Сокровище ассасинов - Юрий Гаврюченков

– С удовольствием, – согласился я. – Сейчас я не за рулём.

Марков достал с сервировочного поддона чистый «тюльпан». Я присел на диван рядом с Фридрихом. Борис Михайлович опустился в кресло.

– За знакомство! – сказал он.

Десятилетний «Камю» был неплох. Я отпил глоток и облокотился на диванный валик, поглядывая поверх бокала на немецкого гостя. Он в свою очередь выдержал паузу.

– Приступим к делу, – начал Марков. – У Фридриха к вам есть выгодное предложение.

– Во сколько вы оцениваете эти среднеазиатские безделушки? – обратился я напрямую к фон Готтенскнехту.

– В пятьдесят тысяч евро за все три предмета, – не смутился немец.

– То есть, вы в курсе, что они такое?

– Они есть ювелирные украшения одиннадцатого века.

– Не совсем, – сказал я. – Например, для хашишинов они всё равно, что подлинная императорская корона для монархистов. Есть и другие люди, которые называют их Предметами Влияния. Им есть за что так называться. Влияние ощутимо. Эти вещи имеют свою цену. Ещё вчера мне предлагали за них триста тысяч евро и, в принципе, были согласны на четыреста, но я не продал.

– Четыреста тысяч евро вам за них никто не заплатит, – мягко заметил Марков.

– Погоди, – остановил его фон Готтенскнехт и пристально посмотрел на меня через свои окуляры. Глаза у него были голубые и во все линзы. – Вы не совсем понимаете, за что вам собираются платить. Орден Алькантара, с которым вы имеете дело, хочет купить предметы власти вовсе не для того, чтобы спрятать их от рук ассасинов.

– А вы много знаете, – сказал я.

– Послушайте, что я вам скажу. Мне кажется, вы немного далеки от наших проблем и споров. Вы не представляете расстановку сил в современной Европе.

– А вы расскажите.

– Хорошо. После Второй Мировой войны ситуация на политической арене сильно изменилась. Из-за поражения Германии, европейцы утратили шанс на мировое господство в обозримом будущем. Остались два сильных противника Америка и Россия. Затем в борьбе между СССР и США победили американцы. Европейские страны пришли в состояние упадка могущества, и это нравится не всем. Там, где бессильны правительства, на сцену выходят организации наподобие Ордена Алькантара.

– А также Ордена Строгого Повиновения, – добавил я.

– Да, – признался фон Готтенскнехт, – такие организации есть в каждой стране, даже в России, только в Европе они сильны и издавна внедрены в политические процессы. Там, где не решить парламентариям, вмешиваются рыцари и священники. Этот процесс невидим для масс народа, но им не нужно знать. Задача народа подчиняться, задача правителей – управлять. К сожалению, лидерство Германии в Европе согласны принять далеко не все страны. Французы претендуют на свой, особый статус. Обладание ядерным оружием укрепило мнение французской политической элиты, что их страна избрана на роль ведущей континентальной державы.

– А вы считаете, что это удел Германии?

– В современной Европе только Германия может занять это положение ненасильственным путём. Франция уже создала Западно-Европейский военный союз, свою коалицию четырёх держав, в которую входит Бельгия, Италия и Испания. ЗЕВС существует в пику Северо-Атлантическому военному альянсу. Французы считают, что в НАТО решающий голос принадлежит Америке, которую поддерживает Германия.

– А это не так?

– Французы помешаны на идее лидерства, как они выражаются, в единой Европе без англосаксонского господства. А Испания, приняв роль младшего партнёра ЗЕВС, помогает лидеру, как может, и роль предметов власти – посильный вклад Ордена Алькантара.

– Вклад во что?

– Алькантара намерена передать предметы власти подконтрольной Ордену арабской группировке с целью развязывания террористической войны государственного масштаба в Соединённых Штатах Америки.

Вкус коньяка показался мне отвратительно горьким. Я поставил бокал на стол.

– Что-что? – переспросил я.

– В Ордене Алькантара считают, что предметы власти помогут лидеру международной группы исламских террористов организовать движение сопротивления в США. Внутренние глобальные потрясения ослабят Америку и заставят обратить военную мощь на ведение гражданской войны. Благодаря этому Европейский Союз ослабит американское присутствие в Европе и начнёт борьбу за господство в глобальном масштабе по европейскому, а не американскому образцу. Руководство Ордена считает, что в случае победы их заслуги не будут забыты.

– Вы серьёзно всё это говорите?

– Да, – кивнул фон Готтенскнехт. – Орден Алькантара заплатит вам любую сумму за предметы власти.

