Город мертвецов и другие истории (сборник) - Иван Грачев

Но мне было очень стыдно. Чертовски, бесконечно стыдно. Так сильно, что… Короче, пиздец, как стыдно. Неужели из-за самобичевания я упал настолько низко, что был готов просто избить незнакомого человека, кем бы он там не являлся? Одна лишь мысль сидела в моей глупой башке:

«Падая все ниже, я чувствовал себя королем мира…»

Эта фраза появилась совершенно внезапно, без явных причин. Она никак не была связана с тем, что меня избил бывший сотрудник милиции (майор!), который занимается «нашим, так сказать, общим делом» уже восемь лет, или с тем, что я чувствовал огромную пустоту, черную дыру вместо груди, когда вспоминал лицо девушки между кирпичных стен. Да, все осталось таким же размытым, как и в тот момент, но своеобразное «сглаживание» в мозгу, додумывание воспоминаний, сделали свое дело и на поверхности мозга навсегда, как на фотографии, отпечаталось ее выражение лица – грустное, слегка испуганное. Оно говорило о многом: о желании помочь, о разочаровании, о страхе стать свидетелем чего-то неизвестного ранее…

Эта фраза всплыла в момент отсутствия мыслей, когда я вспомнил собственные ощущения от месяцев работы. Кем я был до встречи с компанией? Кем я работал?

Но получив работу на самом дне, я почувствовал собственную силу манипулировать людьми, возможность делать все, что только захочу. Не стоит забывать и о бесстрашии, с которым я готов был влезть в любую драку, или устроить ее самостоятельно.

«Чем ниже падаешь в глазах других, тем выше становишься на самом деле»

Я ухмыльнулся, что не осталось незамеченным моим судьей:

– Ты вообще меня слушаешь?

– Да, конечно, Евгений Станиславович. Я искренне сожалею о случившемся событии, даже немного рад, что мне досталось по заслугам, – произнес я на автомате, стараясь придать голосу минимально насмешливый тон.

– Знаешь, Андрей! Я тоже этому рад! – он сделал паузу и продолжил. – А еще я рад, что ты включил уже, наконец, свою тупую башку!

Эта фраза выбила почву из-под меня. Я сидел на стуле, прямо посередине кабинета, и где-то внутри себя, падал в пропасть. Я никак не ожидал этой фразы, да еще и таким тоном. Вместо умудренного жизнью, вежливого и рассудительного Евгения Станиславича, эти слова произнес холодный, полный угрозы и жестких намерений голос сотрудника КГБ, не меньше.

– Ты хотя бы на секунду задумывался о том, что вообще происходит вокруг? Зачем вы одеваетесь в тряпки, изображаете из себя полное чмо, бомжей, шлюх, убогих старух? Уверен, что тебе и в голову не пришел бы даже на пять процентов верный ответ.

Я поднял голову, чтобы посмотреть в глаза собеседнику, впервые за все время, пока моя задница была на стуле.

– Это ведь все для вас! – сказал Евгений, несколько раз ткнув меня в грудь.

Почему-то именно после этих слов я окончательно ощутил себя пленником Вьетконга. Да, я мог шевелить руками, но не стал бы.

Мой начальник отошел к своему столу, налил воды и медленно, смакуя, выпил большой граненый стакан.

– Что ты почувствовал, перед тем, как захотел ударить Аркадия? Точнее, захотел кинуть в него бутылкой.

– Я под… – в горле пересохло, голос стал синтетическим и хриплым. Пришлось прокашляться, чтобы продолжить, – я подумал, что… что…

Как пацан, нерадивый школьник, не подготовившийся к уроку, я пытался сформулировать воспоминания из пьяного угара, стараясь не мямлить. Так продолжалось недолго, пока не дошло…

– Меня выбесило, что занимаюсь тем же самым. Смотрел на это жалкое тело и аж отвращение брало, когда видел себя вместо него. Было противно до ужаса, до дрожи в костяшках. Вот и не сдержался по-пьяни.

Стоило выпалить это, как одно короткое предложение, так сразу же стало легче. Я поднял голову и даже постарался улыбнуться, ожидая реакции Евгения.

Он засмеялся в ответ, после чего оскалил свое умудренное опытом лицо, изобразив некое подобие голливудской улыбки.

– Вот именно. Наша программа расчитана на то, что вся молодежь будет смотреть на, так сказать, «нежелательные элементы общества» и видеть себя в максимальном отдалении от них. Ты удивишься, узнав, насколько высоко возрос уровень обучаемости молодых людей и девушек в возрасте от 16 до 28 лет. А также – уровень безработицы минимальный, ведь мы даем высокооплачиваемую работу даже тем, кто не смог устроиться, – он сделал паузу, ухмыльнувшись, глядя на меня. Оу, это больно! – Товарищам из-за рубежа мы не раскрываем всей правды, как и своим – мало кому понравится, куда уходят налоги, а объяснить такое решение очень сложно, будь перед тобой хоть выпускник МГУ, хоть тракторист из Пензенской области.

