Синтез (СИ) - "Токацин"

К обеду он справился с чертежами и, молча сложив их на стол Константина, сел за верстак и облокотился на него, глядя в одну точку. Кто-то из сарматов пододвинул к нему контейнер с едой; Гедимин молча кивнул, но к пище не притронулся.

— О чём думаешь? — осторожно спросил его Хольгер. — На тебя сегодня тяжело смотреть. Так болит рука?

«Рука?» — Гедимин вспомнил о недавней травме, покосился на бинты и качнул головой.

— Ожог небольшой… Надо разобрать сигма-излучатель. Он очевидно бесполезен. Верну ирренций в хранилище, там от него будет польза.

— Первая умная мысль за сегодня, — удивлённо заметил Константин. — Или даже за последний месяц. Я не буду возражать, если ты займёшься этим прямо сейчас.

«И что мне не работалось ремонтником?!» — Гедимин рывком поднялся из-за стола и вышел в коридор. Он слышал за спиной сердитый окрик Линкена, раздражённый голос Константина и звук открывающегося люка грузовой шахты, но оборачиваться не стал.

Защитное поле, установленное утром, всё ещё покрывало излучатель, — возможно, он фонил так, что медленно разрушал его, но пока оно держалось. Гедимин тщательно проверил защиту на своих руках, груди и голове — получить ещё одну дозу ему не хотелось — и потянулся к креплениям излучателя, но в последний момент скосил глаз на монитор — что-то в показаниях изменилось, и сармату захотелось посмотреть на них внимательно.

За последние две недели они менялись так медленно, что Гедимин помнил их наизусть, и он точно знал, что ещё утром интенсивность сигма-излучения была на порядок меньше. Удивлённо мигнув, он осмотрел излучатель, — никаких повреждений заметно не было. «Дело в смещении?» — он снова сдвинул устройство вниз, примерно так же, как оно качнулось в момент удара, но показания датчиков остались прежними. «Значит, что-то сдвинулось внутри,» — Гедимин хотел простучать корпус, но вспомнил о защитном поле и своих ожогах и убрал руку. «Пусть его. Разбирать пока не буду. Пускай работает, как может. Вдруг будет прок…»

Гедимин чувствовал себя очень глупо, заходя в начале рабочего дня в «красный отсек» — но ему хотелось проверить, ослабло ли сигма-излучение после вчерашнего всплеска, или странный эффект сохраняется.

— Ну что там? Никак не разобрать один излучатель? Возьми резак! — сердито сказал ему в спину Константин.

— Ты специально его изводишь? — тихо спросил Хольгер. — Лучше перестань.

Гедимин на секунду напрягся, но дверь в «чистую» лабораторию закрылась, заглушив все звуки, и он пошёл дальше по коридору. «Снять показания — дело десяти секунд. Десять секунд можно потратить и на ерунду,» — сказал он себе, закрывая гермодвери. Гул смыкающихся створок немного успокоил его и прибавил уверенности. Он повернулся к монитору и изумлённо мигнул.

Сигма-излучение оставалось таким же интенсивным, как вчера — но сегодня вслед за ним сдвинулись все показатели. Омикрон-излучение усилилось пятикратно, и пока Гедимин перечитывал данные, он заметил ещё один небольшой скачок. Реактор нагрелся на восемь градусов, отток гелия увеличился, — синтез явно пошёл быстрее, и Гедимин не понимал, в чём дело.

«Надо настроить охлаждение,» — он зашёл за установку, к охладительному агрегату, прокачивающему сквозь себя гелий. Настройка заняла немного времени; вернувшись к монитору, сармат ожидал, что температура начнёт снижаться, и несколько минут спустя она медленно уменьшилась на пару градусов и снова двинулась вверх. Гедимин мигнул.

«Процесс пошёл?» — он проверил остальные показатели. «Да, верно. Синтез ускорился в разы… Но почему?!»

Последующие пятнадцать минут он думал только об этом — когда настраивал охлаждение так, чтобы оно автоматически подстраивалось под нагрев, и пока ждал, что температура выровняется, и следил за омикрон-излучением. Жар в его груди медленно нарастал вместе с интенсивностью излучения; он увидел в мониторе отражение своего лица — глаза горели жёлтым огнём. «Заработало,» — сармат широко ухмыльнулся и провёл ладонью по монитору. Он не боялся его заляпать — защитное поле всё ещё прикрывало руки. Ему хотелось обнять установку, но он сдержался — она, даже со всеми экранами, могла не выдержать такого обращения.

