Крепче цепей - Шервуд Смит

Все потянулись к бокалам или сделали знак слугам принести еще; все помнили короткую речь Торигана на недавнем обеде у Тау: «Шаткое положение нашего Эренарха может еще ухудшиться, если напомнить людям, как его выгнали из Академии десять лет назад – его и приемного сына Лусора, Маркхема лит-Л'Ранджа.

– НорСоту нир-Каддес распространялся об этом, при полудюжине слушателей, – сказала вошедшая Гештар аль-Гессинав почти шепотом, но внятно. – И Лусор, и его сын любили КетценЛаха, а «Мемориа Люцис», исполненная в самом конце не кем-нибудь, а рифтером, бывшим у Л'Ранджа под началом, ясно показывает, кому был посвящен этот концерт.

Она прошла вперед и заняла свое место с уверенностью особы, знающей, что никакое важное совещание без нее не начнут.

Ее тонкая рука протянулась к кубку. Рукава ее изумрудного платья позволяли видеть сложную татуировку на гладкой золотисто-коричневой коже. Кестиан не мог разобрать, что там изображено, но почему-то от этого рисунка у него мурашки пошли по коже.

– Мне кажется, инцидент, о котором идет речь, порочит скорее Эренарха Семиона, чем нынешнего Эренарха. Не надо забывать, что Его Высочество очень ловко умеет высказываться посредством общественных мероприятий, да простится мне столь суконное выражение.

Старый Архон ледяной планеты Бойяр подал голос, что случалось с ним крайне редко:

– Он и о Мандале нам напомнил.

– Полагаю, это можно считать вызовом, – сказала Гештар.

– Какого рода вызовом? – ворчливо спросил Й'Талоб. – Желает он защитить честь семьи своего приятеля или...

– Или это угроза в наш адрес? – подхватил Кестиан, и все головы повернулись к нему.

Тау, не сделавший как будто ни одного движения, тут же передал ему по босуэллу:

(Попытаемся смотреть на вещи позитивно. Штулафи сейчас с нами, но он известен своей переменчивостью. А времени у нас, боюсь, очень мало.)

Кестиана кольнула тревога, смешанная с волнением. Тау что-то обнаружил. Расскажет он об этом всем или только избранным?

Тау воздел руки, и все посмотрели на него, привлеченные этим жестом.

– Друзья, вы говорите так, будто мы собрались здесь, словно какие-то заговорщики, замышляющие нечто злодейское. Ничего подобного: мы собрались, чтобы сформировать совет для поддержки Его Высочества. Если он желает вернуть дому Л'Ранджа утраченную честь, почему бы нам не помочь ему по мере сил своих?

Со своего места Кестиан видел, как нервно шевельнулась Фиэрин. Ей-то что до Лусорского дела? Правда, это был скандал – такой же, как в ее семейке. Ухмылка Й'Талоба напомнила Кестиану, что скандал с семьей Фиэрин произошел как раз на планете этого Архона.

Но Кестиан не успел задуматься, насколько это важно, – Тау улыбнулся ему через комнату.

– А сейчас предлагаю обсудить более конструктивную тему: как нам в условиях, когда государственная машина подорвана целиком, осуществить наш переход по возможности гладко?

– Надо держать все в секрете, пока власть не перейдет к нам, – сказал Й'Талоб.

– Позвольте с вами не согласиться, – с низким поклоном возразил Тау. – Помните, у нас всего четыре дня.

– Никакую экспедицию они не вышлют, – заявила Цинциннат. – Некому будет отдать Флоту приказ, вот срок и пройдет.

– Но «Грозный» не зря отремонтировали так быстро, – вставила Гештар. – Пожалуйста, Тау, закончите свою мысль.

Тау поклонился.

– Поскольку времени у нас мало и мы не знаем, какие планы могут быть у Флота, пришла пора заручиться поддержкой Семей Служителей – а это значит, что нам придется открыть карты.

Й'Талоб, как высказавший противоположное мнение, должен был возразить или согласиться. Он нехотя, не вставая с места, изобразил своим массивным телом поклон, но то был знак согласия.

Тау словно и не заметил, как побагровел от раздражения его оппонент.

– Благодарю вас, Штулафи, за проявленную терпимость. – Поклон Тау был образцом изысканности, но Й'Талоб не ответил, и он продолжал: – Его Высочество, как мы видим, начинает занимать подобающее ему место в обществе – отсюда мы и начнем свою объединяющую кампанию. Кестиан, вам нужно будет сказать несколько вдохновляющих слов о наших целях.

Кестиан молча поклонился, боясь, что голос изменит ему. Золотые глаза Тау светились торжеством, и Кестиан понял, что этот человек говорит им не все.

– Надо будет нейтрализовать Масо, – вздохнула Цинциннат. – Они все с ума посходили после того, как он нацепил их бриллианты.