Он помолчал, глядя куда-то в пол.

– Даже уровень патриотизма слегка возрос, если только аналитики не льстят нам. Мы же ни хрена не понимаем в их работе, да? – он подмигнул. – Поэтому, Андрюша, не обижайся, но ты находишься в категории людей, которые витают в облаках и подсознание твое не оказалось забитым видом наших «специалистов», – он специально подчеркнул последнее слово.

– Вы мне рассказываете это, чтобы я остался? Я ведь могу обидеться и уйти и, если я правильно понял, это не очень приветствуется.

– Как раз к самой сути мы сейчас и подобрались, дорогой ты мой, так сказать, человек.

Он подошел вплотную, готовый к новым истязаниям палач.

– Я искренне буду рад за тебя, если ты образумишься и выйдешь из этого кабинета безработным, чтобы начать новую жизнь. И я буду не против, если ты останешься, потому что, ты удивишься, но есть и некоторые перспективы в твоей работе, о которых я не могу пока рассказать.

– Так что ты решил?..

Эпилог

Меня так бесил этот писклявый мужской голос в углу автобус, что даже слов не хватало!

Хотя встать я решил только в момент, когда слова, испускаемые им, стали содержать явную угрозу одному из пассажиров, миловидному мужичку в больших очках. Через несколько секунд у меня не осталось никаких сомнений, что носитель голоса – невысокого роста субъект в спортивных штанах и черной футболке, – просто провоцирует попутчика.

– Закрой уже свой рот, наконец! От твоего голоса уже уши кровоточить начинают, ты баба что ли?

Он сразу замолчал, оставив, при этом, рот открытым, а глаза – круглыми и большими, аж до размера юбилейного советского рубля.

– Ты совсем охерел что ли? Ты че базаришь-то?!

– Да потому что нечего докапываться до товарища моего. Иди лучше на рынок повыпендривайся.

Кулак прилетел мне в скулу, потом в нос, но, кроме звезд в глазах, не было больше ничего. Бьет, как баба.

Я толкнул его к двери, отчего он курьезно шлепнулся задницей прямо о поручень на выходе. Оказывается, у него был попутчик, которому нравилось происходящее ничуть не больше меня.

– Пойдем, Саня. Завязывай!

«Саня» зыркнул на меня своим дерганым взглядом и пошел мимо меня. Автобус остановился, и дверь рядом с нами открылась.

Внезапно, он развернулся и врезал мне прямо в переносицу, глаза отказали на несколько секунд, я лишь вестибулярным аппаратом почувствовал, что лечу из автобуса. Ударившись о тротуар, к боли в глазах и носу присоединилась и обидная боль в жопе.

Открыв глаза, я увидел, как автобус уезжает прочь, издавая крики «Будешь знать! Урод!» и так далее.

Я сидел на тротуаре, под стеклянным навесом остановки, и разглядывал свои брюки. А я ведь их только вчера купил…

На мне была моя старая ветровка, которая еще не была слишком холодной для сентября, хотя ветер иногда все же настигал тела, синие брюки из недорогого молодежного магазина и любимые кроссовки.

Кровь капала на ветровку, окрашивая синий в красную крапинку разного размера. Вкус крови был мерзким, но с особым привкусом осознания причины, по которой я так опиздюлился. Я откинул голову назад, уперевшись в жесткую скамейку, и рассмеялся в полный голос. Хорошо, что людей вокруг не было.

– Черт, какой сегодня день?..

Схватка

01

«Вот девушка, Сидит в кафе, одна, хотя не похоже на то, что она кого-то дожидается. Скорее просто зашла перекусить в обеденный перерыв.

Так, время, время! Половина третьего. Хм, Версия одиночного обеда подтверждается.

Так, ее мобильник, это – раскладушка с фотокамерой, отлично, нужное фото она сможет сделать. Разговаривает довольно тихо, значит, микрофон исправен и даже более – она сможет говорить незаметно.

Она – та, кто мне нужна!»

День сегодня не задался. Погода уже дважды залила меня своими противными дождями, хорошо, что второй раз вовремя был остановлен навесом этой привлекательной кафешки, в которую я зашла перекусить.

Дождь ко мне неравнодушен.

Вот бы нашелся какой-нибудь парень, который также отнесся ко мне, как и эта природная стихия мужского пола.

Черт! Что за бред?! Вот так-то, мадам Иванова, оказывается, от одиночества тоже сходят с ума. Так легко и ненавязчиво, примерно как я – погружаясь в сумасшествие сразу, еще находясь в рассудке, без внешних признаков.