Горничная для Мага (СИ) - Богатова Властелина

…Карета выехала на главную улицу людного по вечернему часу Вальштора, и Фабиана, немного отвлёкшись, смотрела на неспешно прогуливающиеся парочки, освещённые множество огней лавки и трактиры. Пока незаметно они не выехали из города. Волнение перед тем, что будет, когда они окажутся в замке, и одновременно облегчение, что они, наконец, в безопасности, переполняли.

...Карета плавно въехала во двор и остановилась. Хэварт вышел первым, помогая выбраться и Фабиане, заботливо придерживая за локоть. В окнах замка кое-где тускло горели огни — в покоях Хэварта и в комнате Фабианы, а ещё в столовой и хозяйской части.

Фабиана подумала об Игнес — она, должно быть, уже спит, не хотелось сейчас с ней сталкивать. Ей ведь ничего не стоит найти предлог привлечь к себе внимание Хэварта и всё испортить. Испортить? Всевидящая! Она уже была готова остаться с ним?! Фабиана вспыхнула. Кто бы мог подумать, что она станет умолять об этом высших?!

Поднявшись на крыльцо, они бесшумно вошли в холл.

— Вот ты и попалась, фиалка, — прошептал на ухо Фабиане в неподвижной тишине.

Хэварт в темноте притянул её к себе, скользнув губами по виску, вдыхая запах волос, жадно, глубоко, будто всё это время только этого и ждал. Он был весь напряжён, и Фабиана невольно почувствовала в этом свою вину, что заставила его сдерживаться столько времени. И когда его губы почти накрыли её, он приставил к своим губам указательный палец,

— Тш-ш-ш, — серебро тускло сверкнуло, бликом отражаясь в чёрных глазах.

Это выглядело так, будто они замышляли какое-то несусветное озорство, глаза Ламмерта действительно озорно блестели в темноте, а на губах хитрая улыбка, заставлявшая улыбаться и пылать от предвкушения, но Фабиана быстро поняла, о чём он хочет её предупредить — не привлечь внимание мисс Ларси. Как ему это удаётся — уметь расслабляться и находить повод для веселья тогда, когда на них столько всего навалилось?

На них…

Тряхнула головой, подавляя улыбку. Ламмерт молча поймал её руку, сжал в своей и повёл за собой. Фабиана безропотно доверила ему вести себя в темноте. Возле лестницы он остановился и одним лёгким рывком поднял девушку на руки. Фабиана беззвучно охнула, не успев опомниться, как Ламмерт преодолел лестничный пролёт и пронёс к порогу своих покоев. Отпер дверь и внёс девушку в тускло освещённую комнату, поставил на пол, поворачиваясь к порогу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Оставшись на миг без опоры, Фабиана слегка покачнулась, голова дико закружилась от осмысления происходящего.

Хэварт запер изнутри дверь, Фабиана только успела мельком заметить роскошную обстановку — дорогую мебель, широкую кровать, тяжёлые портьеры и рояль, — как Ламмерт развернул её к себе, обхватив за талию, и притянул почти рывком, нависая опасно скалой. Некоторое время смотрели друг другу в глаза напряжённо и проникновенно. Его грудь тяжело вздымалась на вдохе, губы сомкнуты, тёмные пряди чертили на лице резкие тени. Безумно хищно красив, заставлял тянуться, как к огню, чтобы прикоснуться.

Хэварт, нахмурившись, опустил взгляд, прожигая им кожу губ.

— Тебе понравился сегодняшний вечер? — спросил он, начиная издалека, а может, пытался понять, что она испытывает, о чём думает.

— Да, — ответила коротко, не находя больше слов.

Хэварт склонился, приближая свои губы к губам Фабианы, порывисто вжался, пробирая до мурашек так, что она потеряла на миг опору. Пьянящая лёгкость сменилась тяжестью, опускаясь в живот, растекаясь по бёдрам раскалённым сплавом, одновременно ударяя в голову. Фабиана сжала непослушными пальцами плотную ткань жакета Хэварта, пахнущего так безумно пряно и горячо, что голова начинала кружиться сильнее.

— Ты, должно быть, понимаешь, фиалка, что назад дороги уже нет? — прозвучал глубокий волнующий голос Ламмерта, стиснувшего её сильнее, давая ощутить свою дрожь.

— Знаю...

