Горничная для Мага (СИ) - Богатова Властелина

— Именно, — с невозмутимостью ответил.

— На мой взгляд, не слишком… — прикусила язык, но всё же продолжила, — удобно.

— Мы проверим, — бесцеремонно отнял последние попытки сбежать.

Подхватив колени Фабианы, Ламмерт раздвинул их, прижимаясь неприлично и до жуткого жара тесно, налившая плоть предельно ощутимо упиралась в бедро. Взгляд Ламмерта мгновенно налился магмой и голодом, таким, что по спине Фабианы прошлась колючая волна, собираясь внизу живота знакомой предательской, такой же колючей тяжестью. Фабиана подавила желание закрыться руками, свести колени, снова безысходно предаваясь стыду. Это положение, в котором они находились сейчас, слишком откровенное для неё. Дыхание сперло, когда Ламмерт наклонился, опираясь ладонями на поверхность рояля, чуть нависнув, заставил немного откинуться назад.

— В этот раз больно не будет, так что кусать меня не обязательно, фиалка, — сказал предельно серьёзно Ламмерт, — ...но если тебе это нравится, буду весь в твоих отметинах, — коварно сощурил глаза, давая понять, что тогда она точно с ним не расплатится по счетам.

И как у него получается так легко заставить желать его и стыдливо краснеть, сгорая, словно её сунули носом в печку? Ламмерт, бессовестно воспользовавшись её замешательством, качнул бёдрами — на этот раз плавно. Фабиана задохнулась от ощущения наполненности, в глазах потемнело. Не знала, что делать, оказавшись в таком весьма обескураживающем положении, но когда мужчина отстранился и тут же вернулся, вцепилась в его плечи, обхватив ногами пояс, позволяя свободно двигаться. Ламмерт в ответ на это довольно изогнул бровь, чем вызвал ещё больший приступ неловкости.

Он намеренно это делает! Нравится заставать её врасплох и наслаждаться этим!

Боли и в самом деле не было, а было немыслимо сладкое ощущение его внутри себя, от одного этого едва не меркло сознание. Покои плавно закачались от размеренных движений, прикрыв веки, Фабиана почувствовала себя словно где-то над пропастью, встречая каждый толчок тихим стоном, не веря собственному голосу, который безжалостно её предавал, как и нараставшее в глубине тела удовольствие. Такого горячее, пробиравшего до судорог в пальцах.

Дыхание Хэварта участилось и стало сбивчиво-горячим, будоражащим до дрожи.

Ночью она не понимала, что происходило и чего ждала, но сейчас — знала. Выгнулась дугой в то время, когда напряжение током прошлось по телу, невольно сжалась, вызывая тем самым судорожный спазм в горле Ламмерта, так что он чуть запрокинул голову, давя рвущийся наружу стон, а следом сгрёб девушку в охапку, задвигался быстрее и твёрже.

Фабиана потеряла опору в то время как окружение завертелось в огненном вихре и сразу же опрокидывало в охлаждающую волну блаженства.

Но это был ещё не предел.

Прижав её к себе, Ламмерт стал проникать так глубоко и сильно, что в глазах темнело. Фабиана жадно хватала воздух, ощущая подкатывавшую давящую волну удовольствия, которая внезапно ударила сразу во все частички тела, оглушая и ослепляя.

Обхватил затылок Фабианы, Ламмерт с жадностью вжался в её губы, заставив задохнуться, продолжив проникать, содрогаясь от накатывающего экстаза, требуя двигаться вместе с ним, одновременно, в одном едином темпе. Сердце заколотилось гулко от нехватки воздуха, но когда мужчина толкнулся в неё, с напряжением вжимая в неё пальцы, Фабиана выгнулась. Бурная волна блаженства разлилась по телу, горячим свинцом заставляя надолго сплестись воедино.

Фабиана без сил прижалась к Ламмерту, повиснув на его плечах. Распаленная, дрожащая, дышала в его шею, пытаясь прийти в себя. Ламмерт тоже не двигался, придерживал девушку за спину, дышал так же рвано, как и она.

Но постепенно марево густого тумана сходило, Фабиана повернула голову, ненароком коснувшись кончиком носа его горячей гортани, жадно втянула мужской запах, одурманивающий, пробирающе-терпкий и сладкий. Притягательного оголенного тела Хэварта хотелось касаться до мурашек, и Фабиана, насмелившись, провела ладонями по широким лопаткам, позвоночнику, впадине на пояснице, идя той дорогой, которой он её вёл — чувственности и страсти.