– Это был великолепный жест, – улыбнулась Ваннис. – Масо же, как известно, живут сердцем, а не разумом.

– Совершенно верно, – весело отозвался Тау. – Вы обе правы, и Ваннис, и Касси.

– Вот на маскараде у Масо мы это и сделаем, – сказала Архонея.

Й'Талоб сжал руку в кулак.

– Верно – они, как хозяева, будут связаны. Ну а как мы нейтрализуем Флот?

– Флот существует для того, чтобы служить государству, – мягко заметил Тау. – Нет нужды его нейтрализовать: когда придет время, наши объединенные голоса обеспечат ему руководство, которого не может осуществить отсутствующий Панарх. Однако командование надо отвлечь, чтобы помешать скоропалительным акциям, буде у кого-то возникнет желание предпринять таковые.

– Предоставьте это мне, – искоса глянув на Тау, сказала Гештар. – Думаю, интимной вечеринки для Найберга и его штаба будет достаточно.

– Тогда у нас нет необходимости больше этим заниматься, – поклонился ей Тау. – Придется, однако, подумать о многом другом. Не будем терять бдительности, но я полагаю, что большую часть Служителей мы убедим последовать за нами. – Тау говорил бодро, но Кестиан подметил в его голосе признаки тщательно скрываемого волнения. Нет, он явно что-то знает. Может быть, он скажет нам, когда Й'Талоб уйдет?

Хришнамрутис с Бойяра подал голос снова:

– Эренарх.

Стало тихо, и Кестиан засек едва заметные движения Гештар, Тау и Цинциннат. Босуэллируют.

Раздраженный тем, что его в разговор не включили, Кестиан сказал:

– Что там с его Энкаинацией? Мы воспользуемся этим, чтобы обеспечить его содействие, не так ли?

Все промолчали, но Кестиан вдруг ощутил уверенность, что они говорили по босуэллу как раз об этом.

– Проблема в том, – слегка улыбнулась Гештар, – что никого из нас там не было. Как ни жаль. Я должна была представлять нашу семью, поскольку мой кузен находился на Лао Цзы, но моя яхта распорядилась по-другому. – Кестиан заметил краем глаза какой-то блеск – это Ваннис подняла голову, сверкнув камнями в волосах. – У нас есть только слухи, – закончила Гештар, – а они еще не доказательство.

– Какая разница? – проворчал Й'Талоб. – Из трусости или по расчету, но он сбежал, и мы можем подвергнуть его допросу, если потребуется. Это совершенно законно...

– И если он подчинится, это его уничтожит, – прошептала Цинциннат.

Тау с легкой гримасой сделал отрицательный жест.

– Не стоит проявлять неуважения к тысячелетнему правлению Аркадов.

– Да, в этом нет тонкости, – снова улыбнулась Гештар. – Не лучше ли будет укрепить свою позицию, заняв его в это время чем-нибудь другим?

Й'Талоб хлебнул из своего кубка.

– Значит, на балу у Масо ему делать нечего. Как же сделать, чтобы он туда не попал.

Тау промолчал, поглаживая руку Фиэрин, Гештар же обратила свою улыбку в сторону Ваннис.

– Эренарха мы оставляем вам.

Ваннис не шелохнулась – ее драгоценности светились ровно, без блеска. Затем она поклонилась, вложив в это глубокую иронию.

Адмирал Найберг встал и поднял бокал. Трое других поднялись вслед за ним. Густое вино в кубках бросало красные блики на белоснежную скатерть.

– За его величество Геласаара III, – произнес Найберг и лихо осушил бокал.

Вино, влившись горячим потоком в желудок Марго, напомнило ей, что она с утра ничего не ела. У Антона Фазо заблестели глаза, и Дамана Уилсонс тоже выпила с удовольствием. Все они слишком много работают, но иначе нельзя.

Когда сели, стюард снял серебряную крышку с блюда перед адмиралом, и оттуда вырвался ароматный пар. Их взорам предстало мясо, запеченное в слоеном тесте. У Нг потекли слюнки, и она дала себе зарок больше времени проводить в спортзале, благо на Аресе имелась сильная фехтовальная команда; то, что Найберг фактически взял ее в свой штаб, плохо сказывалось на ее талии.

За обедом они говорили о пустяках, не касаясь текущих дел. Неприязнь Найберга к разговорам о работе за едой была хорошо известна, и даже вице-адмирал Уилсонс, которая по причине возраста и долгих лет безупречной службы не боялась никого и ничего, не решалась выступать против него. Но Нг по напряженному состоянию и долгим паузам своих сотрапезников догадывалась, что и безопасности, и службе связи есть что сказать.

Как и ей. Она дотронулась до чипа в нагрудном кармане, где были закодированы экзаменационные результаты Эренарха.