Горничная для Мага (СИ) - Богатова Властелина

Хэварт перевёл взгляд на шкаф у противоположной стены, протянул руку, чуть расставив пальцы, будто пытаясь что-то ухватить.

Глухой щелчок раздался вдали. Фабиана вздрогнула и застыла, когда ручка шкафа вдруг повернулась, а петли скрипнули, поддавшись невидимому воздействию, и раскрыли створку. Фабиана так и раскрыла губы, одеревенев, каждый волосок на её коже поднялся от ошеломления. Это было невероятно! Вразрез шло с её привычным восприятием, но всё же Фабиана видела это, хоть и с трудом верила глазам.

Но то, что последовало дальше, повергло в шок: небольшая коробка, стоявшая на верхней полке, вдруг соскользнула вниз и застыла в воздухе.

Фабиана быстро перевела взгляд на Ламмерта, который оставался сосредоточенным и в то же время спокойным. Хэварт вытянул шею, чуть приподнимая подбородок, опустил немного руку, разворачивая ладонью вверх, притянул коробку к себе. Она, свободно пролетев по воздуху, оказалась в его руке так стремительно, что Фабиана едва успела уловить этот момент.

Ламмерт моргнул, посмотрел на побледневшую девушку и тут же нахмурился.

— Испугалась, фиалка? — с какой-то тревогой вдруг спросил, коснувшись свободной рукой её щеки, убирая прядку за ухо.

Фабиана сглотнула и покачала головой, смотря на коробку в руке мужчины. Испугалась? Да она в лёгком потрясении! Как это вышло? Это так... восхитительно, что у неё слов не нашлось что сказать.

— Никогда ничего подобного не видела, — прошептала лишь, смотря на мужчину с восторгом.

Хэварт усмехнулся.

— Ты бы и не смогла увидеть, магия запрещена в Вальшторе и окрестностях, только избранные и те, кто находятся в окружении, короля могут получить разрешение на её пользование. А особенно запретна моя магия… О том навыке, который я развил, не знает никто. Подержи, — вдруг отдал ей коробку и, взяв браслет с рояля, надел его обратно на запястье, чуть морщась, сведя брови, будто что-то доставляло дискомфорт.

Фабиана посмотрела на коробку, взвешивая её тяжесть. Что там?

— Магия притягивает все предметы или только определенные?

— Определенные, те, что состоят из сплавов различных металлов.

Вот поэтому створка шкафа поддалась, и дверь, которую она заперла на ночь, когда Ламмерт смог открыть её и ворваться в комнату, и её драгоценности, которые он запросто нашёл, будто точно знал, где она их спрятала! Фабиану пробрало онемение.

Ламмерт взял из рук девушки коробку и открыл крышку, посмотрев на Фабиану с каким-то заставляющим заволноваться блеском в глазах. Отложил крышку. Фабиана опустила взгляд. В утренних лучах сверкнул жемчужно-розовой тонкий обод браслета. Да, это был именно браслет, Фабиана не ошиблась.

Хэварт взял его с белой бархатной подушечки, отставил коробку.

Фабиана посмотрела на мужчину растерянно, бегая взглядом по его лицу, в голове сразу столько мыслей, что она не успевала ухватываться хоть за одну.

Металлы. Запретная магия. Артефакт.

По телу прошлась зыбкая дрожь от осознания полного представления о Хэварте эрн Ламмерте.

Он взял запястье Фабианы, немного сжал в горячих пальцах, немного отрезвляя.

— На самом деле я давно купил это украшение. Для тебя. И давно хотел подарить, — вдруг сказал он, обескураживая окончательно, — …но подумал, что ты не так меня поймёшь… Ведь наш брак считался фиктивным. Позволишь?

Купил для неё… давно?

Поняв, что Ламмерт хочет сделать, Фабиана задержала дыхание.

— Насколько давно? — спросила чуть хрипло — голос перестал слушаться.

Хэварт посмотрел на неё предельно серьёзно, будто всё это очень важно для него, во взгляде не было насмешки и отчуждённости, он твёрдо готовился сделать ей подарок.

— После того как мы стали мужем и женой, — края губ мужчины чуть дрогнули в волнительной улыбке.

Дыхание спёрло, и Фабиане сделалось совсем душно, она ощущала, как на щеках сгущается жар, а горло сдавило от разыгравшегося волнения.