Хэварт обхватил её разрумянившееся лицо ладонями, прошёлся языком по припухшим пылающим губам, заставляя чуть ли не застонать в его рот. Он знал её всю, знал, как вызвать в ней каскад ощущений, разогнать по телу звенящие осколки блаженства и заставить упасть в его сети.

Игнес не зря пытается его вернуть, поняв, кого потеряла.

Неожиданная горечь встала в горле.

— Какой первый вопрос ты задала? — спросил Хэварт глухо, посмотрев на неё из-под ресниц ещё заволокшимся туманом взглядом. Какой? Если бы она помнила! Все мысли выветрились из головы, и Фабиана мало что сейчас могла сообразить. Но Ламмерт помог: — Рассказать о моей магии?..

Фабиана лихорадочно кивнула, вспоминая, что это именно то первое, что она хотела бы знать о нём.

— …Она проявилась не сразу, — начал он издалека, не откладывая разговор на потом, не отходя даже от этого рояля, где она так бесстыдно только что отдавалась ему, — в тринадцать лет, как раз возраст самого созревания. Сначала у меня, потом у Вита… Отец был не очень рад этому, не знаю почему, хотя ко всем магам он относился ровно. Наверное, потому что это навлекло на нашу семью определённое внимание, обязанности и, разумеется, сложности…

— Что за обязанности?

Ламмерт посмотрел в окно, от яркого света зрачки немного сузились, делая его взгляд острым, будто он сейчас смотрел в прошлое.

— Ежегодно появляться на собрании, где мы обязывались рассказывать о том, какие изменения происходили с нами. Этот долг лежит на всех магах до совершеннолетия.

— Почему именно до совершеннолетия?

— Потому что после, магия останавливается в своём развитии. Ты же ведь знаешь, что способности могут проявляться в разных умениях, и это зависит от её мощности? Эти браслеты, — Хэварт отнял руку от девушки и продемонстрировал запястье, скованное металлом, — сдерживают её потоки, потому что её воздействие разрушительное как на окружение, так и на самого носителя магии... Её сложно самостоятельно контролировать.

И тут-то в голове всплыло воспоминание. Игнес ведь говорила что-то об этом в кабинете, когда Ламмерт её выгонял.

— …Теперь, — продолжил Ламмерт, — хочешь знать, что это? — спросил, выдёргивая Фабиану из размышлений, смотря на неё сверху.

Солнце уже поднялось над горизонтом, и первые утренние лучи, проникавшие в покои, ложились яркой полосой на глаза Ламмерта, заставляя его немного щуриться и нежится в их тепле. А Фабиану любоваться им, наслаждаться.

— Да, хочу, — без колебаний ответила.

Хэварт чуть приподнял подбородок и с каким-то подозрением посмотрел на неё, будто в голове анализировал что-то, но взгляд его стал меняться, делаясь таинственным и явно что-то замышляющим. Он взялся за браслет и снял его с руки.

— Что ж, думаю, сейчас подходящий случай, — сказал, чуть усмехаясь, кладя металл на рояль.

Фабиана недоуменно моргнула, пронаблюдав за его действиями — что он имеет в виду?

— Что ты собираешься делать? — не удержалась от вопроса.

— Сейчас увидишь, — усмехнулся Ламмерт, поворачиваясь к шкафу.

Фабиана насторожилась, напрягшись всем телом, и в то же время стало до мурашек любопытно, что Хэварт ей хочет показать.

Ламмерт поднял руку, по ней от локтя потянулись тонкие паутинки зеленоватого тусклого свечения, которое Фабиане однажды довелась увидеть. Они плавно стекли к мужскому запястью, устремляясь через ладонь к кончикам пальцев, задержались лёгким сиянием на подушечках и вернулись обратно, будто Ламмерт управлял их движениями, сгустились на ладони, распределяясь по следам ожогов.

Фабиана с замиранием перевела взгляд на лицо мужчины. В полумраке свечение отражалось малахитовым блеском в его чёрных глазах, даже сердце замедлило ход, каким прекрасно завораживающим был он в этот миг: лицо мужчины спокойное, а взгляд неподвижен, он управлял магией и был сейчас её хозяином. Свечение, растворяясь внутри ладони, будто впиталось обратно в кожу, исчезло совсем, и если Фабиана думала, что на этом магия закончилась, то ошиблась.