восстание вспыхнуло в валлийском Ньюпорте — результатом стала смерть двадцати горняков. После неудачи в 1842 году беспорядки охватили промышленный Манчестер: рабочие заставили закрыть фабрики, разграбили продуктовые магазины, погибли несколько полицейских. Правительственные круги опасались всеобщей забастовки, но благодаря своевременному вводу войск Роберту Пилю удалось взять ситуацию под контроль. Когда в 1848 году петицию доставили на заседание парламента, воинственная часть чартистов собиралась провести штурм здания. Однако большое скопление войск и сильная непогода охладили их пыл, и все прошло спокойно. Начиная с этого времени чартистское движение стало терять свою силу. На континенте в 1848 году произошли революционные выступления — во Франции, в Австрии, в Германии, в отдельных районах Италии и Венгрии. Однако английские отделения не включились в эту борьбу, предпочитая строго следовать букве закона.

Хотя Народная хартия так и не была подписана, чартистское движение тем не менее сыграло свою роль. Оно обнажило бедственное положение трудящихся масс и привело к принятию некоторых важнейших законов. Так, в течение 1840-х годов правительство Роберта Пиля приняло Закон о шахтах (1842 г.) и Фабричный закон (1844 г.) Была создана Комиссия по здравоохранению в городах, следствием стал принятый в 1848 году Закон о здравоохранении. Прошло почти сто лет, и пять статей из шести, предложенных Народной хартией, получили законодательную силу — положение о ежегодных перевыборах так и не воплотилось в жизнь.

Вторым важнейшим течением в общественно-политической борьбе 1840-х годов стала Лига борьбы с хлебными законами. В отличие от движения чартистов, она была в основном ориентирована на средний класс и приобрела немало последователей среди свободомыслящего населения крупных городов. Например, в Манчестере многие горожане, недовольные властью лендлордов, вступали в Лигу. Хлебные законы, принятые в 1815 году, лимитировали ввоз в Великобританию дешевого импортного зерна (дешевле, чем 80 шиллингов за квартер). Члены Лиги открыто заявляли, что это отвечало интересам крупных землевладельцев — поставщиков зерна на английских рынках, поддерживавшим искусственно завышенные цены. Естественно, лендлорды единым фронтом выступили против Лиги, чьи разоблачения сулили им обвал цен и банкротство. Подобно чартистам, Лига имела свои отделения в различных регионах страны, что помогало собирать деньги в местные фонды (так, в 1844 году поступления составили 100 тысяч фунтов). Методы тоже были схожими — сторонники Лиги бомбардировали своими петициями парламент, а тот их благополучно отклонял.

Но у Лиги имелись и определенные успехи, к которым следует отнести проведение представителей в состав парламента. К 1845 году там было уже двенадцать «лигистов», и их пламенные речи оказывали заметное влияние на парламентариев. Решающую роль в этой борьбе сыграл и ужасный голод, разразившийся в Ирландии. В 1846 году был принят наконец Билль об отмене хлебных законов. Таким образом, труды Лиги не пропали даром: цены на продовольствие стабилизировались, и угроза народной революции исчезла.

В 1841 году в Ирландии была проведена перепись населения, которая выявила, что примерно половина из 9 миллионов ирландцев проживает в ужасных условиях — «в крохотных грязных хижинах без окон, где вся семья ютится в одной комнате». Многие из них арендовали микроскопические наделы земли у английских лендлордов, которые годами не появлялись в своих владениях, а лишь получали с них деньги. Основным продуктом питания ирландских крестьян являлся картофель как более экономичная культура: один акр картофеля способен был прокормить куда больше человек, чем та же площадь, засеянная пшеницей. Но в 1845 и 1848 годах ирландский картофель постигло грибковое заболевание, в результате чего весь урожай погиб на корню. Для местного населения это обернулось катастрофой. Мало того, что люди голодали, они еще и лишились возможности выплачивать арендную плату. Землевладельцы не церемонились: используя армию и полицию, они сгоняли с земли неплатежеспособных крестьян. Беда не приходит одна: голод сопровождался вспышками тифа и холеры. Таким образом, новая перепись 1851 года показала, что свыше одного миллиона ирландцев погибли, а еще два миллиона эмигрировали, большей частью в США.

Эти трагические обстоятельства послужили причиной отмены хлебных законов в Великобритании. Но страшная правда заключалась в том, что в Ирландии в тот период было вполне достаточно зерна. Просто этот продукт являлся слишком дорогим для нищих ирландцев. Поэтому урожаи исправно снимались и переправлялись на английские рынки. Правительство не предприняло никаких попыток помочь голодающему населению. Пока ирландцы гибли, лендлорды-англичане подсчитывали прибыли. Стоит ли удивляться, что эмигрировавшие ирландцы навсегда увезли с собой ненависть к Англии и ко всему английскому.