Хэварт прерывисто выдохнул, быстрыми движениями сорвал перчатки с рук. Коснулся её лица, шеи — жар его чутких пальцев обжег кожу. Чёрные, как ночь, глаза остро сверкали из-под ресниц. Умелые пальцы скользнули вдоль шеи, уверенно поддели подбородок, заставляя сердце гулко и горячо стучать.

Мужчина склонился, зарываясь носом в её шею, его восхитительно пахнущие волосы скользнули мягко по её щеке. Жар бросился к лицу, зажимая дыхание, когда мягкие губы неожиданно прихватили мочку уха, а следом сладко кольнуло в животе, когда губы сменились зубами, что слегка прикусили нежную кожу. И, кажется, стало так жарко и мучительно тесно в груди, что Фабиана уже не могла просто бездействовать, ей хотелось ответить.

Но не успела — рука Хэварта потянулась к завязкам корсажа. Страх смешался с предчувствие чего-то большего, вожделенного. Уже скоро корсаж стал просторным, а дыхание свободнее. Фабиана потянула с плеч Хэварта жакет, лишь для того чтобы побороть это бешено пульсирующее волнение. Стянув его прочь с мужчины и не отдавая себе отчёта, скользнула руками под рубашку, ощутив тугие мышцы живота Ламмерта. Хорошо, что в покоях было мало света, стыд залил девушку до самой макушки и кончиков ушей.

Хэварт позволил касаться себя и не мешал. Наверное, она в его глазах слишком неопытная, и он просто не хочет вводить её в неловкость. Но в ответ на её прикосновение дыхание Ламмерта вдруг сделалось глубже, а мышцы стали твердеть и сокращаться, говоря лишь об одном — его это возбуждает. И всё же неловкость не давала зайти дальше.

— Давай я сам, — предложил Хэварт, принявшись расстегивать многочисленные запонки своей рубашки, развязывая безупречный узел шейного платка.

Всё это время он с предельной строгостью смотрел на неё неотрывно, будто опасался, что Фабиана сорвётся с места и убежит. Но куда ей? Собственное тело отказывалось слушаться, ноги ватные, как и руки, она вся как воск — мягкая и податливая, невыносимо чувствительная к жару его тела и взгляду.

Он ведь должен был найти какое-то возражение, например, что ему нужно отдохнуть, что он должен быть подготовлен и собран, но милорд ничего такого не говорил. Вместо этого без предупреждений подхватил Фабиану на руки, на миг она оказалась в воздухе, а потом прижатая к крепкой груди.

Ламмерт пронёс её к кровати, сорвал покрывало и опустил на белый шёлк простыней. Навис сверху тяжестью тела, проминая матрас. Его глаза буравили, как две чёрные бездны, утягивая в тягучую пропасть, и Фабиана едва ли могла удержаться где-то на краю, чтобы не утонуть, что даже стало и страшно, и восхитительно одновременно.

Он провел рукой по шее, холод металла обжёг кожу ложбинки между ключиц. Сильные пальцы сжали лиф и потянули вниз, обнажая грудь, живот, следом он со сдержанной злостью сорвал нижнее бельё, купленное им, которое Фабиана тоже надела. И осталась совершенно голой перед ним. Взгляд Ламмерта медленно скользнул вниз...

Нет, он стекал чёрной горячей смолой по её телу, лаская и обволакивая. Разве можно ласкать взглядом? Фабиана убедилась — да. Дикое волнение и стыд захлестнул удушливой хваткой. Впервые мужские глаза смотрели на её тело. Желанные глаза желанного мужчины, того, с кем она хочет провести эту ночь.

Ладонь Хэварта легла на грудь. Фабиана замерла, чувствуя, как его пальцы чуть сжали её. И всё же коробящее смущение толкало прикрыться руками, но Фабиана усилием сдержалась, напряжённо, почти не дыша комкая гладкую простыню.

— Я так давно хочу тебя, с самой первой встречи, — сказал чуть хрипло Хэварт после затянувшегося молчания.

Его голос неведомым образом действовал утешительным бальзамом, усмиряя и без того рвущееся из груди сердце. Он отстранился, чтобы сорвать с себя распахнутую рубашку. Жар его тела окутал Фабиану терпко-пряным мандариновым запахом, ставшим ещё ярче, головокружительнее. Последний мост, на котором она ещё каким-то образом удерживалась, сгорал.

Он снова склонился, впиваясь беспристрастно в губы Фабианы, уже рывком стянув её платье до конца, невесомо прильнул почти оголенным телом к её обнажённому. Желанная тяжесть заставила призывно выгнуться навстречу.