Константин и Хольгер сидели, отвернувшись друг от друга, и сердито щурились, когда Гедимин вернулся в лабораторию, но на его шаги они оба развернулись. Командир «учётчиков» слегка нахмурился, химик удивлённо мигнул.

— Что-то случилось? — осторожно спросил Хольгер.

— Опять небось обжёгся, — пробормотал Константин.

— Реактор работает, — коротко сказал Гедимин. — Синтез ускорился.

Сарматы ошарашенно переглянулись. Иджес, шагнувший было к грузовой шахте, заставил себя развернуться и сделать шаг к Гедимину.

— Твоя установка заработала? Надо же…

— Поздравить или позвать медиков? — вслух спросил себя Константин. Хольгер, с досадой хлопнув ладонью по столу, взял анализатор и поднялся на ноги.

— Проверить! — бросил он, повернувшись к командиру. Тот мигнул.

— Хорошая мысль, — он взял второй анализатор. — Иджес, приборы исправны?

Уже в «красном отсеке», когда с гулом закрылась массивная дверь, Гедимину на долю секунды стало не по себе — вдруг он действительно ошибся? — и он первым шагнул к монитору и облегчённо вздохнул. Рост показателей прекратился, но меньше они не стали, — синтез в самом деле ускорился, и сармат, развернувшись к своим спутникам, ткнул пальцем в монитор.

— Смотри.

Константин растерянно мигнул, но тут же опомнился и выдавил ухмылку.

— Значит, датчики и монитор ты уже сломал. Отойди к двери. Проверю сканером.

Он щелчком развернул щупы анализатора и повернулся к Хольгеру.

— И ты иди туда же. Первым проверю я. Определённо, дело в датчиках и мониторе.

Гедимин недобро сощурился, но приказ выполнил. Вдвоём с Хольгером они стояли за барьером защитного поля и следили за каждым движением Константина.

— Монитор не сломан, — шёпотом сказал химик, сжимая запястье Гедимина; сармат вздрогнул от прикосновения. — В чём — в чём, а в этом я уверен. Но как тебе…

Константин рывком вытащил щупы, отключил анализатор и повернулся к сарматам. Гедимин тычком разрушил защитное поле — кажется, командир очень хотел что-то сказать.

— Оно работает, — коротко сказал Константин. — Если такая скорость синтеза сохранится, мы получим троекратную выработку. Не знаю, как ты это сделал, но — оно работает.

Хольгер, досадливо дёрнув головой, отодвинул его от установки и, не слишком заботясь о безопасности, просунул сканер к самому кожуху реактора. Несколько секунд он изумлённо мигал вместе с экраном прибора, потом, опомнившись, быстро выдернул щупы и широко ухмыльнулся.

— Как это вышло? Неужели сигма-излучение… так оно влияет на скорость синтеза?!

Гедимин молча кивнул. «Сам ничего не понимаю,» — думал он, пытаясь выловить из хаоса внутри черепа хоть какое-то внятное объяснение. «Хоть Конару пиши. Что это было, как это вышло…»

— Видимо, дело в интенсивности, — сказал он, подавляя смущение. — Первоначальный поток был слишком рассеянным, надо было сразу сконцентрировать его.

Он ещё не договорил, когда Хольгер обнял его — так крепко, как только мог. Гедимин изумлённо мигнул.

— Ты — настоящий учёный, — прошептал химик ему на ухо. — Может быть, ты один из всех сарматов Солнечной Системы.

Кто-то небрежно похлопал Гедимина по плечу. Повернув голову, тот увидел Константина. Командир улыбался — едва заметно, но вполне доброжелательно.

— Кажется, ты небезнадёжен, — сказал он. — Я уже начинал сомневаться, но… ты знал, что делаешь, и у тебя получилось. Я намерен связаться с Ведомством…

Гедимин качнул головой и поднял руку в запрещающем жесте.

— Это первый день. Завтра всё может вернуться… в норму, — нехотя сказал он. — Через месяц проверим выработку. Потом я сделаю контрольный образец. И если всё сработает и на нём…