Лишь в начале 1850-х годов экономическое положение стало потихоньку выправляться после «голодных сороковых». В ознаменование этого, а также чтобы продемонстрировать всему миру промышленную мощь Великобритании, принц Альберт решил провести в 1851 году всемирную выставку. Для этого использовался стеклянный гигант Кристалл-Пэлас в южной части Лондона. Это здание общей площадью 21 акр было специально построено для выставки, оно имело треть мили в длину и не менее сотни футов в ширину. Первого мая 1851 года королева Виктория вместе с принцем Альбертом открыла выставку.

Сотни тысяч людей собрались, чтобы полюбоваться на чудеса техники со всего мира. Всемирная выставка имела небывалый успех. Несколько десятков стран представили свои машины, сырье, готовые товары, но почти все первые премии за качество были присуждены англичанам. По свидетельству «Таймс», сила и мощь Британии настолько подавляли, что на ее фоне «империи былых времен кажутся не более, чем захудалыми провинциями». Чарльз Диккенс, прекрасно осведомленный об отчаянной нужде, в которой пребывала большая часть населения Англии, горько жаловался на чрезмерную пышность выставки. Результатом этого мероприятия стала прибыль в 180 тысяч фунтов, которые были потрачены на покупку земельного участка в Южном Кенсингтоне. Позже там построили новый культурный центр, куда входили Музей науки, инженерного дела и промышленности, а также Музей Виктории и Альберта.

С начала 1850-х до конца 1870-х викторианская Англия переживала небывалый подъем. Рост населения и слабая конкуренция со стороны заграницы обеспечили надежный рынок сбыта для английских промышленных товаров. А производство шло непрерывным потоком благодаря высокопроизводительным станкам и новым изобретениям инженерной мысли. Единственной проблемой являлась бесперебойная поставка сырья, потребность в котором постоянно возрастала. За 25 лет (1850–1875 гг.) производство чугуна выросло с 2 миллионов до б миллионов тонн; добыча каменного угля увеличилась с 65 миллионов до 110 миллионов тонн за период 1856–1870 годов. Наибольший прогресс наблюдался в текстильной промышленности: за 1845–1875 годы выпуск продукции увеличился с 978 миллионов до 3 миллиардов 978 миллионов ярдов.

Для перевозки всех этих товаров и исходного сырья пришлось срочно развивать систему железнодорожных путей. Первая железная дорога появилась в 1825 году, к 1850 году длина путей составляла 5 тысяч миль, а к 1875 году сеть дорог протянулась уже на 14,5 тысячи миль. Железнодорожная сеть связала главные города и порты страны, облегчая экспорт товаров и доставку продовольствия для населения. Некоторые города, такие как Кру и Суиндон, развивались именно благодаря железной дороге; их так и называли — «железнодорожные города». Но и другие населенные пункты много выиграли от развития железнодорожного транспорта. Лондон, например, получал рыбу из Ланкашира и Уэльса, уголь — из Йоркшира и центральных графств. Неожиданным результатом транспортной реформы стала необходимость согласованного хронометража в различных регионах страны — иначе невозможно было составить точные расписания поездов.

К 1870-м годам темпы индустриализации британской экономики начали несколько замедляться. Связано это было с усилившейся конкуренцией со стороны иностранных торговых компаний, особенно немецких и американских. Великобритания по-прежнему оставалась ведущей индустриальной державой мира, но разрыв между нею и остальными странами быстро сокращался.

Девятнадцатый век, особенно его середина, подарил нам большое количество замечательных литературных творений. Выдающийся романист Чарльз Диккенс (1812–1870) завоевал любовь читателей уже после первой своей книги «Посмертные записки Пиквикского клуба» (1836–1837 гг.). Его неподражаемый юмор, чрезвычайно жизненные персонажи наряду с критической наблюдательностью (а Диккенс подмечал и глубоко переживал социальную несправедливость, которой характеризовался XIX век) — все это обеспечило ему огромную читательскую аудиторию в Великобритании и Соединенных штатах. Славе Диккенса немало способствовала также его журналистская и лекторская деятельность. Наполовину автобиографический роман «Дэвид Копперфилд» (1849–1850 гг.) воссоздавал те условия, в которых писатель жил и трудился в детстве. Сегодняшним читателям наверняка знакома смахивающая на чудесную сказку история из сборника «Рождественские рассказы» (1843 г.), но даже в ней имеется серьезный социальный подтекст. Такие романы-разоблачения, как «Холодный дом» (1852–1853 гг.), «Николас Никльби» (1838–1839 гг.) и «Оливер Твист» (1837–1839 гг.) создали Диккенсу репутацию талантливого и неравнодушного романиста.