Непобедимый эллин - Валентин Леженда

— Слава Зевсу, — фыркнула Иола и, забравшись обратно в паланкин (последним в паланкине скрылся ее длинный нос), демонстративно покинула площадь.

Горожане еще немного возмущенно погудели и тоже стали потихоньку расходиться. Многие из них очень рассчитывали здорово нажраться на царской свадьбе. Но, видно, не судьба. Геракл же с Софоклюсом постояли, посмеялись, а затем сели в колесницу и поехали себе восвояси.

Однако их приключения в Ойхалии на этом отнюдь не закончились.

Воспользовавшись всеобщей увлеченностью городскими соревнованиями в стрельбе из лука, хитроумный сын Гермеса Автолик здорово почистил царскую казну Эврита.

Переодевшись женщиной, этот самый находчивый из греков тайно проник во дворец правителя, заманил, демонстрируя длинные волосатые ноги, пятерых стражников в подвал и там оглушил похотливых идиотов запасным тележным колесом.

Затем Автолик взломал сундук с казной и, переложив золото в специально принесенный мешок, переоблачился в доспехи одного из стражников. Таким макаром он беспрепятственно покинул царский дворец.

Понятно, что на выходе его остановил подоспевший с площади военный патруль, но на вопрос, что он там несет за спиной, находчивый сын Гермеса нагло ответил: «Молодого поросенка к царскому столу!» При этом кретины солдаты совсем не удивились тому, что Автолик шел не во дворец, а из дворца, явно вынося «поросенка» из царский кухни.

Ну да ладно, что с них взять, с вояк. Шлемы свои медные они носят почти каждый день, а солнышко-то припекает, особенно после полудня, вот содержимое котелков и перекипает.

Несчастные люди!

Увидав взломанный пустой сундук, подвергшийся в тот день множеству издевательств, Эврит пришел в неописуемое бешенство.

— Кто-о-о-о?! — визгливо заголосил царь. — Кто-о-о-о посмел совершить это ужасное злодеяние?

Но дворцовые стражники лишь в недоумении разводили руками.

— Найдите мне свидетелей, немедленно! — потряс в воздухе кулаками Эврит, не понимая, за что на него посыпались все эти неприятности.

Свидетелей разыскали довольно быстро. Вернее, не свидетелей, а свидетеля, который без промедления был доставлен во дворец пред полные гнева очи правителя.

Внешний вид у свидетеля оказался довольно своеобразным, что вызывало определенные сомнения в адекватности этого эллина. Облачен свидетель был в дурно пахнущую собачью шкуру и выглядел, как показалось царю, слегка придурковатым, чему в немалой степени способствовала сплюснутая лысая голова незнакомца.

— Ну и что же ты видел? — брезгливо морщась, поинтересовался Эврит, стараясь как можно дальше держаться от явного психа.

— Это сделал Геракл! — страшным голосом возвестил свидетель. — Я всё видел вот этими самыми глазами! Сын Зевса тайно пробрался в твою казну и утащил всё золото.

— Секундочку, — встрепенулся царь, — есть одна неувязочка.

— Какая же?

— Всё это время Геракл находился на городской площади, и сие могут подтвердить как минимум тысячи свидетелей, включая меня. Как же он в таком случае мог ограбить казну?

— Очень просто. — Странный свидетель безумно расхохотался. — На площади был его двойник!

— Стража-а-а-а! — Эврит мрачно оглядел своих верных воинов. — Схватить Геракла!

Что и говорить, приказ был труден, если вообще выполним.

В этот самый момент ничего не подозревающие бесстрашные эллины медленно объезжали улицы Ойхалии в поисках подходящего для небольшого героического отдыха питейного заведения. Но то ли во владениях Эврита царил сухой закон, то ли питейные места скрывались под какими-нибудь замысловатыми вывесками, вроде такого: «Последний приют Диониса», но, так или иначе, подходящее заведение никак не находилось.

— Но ведь Тесей всё-таки где-то здесь нажрался?! — не унимался сын Зевса. — Не мог же он принести вино в Ойхалию с собой!

— Отчего же не мог? — усомнился Софоклюс.

— Все шестнадцать бочек?

— ???

— А Тесей меньше за раз не выпивает!

— Так давай у него самого и спросим, — предложил историк, и греки стали высматривать на вечерних улочках афинянина.

Через полчаса Тесей был обнаружен валяющимся во дворе какой-то дешевой ночлежки, в стогу не очень свежего сена.

— А-а, это вы, коллеги? — радостно улыбнулся афинянин, безуспешно пытаясь принять вертикальное положение. — А я наконец-то убил Минотавра!

В словах пьяного героя чувствовалась неподдельная гордость.

