Княжья воля - Константин Кудряшов

Рассказчик из Вована неплохой, я аж заслушался и не заметил как осушил целый кувшин пива вприкуску с вареными раками. Собственно, притчу про мальчика с уздечкой, спасшего Киев, я знал с детства — то ли в книжке читал, то ли мультик смотрел, не помню. Вторая часть повествования меня заинтересовала больше и я спрашиваю нового знакомца — почему они прибежали в Полоцк. То, что парня нужно прятать — базара нету, но почему именно здесь?

— Сестра тут у меня. Была… — Вован с горечью встряхивает светлыми кудрями. — Сгорели вместе с домом два года тому. Не знал я.

Понятно теперь почему просит пацана пристроить. Деваться некуда… Что-то я не слышал про пожар в Полоцке. Хотя два года назад мной здесь еще не пахло.

Юрка спрашивает отца дозволения выйти на двор до параши. Ишь ты какой послушный… Ну иди, пописай, я пока батьку твоего еще поспрашаю…

— Сам в Киев вернешься?

— Бабье там у меня. Жаль, если сгинут. Пес с ним с домом, разорили уже, наверное, но девок жалко.

— А чего дом не продал?

— В счет виры-то? А жить где? Кабы мы втроем были…

— А Юрка ты спрашивал? Вдруг сын не прочь попасть к варягу?

— Да ты что! Если б он его в вои брал, я бы еще подумал, а в дворовый люд мой род не скатится. Свободные мы, понял?! Ему дело мое продолжать следует, а не в походы ходить.

Глядите, какой гордый! Надо было с посланником заказчика повежливее общаться, глядишь, лежал бы сейчас у себя в хате, в одеяло попердывал. Тут с папашкой все ясно, он и слышать не желает о том, чтоб отдать сына, ремесло передавать будет некому. Подход, несомненно, правильный, с моей колокольни не поспоришь. Отдавать родных детей в счет уплаты долга в этом мире не совсем чтобы принято, но случаи такие происходят регулярно, Голец рассказывал…

У стола появляется Младина. В другое время я бы с удовольствием полюбовался ладной фигуркой и симпатичной мордашкой, но больно уж мордашка встревоженная.

— Не вашего там убивают?

Мы с Вованом успеваем переглянуться, затем я подрываюсь как подпружиненный чертик из коробочки, оттолкнув в междустолье Яромира, чешу к дверям на выход. Вован за мной, по пути топорик из поясного кольца вынимает.

А во дворе перед корчмой представление. Вернее — бенефис одного актера.

— Погоди! — хватаю я за руку с топором наперевес дернувшего мимо меня Вована.

Понимаю — сына бьют, помочь хочется, но что-то мне подсказало — не сразу осилят четверо выгнанных мною из корчмы дебилов одного шустрого до нельзя подростка. Вот сучата, видать спецом поджидали, то ли деньги отнять, то ли еще чего похуже хотели сотворить.

Двор у корчмы немаленький, есть где разбежаться, чем Юрка и пользуется, с лихвой оправдывая свое имя. Юрк туда, юрк — сюда, финт на финте. Никак не могут подвыпившие парни ухватиться за пацана по-серьезному, носятся бестолково, падают, ругаются, друг дружке мешают. Я замечаю, что не одни мы с Вованом и любопытным Рыком наблюдаем за этим забавным действом, а еще добрый десяток потенциальных посетителей корчмы застыл у отворенной калитки корчмового тына. Юрке бы с подворья улизнуть да покинуть ограниченное пространство, но отца бросить не может, кроме того, города не знает, куда бежать толком не представляет. Вот и шныряет, один от четверых ускользает, как ушлая деревенская курица-молодка от недотепистых городских студентов. Двоих только что лбами на противоходе столкнул аж звон пошел. Собравшийся народ реагирует громкими выкриками — понравилось, еще хотят. Белокудрый Юрка сам по рожам не бьет и правильно делает, стоит завязаться с одним, другие тотчас подключатся.

Безрезультатная беготня длится уже минут пять. Юркины движения похожи на странный танец — плавные и резкие одновременно, ноги согнуты в полуприсяде, руки выше пояса. Похожие коленца выделывал Вендар на состязании в день Перуна, когда не хотел, чтобы в него попали кулаком или коленом.

Что интересно, на свидетелей развернутой ими бурной деятельности четверка наглецов ни капли внимания, словно, на самом деле курицу ловят или свинку, а не человека. Наконец парню с лошадиными зубами все это дело порядком надоедает, тянет он с пояса ножик.

— Иди сюда, червяк! — кричит, задыхаясь от бега и перехватывается для броска.

Я, как и Вован, не успеваю предотвратить трагедию, мы лишь обомлело наблюдаем за полетом большого ножа, с немалым искусством пущенного с десяти метров.

Впрочем, от летящего ножа Юрок уклоняется, а вот один из его ловителей нет — лезвие мягко входит в середину живота и остается чернеть рукояткой словно обломанный березовый сучок. Парень обхватывает продырявленное пузо руками и медленно валится наземь, непонимающе хлопая выпертыми болью зенками.

В следующий момент потерявшего на миг концентрацию Юрка сзади хватает один из недоброжелателей. Юрка налимом извивается в его объятиях, изворачивается к напастнику лицом, а так как малолетний киевлянин заметно уступает в росте всем своим недругам, то ему приходится подпрыгнуть, чтобы достать своим лбом подбородок сграбаставшего его хулигана. Хотя какие там хулиганы?! С оружием, вчетвером на одного — полновесная разбойничья статья… По здешним законам таких следует валить безо всякого суда и никакой вира за убийство не будет.

Зубастый вынимает нож из пробитого брюха своего приятеля и кидается к Юрку, которого держат теперь уже двое.

Народ заволновался за судьбу ловкого юнца. Взволновался и я, потому мухой преодолеваю разделяющие нас метры, сшибаю с ног сначала обладателя ножа, а потом пускаю в ход кулаки. Бью сразу наповал, чтоб не сбежали голубчики. Зубастого пакуют Вран с Морозом, очень удачно зашедшие хлебнуть на халяву пивка перед сном. Им же я поручаю передать ухарей в руки городской стражи, пущай там в детинце с ними разбираются как полагается разбираться в таких случаях.

Каких-то полчаса проходит и зал корчмы набивается под завязку. Человек десять уже подошли к нашему столу, похвалили Юрка за храбрость и ловкость. Оценили. Я тоже оценил.

— Кто драться учил? — спрашиваю сына ремесленника.

— Дядька Асмунд, — не без гордости отвечает пацан.

Опять это имя! Это ему я должен передать привет от Велга, когда буду в Киеве. Надо бы навести о нем побольше справок, а то мало ли чего…

— Асмунд — пестун Святослава, — охотно поясняет Вован. — Старый уже. В походы не ходит, все, на что его сейчас хватает — учить понемногу отроков воинскому делу. Святослав его ценит, к