Совок-3 - Вадим Агарев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Гастроном, в котором по протекции добрейшей Светланы Сергеевны мне уже дважды перепадали дефицитные продукты, работал без перерыва на обед. В этот раз я брал все, что давали. Сыр, колбаса, ветчина, коробка конфет и консервированные персики из братской Венгрии. Шампанское и коньяк были в свободном доступе. Мелочиться я не стал и взял по две бутылки того и другого.
Я посмотрел на часы, пора домой, времени было в обрез.
Практически вбежав в квартиру, я быстро переоделся. Принес с балкона один валенок и начал собирать по квартире все ненужные тряпки. Тряпок было мало, не учел я такой мелочи. Быстро спустился на первый этаж, где ограбил несколько почтовых ящиков, вытащив из них все газеты. Проверив входную дверь, я открыл настежь балкон и, включив на полную громкость телевизор, уселся с пистолетом на кровать. Дослав патрон и поставив ствол на предохранитель, я вынул магазин. Потом засунул руку с пистолетом в валенок и, уперев изнутри через мокрую тряпку ствол в подошву, начал плотно затыкать комками газет все пространство между рукой и голенищем. Такой вот глушитель.
Примерившись, я направил стреляющий валенок в спинку кресла, за которым уже стоял сложенный стол-книжка и, сдвинув большим пальцем предохранитель, нажал на спуск.
Рука дернулась и внутри валенка гулко бухнуло. А вот стол-книжка шумнул в полный рост, будто по нему пнули солдатским кирзачем. И все равно терпимо. Основная масса жильцов сейчас на работе, а те, кто дома, вряд ли всполошатся от такого вполне себе бытового шума. Вдобавок, смазанного каким-то бубнящим из черно-белого мудоскопа официозом про рекордные надои и стахановские плавки металлургов.
Вытряхнув из валенка на кровать гильзу, я накинул на голое тело куртку и вытащил воняющую пару, набитую «Трудом» и «Правдой» на мусорку.
После посещения помойки я направился в ванную. Совсем скоро мне предстояло свидание с роскошной женщиной и хотелось соответствовать.
Благоухающий вымытым телом и начищенными зубами, я прибрал гильзу и, убавив звук телевизора, стал думать, как буду списывать патрон, если Галя-Наташа меня разочарует, отказавшись от разбойной экспроприации.
Загубленные кресло и стол меня не волновали. Кресло перетяну, а стол – хрен с ним, Шевцова поможет мне достать аналог.
Мою озабоченность на предмет истраченного боеприпаса прервал звонок в дверь. Так! Или это криминальная мечта моих ментовских грез, или кто-то из занудствующих соседей. Соседей мне сейчас совсем не хотелось.
Открыв дверь, я понял, что зря грешил на соседей, на пороге стояла мечта.
Мечта соответствовала уже имевшимся описаниям и была примерно двадцати пяти лет от роду или чуть старше. В руках она держала сумку.
– Здравствуйте, вы Сергей? – меня изучали глаза очень уверенной в своей неотразимости дамы высшего парикмахерского света.
В крайнем случае, полусвета.
– Здравствуйте! Если вы Наташа, то тогда и я Сергей! – мне хотелось уже побыстрее перейти на более доверительное общение, – Проходите! – я отступил в сторону.
Глава 19
Приняв у барышни-цирюльницы пальто, я провел ее в комнату, где напротив трюмо уже стоял приготовленный стул. Мыть руки Наташа не пошла и меня это покоробило. Но от каких-либо замечаний по этому поводу я стоически воздержался.
– Простынка найдется? – вопросительно обернулась ко мне мастерица, раскладывая свои парикмахерские причиндалы.
– Что, вот прямо так сразу? А поговорить, а узнать друг друга поближе? Нет, Наташа, я так не могу, я воспитан в строгости и сначала должен угостить вас чаем! – я, как мог, на грани фола, в непринужденной форме сокращал психологическую дистанцию. Если это та самая Наташа, она же Галя, она же наводчица-мокрушница, то затягивать процесс нельзя. Иначе Воронецкий меня расколет. Сделает простейшую установку по адресу и все поймет. Соседи знают, что я мент. Пусть далеко не все, но Воронецкому хватит, чтобы меня просчитать и все понять. И тогда на свою прощальную гастроль они свалят из этого города. Союз большой, ищи их потом, свищи!
– Ты не хами! – строго окоротила меня леди-стилист мценского уезда, – Простынь нужна, чтобы состриженные волосы тебе за шиворот не сыпались. А от чая я отказываться не собираюсь, давай, угощай! – Наташа развернулась ко мне оружием главного калибра, то есть грудью, как минимум, того самого четвертого калибра.
– Ну тогда пошли! – я направился было на кухню, но словно, вспомнив о чем-то очень важном, дернулся назад, влетев в тронувшуюся за мной фемину.
– Извини! – самортизировав об выпирающее упругое естество, я взял с кресла портфель и открыв сейф, начал выгружать в него куклы.
Пачки сотенных, полтинников, четвертаков и червонцев, выглядели убойно. Даже я сам, зная о невеликой ценности этих бутафорских котлет, немного возбудился и брал их в руки с удовольствием. И это мое вожделение не только было замечено, но и, как я увидел, передалось моей гостье.
У стоявшей в трех шагах парикмахерши и без того большие глаза стали как блюдца. Для меня было очевидно, что столько денег сразу она никогда не видела.
– Завтра брат с северов прилетит, будем ему «Волгу» покупать! – горделиво похлопал я рукой внутри сейфа по сложенным пачкам. – Но не реку! – уточнил я, хохотнув, демонстрируя и без того впечатленной девице своё недюжинное чувство юмора. – Ну и на квартиру тут должно хватить! Я здесь неподалеку кооперативную трешку в центре нашел. Вернее, Светлана Сергеевна мне её присмотрела. – для пущей достоверности приплел я нашу сводницу из горТОРГа.
Говоря все это, я закрыл оба сейфовых замка на все обороты. Потом аккуратно засунул ключи в карман трехполосной олимпийки Адидаслера, и также тщательно задернул молнию.
– А вот теперь чай! Пошли, душа моя Наталья, угощать тебя буду! – я взял ошеломленную девушку за руку и потянул ее на кухню.
Постригла меня Наташа очень хорошо, мастером она и в самом деле была первоклассным. Вместо оговоренной пятерки, я ей протянул красненькую и великодушно отказался от сдачи. Девушка меня поблагодарила, но как-то машинально, будто получать червонец за двадцать минут работы, было делом