— Что Минотавру делать в Ойхалии? — задумчиво произнес Софоклюс.

— Ну, возможно, он тоже приехал сюда, чтобы посоревноваться за руку дочери Эврита, — съязвил Геракл и, повернувшись к Тесею, строго спросил: — И где же труп?

— Чей труп? — испугался афинянин.

— Мой! — гаркнул сын Зевса, теряя остатки героического терпения. — Труп Минотавра!

— Он там, за той телегой с сеном, — слегка заикаясь, указал Тесей.

Геракл с Софоклюсом недоуменно переглянулись и, не сговариваясь, подошли к старой, приткнувшейся в углу постоялого двора телеге.

За телегой действительно кто-то лежал. Греки присмотрелись.

— Но это не Минотавр! — возмущенно воскликнул сын Зевса. — Это… м… м… м… судя по доспехам, начальник городской стражи.

— ЧТО-О-О-О?! — Тесей подскочил, стремительно трезвея.

— Беги из города, дурак! — добродушно посоветовал могучий герой. — Думаю, в конце концов всё объяснят пьяной потасовкой, которые часто случаются в Греции на политической почве.

Несчастный афинянин затравленно заозирался и, крякнув, бесшумно растворился в опускавшихся на город сумерках.

«А о том, где же он всё-таки напился, мы его так и не спросили», — недовольно подумал сын Зевса.

Странствующих эллинов атаковали на выезде из Ойхалии.

Сверху на золотую колесницу прыгнули сразу несколько солдат с крепкими сетями, которые тут же были беспощадно расшвыряны рассвирепевшим Гераклом.

— Какого рожна! — гневно закричал великий герой, помогая выпутаться из сети визжащему Софоклюсу.

— Мы действуем по приказу царя Эврита! — проговорили стражники, беря колесницу сына Зевса в плотное окружение. — Ты вероломно ограбил казну правителя.

— Что еще за чушь? — Эта новость несказанно развеселила Геракла, и он решил немного поразмяться.

— Презренный вор! — крайне неосмотрительно бросил один из солдат, вооруженный длинной рогатиной.

Ох, не следовало этому дураку так просто бросаться такими обидными словами.

— Никто… — страшно пронеслось над городом Ойхалией, — никто не смеет безнаказанно оскорблять великого сына Зевса…

И началось…

— Быстрее-быстрее, — орал на Олимпе дежуривший у телескопией Эрот, — все сюда, Геракл вошел в раж!

— Что, где, куда? Всех испепелю! — проснулся на троне не сразу врубившийся в происходящее Зевс.

— Громовержец, твой сынуля в данный момент неистово бьется под стенами Ойхалии с солдатами царя Эврита.

— Что?! — С первого раза попав босыми ногами в розовые пушистые шлепанцы, Тучегонитель кубарем скатился с тронного возвышения. — А ну, дай посмотреть…

Эрот почтительно уступил место Владыке.

— О-хо-хо! — победно прогудел Зевс. — Счет тридцать пять — ноль!

— Как обычно, — кисло заметил присутствовавший в зале Арес, который слегка недолюбливал божественного отпрыска владыки Олимпа..

— А теперь сорок — ноль! — улыбнулся в бороду Эгидодержавный. — Товарищи олимпийцы, делайте ваши ставки.

— Пять бутылок амброзии на Геракла! — тут же среагировал пронырливый Аполлон.

— Это нечестно, — запротестовал лежавший в углу зала на мягких подушках Дионис. — Запасы амброзии на Олимпе, как известно, ограничены.

— Сорок шесть — ноль! — радостно подпрыгивал у телескопией Зевс. — Ну, сынишка, порадовал старика…

А внизу шел бой.

Софоклюс, как всегда, на всякий случай спрятался под колесницей, ибо Геракл в этот раз разошелся не на шутку. А разошедшийся не на шутку могучий герой был страшен. Историк хорошо помнил, что сын Зевса устроил в гостях у мудрого кентавра Фола. Под руку Гераклу сейчас лучше было не подворачиваться.

Солдаты царя Эврита голубками порхали в воздухе — не успевали они падать на землю, как тут же оказывались снова в небе. Могучий герой жонглировал стражниками, словно искусный бродячий циркач.

Почти весь город собрался у главных ворот, где происходила удивительная битва, получившая впоследствии среди простого люда название «Зеленые летающие воины Эврита». Многие из стражников действительно были зеленые, терпя помимо воли просто немыслимые для древних людей перегрузки. Сын Зевса устроил им самую настоящую центрифугу, хотя что означает это странное слово, в Греции знали, пожалуй, одни лишь всемогущие олимпийцы.