Собрание сочинений в 10 томах. Том 8 - Генри Райдер Хаггард

Душа Вульфа тотчас же отозвалась на эти слова.

— Клянусь Богоматерью на небе и нашей дамой на земле, — произнес он, взглянув на Розамунду, которая смотрела на братьев спокойным задумчивым взглядом, — иди на войну, когда тебе вздумается, Годвин, я тоже пойду с тобой, и, как мы родились в один и тот же час, так пусть и умрем в одну и ту же минуту.

Его рука, игравшая мечом, быстро обнажила длинное тонкое лезвие и высоко подняла его, сталь вспыхнула в луче солнца, и Вульф голосом, который заставил диких птиц тучей подняться с воды, повторил старинный боевой клич д'Арси, звучавший на стольких полях битв: «Д'Арси, д'Арси! Против д'Арси — против смерти!» Потом он спрятал меч в ножны и прибавил смущенным тоном:

— Разве мы дети, что бьемся там, где нет врагов? А все же, брат, хотелось бы поскорее встретиться с неприятелем!

Годвин мрачно улыбнулся, но ничего не ответил, зато Розамунда сказала:

— Значит, кузены, вы хотели бы уехать, чтобы, может быть, не вернуться больше? И разлучиться со мной! Но, — ее голос вдруг зазвучал немного тише, — таков удел женщины, мужчина любит обнаженный меч больше всего. Впрочем, будь иначе, я думала бы о вас хуже. А между тем, не знаю почему, — и она слегка вздрогнула, — я сердцем чувствую, что Небо часто исполняет такие молитвы. О, Вульф, сейчас в свете заката ваш меч казался окровавленным. Я говорю, что он казался очень красным. Мне страшно, я сама не знаю от чего. Ну, поедем, ведь до Стипля девять миль, а скоро стемнеет. Только прежде, братья, пойдем в церковь и помолимся святому Петру и святому Чеду, чтобы они охраняли нас в пути.

— В пути? — удивился Вульф. — Чего вы можете бояться во время девятимильной поездки по берегу Черной реки?

— Я говорила о пути, Вульф, который окончится не в Стипле, а там. — И она подняла руку, указывая на темневшее небо.

— Прекрасный ответ, — с одобрением произнес Годвин, — особенно хорошо звучит он здесь, в этом старинном месте, откуда столько людей отправилось на покой: множество римлян, которые умерли, когда эти стены были их крепостью, саксонцев, явившихся после них, и еще многих, многих… без счета.

Они вошли в старинную церковь, — один из первых храмов, выстроенных в Британии, — сложенную из римских глыб руками Чеда, саксонского святого, который жил более чем за сто лет до дней Розамунды и ее двоюродных братьев. Все трое опустились на колени перед простым алтарем, молодые люди и Розамунда помолились каждый о своем, потом перекрестились и пошли к лошадям, привязанным под соседним навесом.

В Стипль шли две дороги, вернее, две тропинки: одна уходила на милю в глубь страны и вела через деревню Бредуэл, другая, более короткая, бежала по берегу Сальтингса в полосе воды, известной под именем бухты Смерти; ехавшему в Стипль этой дорогой приходилось повернуть от залива, оставить справа аббатство Стоунгейт. Братья-близнецы и Розамунда выбрали последний путь, потому что во время отлива он был удобен для лошадей. Им также хотелось вернуться домой к ужину, чтобы старый рыцарь сэр Эндрью д'Арси, отец Розамунды и дядя близнецов, не имевших ни отца, ни матери, не стал тревожиться и, чего доброго, не выехал бы отыскивать их.

Молодая девушка и ее двоюродные братья ехали на отличных лошадях. Большой серый конь Розамунды, подарок ее отца, славился в окрестностях быстротой, силой и таким послушанием, что любой ребенок мог ездить на нем; тяжелые, прекрасно выезженные боевые кони Годвина и Вульфа были приучены стоять там, где их оставили, бросаться вперед, когда этого требовали их седоки, не страшась ни криков людских, ни сверкающей стали. С полчаса или больше они двигались по берегу Сальтингса, почти не разговаривая, тишина прерывалась только криками морских птиц да плеском волн. Нигде не виднелось ни одного человеческого существа: это было унылое место, и только рыбаки время от времени наведывались сюда. Как раз в ту минуту, когда солнце уже стало погружаться в море, трое д'Арси подъехали к берегу бухты Смерти; вдававшаяся в сушу во время прилива мили на две, она постепенно сужалась, но в основании достигала приблизительно трех ярдов ширины.

Примерно в семидесяти ярдах от берега бухты Смерти и параллельно ему тянулась коса земли, покрытая кустами и немногими редкими дубами. Она выходила в Сальтингс, и ее мыс кончался тропинкой, по которой ехали д'Арси. В промежутке между косой и берегом бухты Смерти дорога сворачивала к холмам. Этот старинный путь был проложен римлянами или другими давно умершими строителями и подводил к возведенному ими узкому молу длиной ярдов в пятьдесят и сложенному из неотесанного камня в воде бухты, вероятно, для удобства рыбачьих лодок, которые могли стоять вдоль этой насыпи даже во время отлива. Мол сильно пострадал, в течение столетий волны размывали его, и теперь конец насыпи лежал под водой, часть же, примыкавшая к суше, хорошо сохранилась и была достаточно высока. Когда всадники проезжали через маленькую возвышенность в конце покрытой лесом косы, быстрые глаза Вульфа, который двигался впереди всех (здесь тропинка шла по болоту и была так узка, что пришлось ехать гуськом), заметили большую пустую рыбачью лодку, привязанную к железному кольцу в стенке мола.

— Ваши рыбаки высадились, Розамунда, — обратился он к девушке, — и, конечно, отправились в Бредуэл.

— Странно, — с беспокойством заметила она, — сюда никогда не приезжают рыбаки, — Розамунда остановила свою лошадь, точно собиралась повернуть ее.

— Так это или нет, но они ушли, — произнес Годвин, наклоняясь вперед, чтобы оглядеться, — во всяком случае, нам нечего бояться пустой лодки, поедем же дальше.

Они без труда достигли каменной насыпи, или мола, но в этом месте какой-то шум, раздавшийся позади, заставил оглянуться всех троих. Д'Арси увидели картину, от которой кровь прилила им к сердцу. На узкую тропинку один за другим вышли человек восемь с обнаженными мечами в руках; у всех, как заметили путники, лица были закрыты закрепленными под шлемами или кожаными шапками полотняными полосами с прорезями для глаз.

— Засада, засада! — крикнул Вульф, обнажая меч. — Скорее за мной, на дорогу в Бредуэл! — И он пришпорил лошадь. Конь бросился вперед, но в следующее мгновение сильная рука заставила его присесть. — Помилуй Бог, — вскрикнул Вульф, — тут еще!

И действительно, другой отряд воинов с оружием и с закрытыми лицами выбежал на бредуэлскую тропинку; во главе их виднелся плотный человек, по-видимому вооруженный только длинным кривым ножом, висевшим на его поясе, и одетый в ценную кольчугу, которая проглядывала через открывшуюся тунику.

— К лодке! — воскликнул Годвин, но, услышав это, толстый человек засмеялся пронзительным смехом. Даже в эту минуту все трое расслышали его.