– Предметы Влияния, – поправил я.

– Предметы власти. Они дают человеку власть над другими людьми.

– Власть? – переспросил я. – А вы не боитесь, что я могу взять власть над вами?

– А вы попробуйте, – мягко улыбнулся фон Готтенскнехт.

Он остался сидеть неподвижно. Зато господин Марков странно напрягся.

– Ладно, – сказал я. – Даже пробовать не буду. Вы сами как считаете, план Алькантары реально осуществим?

– Трудно. Хотя нет ничего невозможного. Хуже будет, если он удастся. Вы представляете, что случится, если в Америке начнётся гражданская война?

– Ничего хорошего… для Америки.

– Для Европы и России тоже. Нарушится мировой баланс. В Европе сильны исламские настроения, в России положение с мусульманами также обстоит не лучшим образом. Почувствовав нашу слабость, люди не белой расы восстанут против белых. Война начнётся по всему миру. Вы здесь тоже не останетесь в стороне.

– Слишком сильно для набора украшений и небольшого кинжала, – пробормотал я, опустив глаза на перстень. Изумруд подсказывал мне, что немец врёт.

– На этих вещах лежит клеймо дьявола. Ваши предметы власти создавались для лидера террористической группировки. Всё, что они несут в мир – это войну! Судя по вашему ожесточённому лицу, вы уже почувствовали их действие.

– Возможно, вы не так уж лукавы, – резюмировал я. – Не исключаю и то, что вы говорите искренне. Но мне пока что трудно во всё это поверить. Я должен погулять и всё как следует обдумать. Всего хорошего, господа.

– Надеюсь, вы примете взвешенное решение, – заметил Фридрих фон Готтенскнехт.

– Постараюсь, – сказал я.

– Илья, ну, вы ещё зайдёте к нам? – спросил, провожая меня до двери салона Марков.

– К вам, Борис Михайлович я непременно зайду.

Взгляд антиквара цепко скользнул по старинному арабскому золоту. Коммерсант заметно сожалел, что сделка не состоялась.

Я неторопливо брёл вдоль Обводного канала, засунув руки глубоко в карманы куртки и глядя под ноги. Спешить мне было некуда, зато было, о чём подумать.

Слова странного посланника из далёких тевтонских земель запали в душу. Почему-то я верил в то, что тайные общества устанавливают порядки там, где пасуют записные политики. И верил, что де Мегиддельяр истово желал доставить Предметы Влияния в Мадрид, полагая это святой миссией рыцаря Храма. А я-то полагал, что он как-то многовато собирается заплатить. Это либо должна быть политика, либо религиозные распри. С религией мне раньше сталкиваться не доводилось, и я не ждал от неизвестного ничего хорошего. Теперь стало ясно, что в деле замешана Политика. Большая политика. Только вот с продажей Предметов мне не повезло в том плане, что на меня вышли представители небогатого Ордена. У петербургского филиала Алькантары было немного денег. Фактически, он существовал на самообеспечении, занимаясь торговлей, что дополнительно работало на конспирацию. Ясно, почему рыцари ездили на дешёвых автомобилях, а единственный «Мерседес» был представительской машиной фирмы.

Поэтому и платили скупо. И вынуждены общаться были с мелкими бандитами наподобие бригады Лося и тёмными криминальными личностями вроде меня со Славой.

Все беды испанцев происходили от бедности.

Я решил дать им ещё один шанс.

– Алло, это Илья Потехин вас беспокоит, – сказал я, соединившись с де Мегиддельяром.

– Я получил деньги, – прохрипел в трубку приор. – Триста тысяч. Не четыреста…

– Я согласен, – быстро сказал я, испугавшись передумать.

– Согласны?

– Если вы готовы заплатить, я сейчас зайду.

– Да, Хенаро откроет. Я буду ждать.

До офиса на Миллионной я долетел как на крыльях. Мне было наплевать, что случится с Америкой. Одно я знал: исход США с политической арены автоматически усилит позиции России. Сделать полезное для родины дело руками арабов посредством испанцев – это поистине игра цивилизованного белого человека! Пусть Предметы таскает какой-нибудь безумный араб, превратившийся в харизматического вождя, нового Хасана ас-Сабаха.

– Сатана никогда не сможет победить человека, – произнёс я, взойдя на крылечко «Аламоса», и сдёрнул с указательного пальца перстень, – потому что человек всегда может одолеть Сатану!

Расстаться с браслетом оказалось значительно легче. Предмет Воли не обладал дьявольской уговорчивостью Предмета Ума. Здесь мне хватило одной решимости.