— Это изделие сделано из ценной породы, которые только начали добывать маги. Оптон уже прославился своим особым сплавом.

Его пальцы скользнули по кисти девушки, сжали пальцы. Ламмерт неспешно надел украшение на руку Фабианы, и она видела, как в его лице отражается удовольствие подарить ей такую вещь. Кисть проскользнула в обод, обжигаясь о холод металла, что лёг на запястье непривычной тяжестью. Удивительное и потрясающе красивое, изысканно украшенное драгоценными камнями, будто сбрызнутыми росой, оно ослепительно сверкало в солнечных лучах. Сколько же оно стоит? Фабиана и представить не могла.

Ламмерт посмотрел на неё.

— Так и думал, — сказал он, усмехаясь каким-то своим мыслям, не выпуская пальцев, поднёс к своим губам, мягко коснулся ими самых кончиков, — украшение безупречно подчеркивает твою трогательную немыслимую красоту, моя нежная фиалка.

— Это те ценные породы, которые находит тот артефакт, созданный магами, что ты должен… украсть?

Ламмерт застыл, а оптом остро посмотрел на неё.

— Да, — ответил с неохотой.

Фабиана опустила взгляд на своё запястье, теперь скованное украшением, и тут же подняла на Ламмерта, высвободила руку. Хэварт не стал задерживать, но холодная тень отчего-то легла на его лицо. Фабиана протянула руку и коснулась его щеки, заглядывая в глаза.

— Если ты останешься без своих обручей, магия тебя... убьёт?

Хэварт сглотнул.

— Да, как и Вита…

Фабиана поджала губы. Эти мерзавцы, кто его похитил, без промаха знали, на что давить. Хотелось задать ещё один вопрос, но не смогла — в дверь вдруг постучали.

Хэварт повернул голову, а Фабиана спряталась за ним, будто в покои может кто-то войти, хотя она прекрасно помнила, что дверь заперта.

— Извините, милорд, вы просили вас разбудить. Время подходит к завтраку, милорд, — раздался извиняющийся тон Аскила за дверью.

Глава 18

Хэварт

Хэварт уже забыл, что велел Аскилу поднять его до завтрака, если он всё же после вечера в Фрокколе проспит утро. Но вечер окончился тем, о чём он даже и в мыслях не думал. Не думал, что Фабиана ответит на его предложение поехать с ним, и эта ночь обернётся самой страстной и будоражащей в его жизни.

Ночь с фиалкой. Любимой и нежной.

Внутри что-то сжалось от этой мысли. Хэварт и не ждал такого подарка — прижимать её к себе, когда она пыталась прикрыться, как только в дверь постучали, стесняясь своего совершенного прекрасного тела с плавными изгибами, белой гладкой кожей, которую хотелось целовать не останавливаясь, проходить по шее кончиком языка, трогать линию ключиц, гладить шею, искать самые слабые места за ухом, на вершинках грудей, и сходить с ума от её пьянящего, изысканного, тонкого аромата, оседающего сладким нектаром на языке, будоража кровь. Терять голову от её прикосновений — робких и неумелых, от того, как она цеплялась тонкими пальчиками за его плечи и тихо стонала в его рот, негромко, чтобы слышал только он. Она хотела, чтобы он остановился, а сама прижималась теснее, выгибаясь навстречу, вынуждая его срываться в огненную пропасть, такую бурную, невыносимо возбуждающую.

Истинное удовольствие было слизывать языком с её пухлых горящих губ дрожь экстаза, когда её руки продолжали исследовать его тело, касаясь лопаток, спины, поясницы, бёдер. Заставляла дышать тяжело, наливаться твёрдостью плоть, жаждать до ломоты в паху быть в ней. Но он должен был быть предельно осторожен с ней, должен был подготовить её, чтобы потом она раскрылась сама, не сдерживая своих желаний. Но фиалка превзошла все его ожидания, хотя он и не ждал, наслаждаясь только по-настоящему глубоким ощущением, что она с ним рядом, его.

Весь вечер после её признания он пытался противостоять своему желанию. Но не мог. Представлял за общим столом, как будет её брать… Отвлекался на всё что можно, чтобы гнать это настойчивое, упрямо нарастающее напряжение в своём теле. Возращение до Ристола, казалось, сведёт с ума окончательно, ко всему не мог ни на секунду расслабиться, следя за дорогой.