Зона Пси - Артур Рунин

вдруг Снайпер всё же решится послать своё войско. Но, скорее всего, — нет. Скорее всего, территории как-то или кем-то поделены, за границы которых мертвяки не станут выходить. Иначе — они бы его сразу не отпустили, начали преследование. Но, возможно, и не так.

Усталость одолевала, нагрянуло глубокое спокойствие, и Солдат решил, что переночует здесь, окружённый хоть какими-то стенами. Он направился к давно оставленным домам: когда-то в них кипела добрая жизнь. Правда, глядя на их убогость, больше похоже, что ютились рабы.

2

Серые потрескавшиеся доски и кирпичи, покрытые густым слоем мха; плесень и земляные полы, поросшие репейником, — весь интерьер покосившихся построек. Солдат обошёл несколько деревянных коробок, которые когда-то назывались домами: понял, что везде одно и то же. Вернулся к первому, в который подойдя сразу заглянул: он выглядит покрепче, а то можно остаться погребённым под прогнившими свистящими от ветра стенами.

Сапёрной лопаткой Виктор порубил всю высокую траву, один раз громко звякнув об торчавший из земли кирпич. Репейник и крапива хоть и колючие, но лучше, если сделать из них подстилку, чем лежать на голой земле. Можно, конечно, походить по округе и насобирать другой травы, но лень и усталость отговорили. Да и времени на сон оставалось немного. Он хотел с восходом солнца двинуться в путь. Вытащил из земли несколько досок и немного прикрыл вход. Конечно, такая жидкая баррикада никого не остановит, но всё же.

Виктор осмотрел своё новое временное пристанище. Что в этом мире хорошо: ночи не меньше теплее дня, а иногда бывает — и в разы душно.

— Так что, немного упадём в сон?

Когда ударил лопаткой по кирпичу, показалось, что к нему что-то прикреплено. Решил по-быстрому утолить своё любопытство. Подошёл к невысокой кучке мха в углу. По очертаниям было понятно — внизу кирпичи. Возможно, когда-то на этом месте находилась печь. Полотном лопатки Солдат сковырнул мох и вытащил выглядывающий кирпич — кирпич, пронизанный ржавым болтом, с конца которого свисала на цепи одна часть кандалы.

— О, может быть, подо мхом и кирпичами ещё и трупы погребены?

Сонливость и усталость сдуло невидимым ураганом, настроение испортилось. Что, если тот тип в кандалах, руководивший обезображенными гиенами и волками, ударивший огромными стальными когтями по «вранглеру», отсюда? Ведь они же учатся. Вот и научился здесь, и был отправлен на собственную территорию смотрящим за четвероногими монстрами — мёртвыми монстрами.

Солдат отбросил в сторону кирпич и ещё раз ковырнул мшистый слой лопаткой. Он сразу не понял, что произошло. Из ямки поднялась пыльца и тут же рассеялась. Виктор чихнул и отшагнул назад, голова закружилась. В воздухе появились еле заметные прозрачные шарики размером не больше ногтя мизинца и начали витать вокруг, окружая его голову.

«Прана? Это точно прана. Я вижу прану. Говорят, прана не только подпитывает жизнь, но также может быть энергией умерших, что-то вроде неприкаянных душ. Возможно, некротика. Но точно, эти призрачные пылинки как-то связаны с мёртвыми. Наверное».

— В этих лачугах заключены чьи-то души?

Виктор, когда познакомился с женой, ездил с ней в Египет. Снимали на видеокамеру Сфинкса. Позже, когда приехали домой и просматривали видео, то увидели похожие шарики. Говорят, они проявляются в особенных местах: храмах, церквах, даже на кладбищах. Увидеть может только специальная аппаратура. Но сейчас, без всяких фотоаппаратов и видеокамер, глаза Виктора наблюдали это явление. Шарики будто играли с ним — кружили вокруг головы, отлетали и снова приближались, и напоминали сказочный рой бабочек. Иногда они переливались блёклыми, но разными цветами. Поняв, что эти частички ничем ему не угрожают, Виктор успокоился, улыбнулся, и с новой, невероятной силой усталость навалилась на веки. Ресницы слипались, и, наверное, даже мощный домкрат не смог бы их разлепить.

— Нет, — прошептал Солдат, — это не некротика. Некротика гнилая энергия. А эти… какие-то радостные. По крайней мере, дружелюбные. Возможно, я ошибаюсь. — Он лёг на своё самодельное ложе из лопуха и крапивы: земля — аж горячая. Широко зевнул, так широко, что ему показалось — вот-вот порвутся челюстные связки. Улыбнулся, поводил указательным пальцем по воздуху, собирая шарики в спираль. — Сказка, — прошептал Виктор. Обнял сапёрную лопатку, лениво ухмыльнулся и мгновенно уснул.

3

— Папа, папа!.. — звуки сыпались со всех сторон. — Папа, папа, — странно, но звуки походили на пропущенные через испорченные динамики. Играла классическая музыка, и Виктор определил — как из патефона и, кажется, Бах. Поля начинали вздыбливаться, с невероятной скоростью возвышались горы и волной сдвигались к горизонту. Они так и замерли в виде каменной волны, касаясь облаков.

— Где я? — Солдат огляделся, не узнавая место. — Я же только что был в развалинах… и… что случилось? Или снова фокусы этой зловещей зоны.

— Папа, папа мой! — звал голос мальчика.

Как бы Виктор не хотел признаваться самому себе, но он заставил себя пробубнить, что это голос Илюшки. Но этого не может быть. С горечью на сердце Солдат сглотнул подступивший к горлу ком и прикрыл веки, подставив лицо прохладному ветру.

— Этого нет, — качал головой Солдат.

— Но папа, как же, посмотри на нас! Это есть!.. Есть! Верь нам! Это существует!

Виктор открыл глаза, ноги едва не подкосились: к нему тянул руки живой сын. Виктор не верил глазам, печальная улыбка искривила губы. Он хотел ринуться к маленькому сыну, но увидел на его темечке кровавую дыру. Солдат почувствовал, как спазм перехватил дыхание. Горло надувалось; казалось, глаза от удушья выскочат из глазниц, слюна потекла из сжатых губ.

— Верь нам, верь! — уверял голос мальчика.

— Кому вам? — еле выдавил Виктор.

От сына отделился ещё один сын. После из каждого выскочило ещё по одному. И так по экспоненте за какую-то минуту всё пространство до гор заполнилось улыбчивыми Илюшками.

— Папа, — вещали они в один голос, — папа, верь нам.

Мир шатался, мир уходил из-под ног, мир рушился. Громадные трещины резали не только землю и небо, но и сердце, вызывая нестерпимую боль.

Солдат ущипнул себя, проверяя: сон ли это? Боли не почувствовал, но увидел в скрюченных пальцах свою вырванную плоть. Так и не поняв — спит или нет, он протянул ладонь к сыну и шагнул. Вмиг из сыновей образовался лабиринт.

— Лабиринт? — шёпотом удивился Солдат. Как же сильно ему хотелось обнять своего маленького сына, поцеловать его макушку, потеребить розовенькие пухлые щёчки. Оставался шаг — вся армада Илюшек сдвинулась от него к горам, а в следующий момент, словно цепочкой падающее домино, каждый начал каменеть, и печальный голос сына убегал от него по каналам лабиринта, сотканного из таких же каменных сыновей.

— Папа-а-а!

Солдат хотел